Вторая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

благодаря Катону мы узнаем, что история с походом на Рим получила неожиданное продолжение: «Марк Катон в четвертой [книге] “Начал” [пишет]: «Затем диктатор приказывает вызвать к нему на следующий день начальника конницы: “Я пошлю тебя, если хочешь, со всадниками”. – “Поздно, – говорит начальник конницы, – они уже узнали (rescivere)” (Gell. II, 19, 9). Марк Порций в своей «Истории» принципиально не указывал имена полководцев, и поэтому не стоит удивляться тому, что Ганнибал здесь назван «диктатором». Важен другой момент – до карфагенского командующего наконец-то дошло, какой уникальный шанс ему выпал. Командующий спохватился, но время было безвозвратно потеряно. Всю оставшуюся жизнь ему оставалось только сожалеть об упущенной возможности раз и навсегда покончить с Римом: «Ганнибал оставлял землю врагов; он часто оглядывался на берега Италии, обвиняя богов и людей, проклиная себя и собственную свою голову за то, что после победы при Каннах он не повел на Рим своих воинов, залитых кровью врага» (Liv. XXX, 20)

Так насколько реальным был у Ганнибала шанс захватить Рим? Судите сами. В наши дни от места битвы до Рима будет примерно 370 км. Между Каннами и городом никаких римских войск нет. Правда, в Канузии засел консул Варрон с жалкими остатками некогда грозной армии, но толку от этих людей было немного. Воинство было полностью деморализовано и практически утратило боеспособность: «с ним уже около десяти тысяч воинов, но порядка и строя еще нет» (Liv. XXII, 56). Через некоторое время консул приведет в чувство укрывшихся за укреплениями Канузия беглецов и постарается превратить толпу в войско: «оно уже имело некое подобие консульского и если не в открытом поле, то в городских стенах могло обороняться. А по дошедшим до Рима вестям выходило, что и этого не осталось, что войско – и римляне, и союзники – с обоими консулами полностью истреблено, и все силы государства исчерпаны» (Liv. XXII, 54). Замечание о том, что окопавшиеся в Канузии легионеры имели «некое подобие» войска, очень многозначительно, поскольку в полевых условиях отряд Варрона был совершенно бесполезен. Поэтому констатируем – помешать маршу армии Ганнибала на Рим консул был не в состоянии.

Рассмотрим ситуацию в самом Риме. Первое, что бросается в глаза при чтении труда Тита Ливия, где рассказывается об этих событиях, так это описание страшной паники, воцарившейся в столице: «Никогда в невредимом Городе, в римских стенах, не было столько смятения и страха. Подробно рассказывать об этом я не возьмусь – мне не достанет сил, и мое изложение будет бледнее действительности. И в предыдущем году у Тразименского озера погибли консул и войско, но теперешнее бедствие было не просто очередным поражением – оно превосходило все» (Liv. XXII, 54). Где паника, там бардак, и положение дел в Риме после битвы при Каннах не стало исключением. Сенат совершенно не владел ситуацией, поскольку «отцы отечества» не имели понятия о том, что происходит за стенами города. Об этом наглядно свидетельствует рассказ Ливия о тех мерах, которые приняли римские власти. Решили «послать по Аппиевой и Латинской дорогам легковооруженных всадников; пусть расспрашивают встречных (много будет, конечно, спасающихся в одиночку бегством) о судьбе войск и консулов; и если бессмертные боги сжалились над государством и от народа римлян еще что-то осталось, – о том, где находятся войска, куда после сражения пошел Ганнибал, что он готовит, что делает и собирается делать» (Liv. XXII, 55).

О том, что в Риме не было войск, говорит тот факт, что в строй стали призывать всех, кого только было можно: «Был объявлен набор: в солдаты брали юношей начиная от семнадцати лет, а некоторых и моложе. Составлено было четыре легиона и отряд всадников в тысячу человек. От союзников и латинов потребовали воинов в соответствии с договором» (Liv. XXII, 57). Но и этих сил не хватало, и тогда сенаторы пошли на беспрецедентные меры: «Граждан не хватало, и необходимость заставила прибегнуть к неслыханному виду набора: восемь тысяч молодых сильных рабов расспрошены были поодиночке, хотят ли они быть солдатами – их выкупили и вооружили на государственный счет» (Liv. XXII, 57). Мало того, неожиданно оказалось, что в Риме нет воинского снаряжения для набираемых легионов, и квириты были вынуждены собирать по городу старый хлам: «забрали из храмов и портиков выставленные там доспехи, снятые когда-то с врагов» (Liv. XXII, 57). Когда на следующий год диктатор Марк Юний Пера освободит из тюрем уголовников и снимет с должников все задолженности при условии, что они пойдут служить в легионы, то проблема снаряжения войск снова выйдет на первый план. Выход из ситуации диктатор найдет весьма оригинальный: «Эти шесть тысяч он вооружил галльским оружием, которое вез в триумфе Гай Фламиний» (Liv. XXIII, 14). На первый взгляд, после поражения при Каннах римляне всё делали правильно, но был один маленький нюанс, имеющий решающее значение – время. Чтобы осуществить все указанные выше мероприятия, требовалось время, а его-то в распоряжении сената и не было!

Войска надо было собрать и обучить, а этот процесс занимает не один день, не два и не три. Чтобы сделать полноценных бойцов из неопытных юнцов и бывших рабов, нужен не один месяц изнуряющих тренировок, в противном случае ветераны Ганнибала нашинкуют их как капусту. Даже для того, чтобы в сложившейся ситуации просто собрать будущих воинов под штандарты легионов, нужно было проделать колоссальную работу. Да и 8000 рабов за несколько дней не выкупишь, тем более что брали не всех попавшихся под руку, а только после тщательного отбора. Что тоже требовало немало времени. Отсюда вывод – после разгрома при Каннах боеспособных войск в Риме практически не было.

Иногда можно услышать рассуждения о том, что войска Ганнибала за пять дней не могли дойти до Рима. Говорить глупости никому не возбраняется, как известно, сказать можно всё что угодно. Но не факт, что это будет истина в последней инстанции. Обратимся к письменным источникам. Во время Первой Македонской войны армия базилевса Филиппа V совершила стремительный марш-бросок, «пройдя за один день больше шестидесяти миль» (Liv. XXVIII, 7). Римская миля (mille passus) равна 1480 м. Получается, что македонские солдаты прошагали около 90 км. Но и это не все. После битвы при Метавре в 207 г. до н. э. армия Гая Клавдия Нерона за шесть дней, преодолела расстояние от реки Метавр до города Канузия на юге Италии: «В следующую же ночь после битвы Нерон двинулся обратно в Апулию; идя еще скорее, чем шел сюда, он на шестой день вернулся к своему лагерю и к стоявшему рядом врагу» (Liv. XXVII, 50). Даже если идти по