Эволюция. Битва за Утопию. Книга псионика - Андрей Совинин

Она снова выбросила вперед лезвие, и еще одна алая струя хлынула из горла противника. Он зашатался, но не успел даже рухнуть, как его противница сделала обратное сальто и опять исчезла внутри здания. Остальные мародеры дали по ней залп, но все мимо, только в уже мертвое тело их собрата попало несколько случайных пуль.

Теперь стало понятно, почему «красноликие» не спешат лезть внутрь, хотя ответного огня не было. В темных помещениях, на короткой дистанции шансов у них почти не оставалось. Если арлекинки умудрялись доставать их даже здесь, внутри быстро сделают из врага нарезку. Хоть их и было, наверное, негусто, раз они не рисковали идти на прорыв.

Почти все «красноликие» сейчас повернулись к пролому, откуда появилась арлекинка, и палили туда из всех стволов. Не самое удачное решение: ждать их пуль она, конечно, не стала, зато они так увлеклись, что не заметили еще одну противницу.

Та легко спрыгнула сверху – из окна второго этажа. Едва коснувшись земли, сделала кувырок и оказалась рядом с тощим дылдой, перезаряжавшим дробовик. Она даже не стала подниматься в полный рост, а ударила снизу – в пах. Наверное, боль была такой сильной, что «красноликий» не смог закричать. Он согнулся пополам и беззвучно рухнул.

Но этой арлекинке не хватило проворности предыдущей, а может быть, опыта или хладнокровия. Сделав дело, она не успела отступить. Чуть замешкалась и стала легкой мишенью – заряд дроби превратил ее лицо в кровавое месиво.

Я невольно отвел глаза. И вспомнил Катарину. Возможно, она была среди них – очень сомневаюсь, что она приняла сторону Рохо. Если ударить в тыл осаждавшим, у арлекинок появится шанс. Что это даст нам? Неизвестно. Возможно, они потом попробуют перерезать и наши глотки. Или просто исчезнут, воспользовавшись случаем. Благоразумней было бы, конечно, дождаться чьей-либо победы, а потом решить вопрос с обескровленным отрядом победителей. Или просто исчезнуть так же тихо, как мы и появились. Это были правильные рассуждения, но я их отбросил. Я просто прицелился в спину одному из «красноликих» и нажал курок. Его швырнуло вперед, и он упал лицом в траву.

#

Я не успел разглядеть, куда вошла пуля, но в результативности выстрела не сомневался. Кровь ударила в голову, и я опустил автомат. Все-таки это было первое настоящее убийство, синтетик не в счет. Я уложил не зомби с электронными мозгами, а вполне полноценного человека, хотя и заслужившего наверняка не одну смертную казнь. И все равно я чувствовал себя паршиво. Я сделал что-то, что исправить было невозможно ни при каких условиях. Однако долго переживать на эту тему мне никто времени давать не собирался…

Штурмовики восприняли мой выстрел как приказ – та самая минимальная тактическая инициатива в экстремальных ситуациях, которую оставил им Гладко. «Красноликие» не сразу поняли, что происходит, и за эти мгновения их стало в два раза меньше. Остальные попытались начать бой на два фронта, и один тотчас получил кинжал в загривок. Правда, на прорыв арлекинки опять не решились – нанесшая удар тут же снова скрылась в темноте здания.

– По женщинам не стрелять! – Я дал команду намеренно громко, надеясь, что арлекинки тоже меня услышат.

Пули засвистели над головой, и я залег, спрятавшись за крупными жесткими листьями какого-то куста. Я больше не стрелял, надеясь на меткость штурмовиков, и вместо этого закрыл глаза, настроившись на пси-зрение. Внутри здания действительно было немного живых – всего четверо, к тому же одна из светящихся точек была неподвижна и гасла на глазах. Видимо, какую-то арлекинку серьезно ранили. Возможно, они и не шли на прорыв, потому что не хотели бросать ее здесь. Значит, не такие уж они чокнутые фурии, как принято считать…

Позиция у нас была выгодная: мы вели огонь из-под покрова листвы, и «красноликие» были как на ладони. Скоро бой закончился. Потерь у нас не было, хотя пары ранений избежать не удалось. Один из штурмовиков сидел, прислонившись спиной к дереву. Взгляд его бессмысленно блуждал по верхушкам кустов, а рука как будто что-то нашаривала в траве. Пуля пробила бронежилет, разворотила легкое и вышла из спины, но кровотечение уже почти остановилось. Медичка просто навела раструб своего эмиттера на рану, и та затянулась у нас на глазах. Эмульсия под действием излучения ускорила естественную регенерацию организма в тысячи раз. Сейчас боец отдышится, придет в себя, насколько это возможно, и снова встанет в строй, как будто ничего не случилось. «Как будто». Потому что теперь он стал еще больше похож на живого мертвеца, возвращающегося домой в могилу. Но все равно он был намного живее тех, с кем когда-то, возможно, вместе работал на Амбала, – тела «красноликих» устилали землю перед разрушенным зданием.

Их противниц по-прежнему видно не было – арлекинки не торопились покидать укрытие. Что ж, я решил рискнуть. Вышел на открытое место, положил автомат на землю, отцепил пояс с кобурой. Поднял руки. Опасности для арлекинок я представлять не мог – просто неповоротливый кусок мяса, в который под разными углами можно легко вогнать нож по самую рукоятку. Я надеялся, что они не станут слишком торопиться это проделать.

– Я без оружия! Поговорить нужно!

Естественно, мне было не по себе. Арлекинки всегда считались сумасшедшими даже на этой безумной планете. Бешеными ведьмами, одержимыми жаждой крови. Маньячками, готовыми лезть под пули ради удовольствия изрубить врага на куски в ближнем бою. Больными. Одурманенными каким-то неизвестным наркотиком. Хотя я всему этому не очень-то и верил. С головой, наверное, у многих из них и правда были проблемы. Но у кого их тут не было? На самом деле они наверняка не так уж рвались на тот свет, и сегодня я увидел тому пример. Просто создали образ, чтобы страх наводить. Так что я все-таки надеялся, что немного благоразумия у них найдется. Хотя бы столько, чтобы я не распрощался с жизнью в ближайшие минуты.

Мне никто не ответил, и я просто вошел в темный проем, переступив через чье-то тело на пороге. Внутри было темно и тихо. Я сделал несколько осторожных шагов и закрыл глаза, думая на всякий случай еще раз осмотреться пси-зрением. Но не успел – почувствовал, как под левой лопаткой кольнуло. Лезвие легко прошло через ткань, не защищенную броней, и теперь больно втыкалось в кожу. За спиной послышался голос – тихий, но полный смертельной опасности, как шипение кобры.

– Чего тебе надо, стручок? Жить надоело?

– Тихо, тихо… Я же сказал – мне только поговорить…

– Сюда не суйтесь, мы не сдадимся! Половину ваших точно положим, а живыми нас все равно не возьмете. Что, стоит того?

Лезвие вошло чуть глубже, я подался вперед, стараясь слезть с него, но тут же уперся в другое – приставленное к груди. Новое лезвие – новый голос в темноте. Этот был спокойнее. Почти без злобы, только усталое презрение.

– Погоди, сестра. Хотели бы сунуться – сунулись бы. Нет, берегут причиндалы. Пусть скажет, чего хочет.

Меня все это начинало злить. Что они о себе думают? То, что их не выкурила пара диких головорезов, не значит, что мои ребята эти развалины штурмом не возьмут. Вот, я уже все время думал «мои», совсем не принимая в расчет Джоза. Ладно, сейчас нельзя было давать воли эмоциям. Я еле заметно выдохнул и спокойно продолжил, как будто мне совсем не мешали колющие с двух сторон тесаки.