Last secret - Алекс Джиллиан

В итоге, на территорию Розариума я въезжаю с опозданием в час.

Ставлю машину на стоянку, замечая отсутствие автомобилей других участников. Черт, кажется, я конкретно опоздал и пропустил все «веселье».

Как ни странно, я чувствую мрачное удовлетворение от того, что не явился на собрание, и избавил себя от участия в клоунаде во главе с распорядителем циркового представления. Застаю Перриша в гостиной в непривычном образе. Он выглядит так, словно только что слез с беговой дорожки. На нем спортивные бежевые штаны и обычная домашняя футболка вместо набившего оскомину безупречного брендового костюма. Он восседает на круглом столе, за которым обычно проходят планерки Розариума, держа в руке бутылку с минералкой.

Я даже теряюсь на некоторое время, чувствуя себя сбитым с толку и немного обескураженным.

– Где все? – спрашиваю я. Перриш сканирует меня долгим, изучающим, пронзительным взглядом, в котором не отражается ни единого оттенка его истинных эмоций и мыслей. Подносит горлышко пластиковой бутылки к губам, делая несколько глотков. Я неспешно подхожу к столу и сажусь практически напротив.

– Я отменил собрание, – бесстрастно заявляет Рэн. Я устремляю на него вопросительный взгляд.

– По какой причине?

– Причина – ты, Итан, – равнодушно бросает Перриш, заставляя меня напрячься, услышав такой неожиданный ответ.

– Поясни, – сдержанно прошу я.

– А что тут пояснять? – вскинув бровь, пропитанным сарказмом тоном произносит Перриш, с грохотом поставив бутылку на стол, так, что несколько капель воды выплеснулись наружу. – Ты слишком увлекся ролью рыцаря. Интересно, какой образ ты выбрал? Тристан, Ланселот, Дон-Кихот, Персифаль или Ульрих? А может быть, Зигфрид? О, извини, я, кажется, забыл, что ты не большой любитель литературы. И не рыцарь ты вовсе, а наивный, безмозглый Ромео, который не только сам подставился, но и нас чуть не поставил под удар.

– О чем ты говоришь? Что за пустые обвинения? – с негодованием спрашиваю я, напрягая челюсть.

– Ты отправился на прием, где засветился под камерами и напрямую контактировал с другим нашим агентом.

– Лиса не агент Розариума, – сквозь зубы бросаю я. Перриш склоняет голову к плечу, лениво меня разглядывая.

– Конечно, агент, – бескомпромиссно заявляет Перриш. – Но твое глупое поведение стоило нам слишком дорого. У Кальмии хватило глупости рассказать о своем прошлом еще одному доблестному рыцарю, который рьяно бросился на защиту ее чести и достоинства.

– Что? – вырывается у меня сиплый хрип. Я чувствую, как вся краска отливает от лица. Это то, чего я боялся. Бэллы уничтожат Лису, если узнают о ее связи с Перришем.

– Она умолчала о том, что когда-то работала на меня, – произносит Рэн, скептически глядя на меня. – Выдохни. Лиса оказалась хитрой сукой. Возможно, интуиция удержала ее от того, чтобы выдать всю подноготную. Ее исповедь включала в себя только историю с убийством матери, бордель и череду любовников, а еще море-море слез и океаны раскаяния. Расчет оказался верным. Ее рафинированный муженек дрогнул. В отличии от папочки, Нейтон Бэлл сделан не из гранита, и у него несомненно есть чувство чести, ответственности и желание защищать ту, кого он однажды привел в свой дом. Хотя, я, со свойственным мне скептицизмом, объяснил бы его поступок более низменными мотивами, но попробуем думать о людях лучше. Ты же не против?

– Откуда тебе все это известно? Не думаю, что Лиса объяснялась с мужем на громкой связи, предварительно набрав твой номер.

– Почему я должен разглашать свои источники? – выразительно приподняв брови, спрашивает Рэнделл. – Руан Перье уже отправился к праотцам. Но оказался крепким орешком и не разгласил имен тех, кого жена будущего мэра успела осчастливить. И, думаю, ты заметил сегодня слежку. Как думаешь, кто бы это мог быть? И как давно они начали следить за тобой, в надежде, что ты приведешь их к более важному объекту? Нейтон не идиот. Уверен, он в курсе моей конфронтации с его отцом и после всех неудачных попыток внедрения агентов в логово Бэлла-старшего, Нейтон не мог не заподозрить, что девушка с липовой биографией из той же категории подставных красоток. Об одной из них, кажется, покойная Миа успела рассказать Лисе, но, благо, она не знала, не успела назвать имя объекта. Мне пришлось соврать и придумать душещипательную историю.

– Подожди, если она не упомянула тебя, то при чем тут я? Как они смогли выйти на меня? – спрашиваю с недоумением.

– Лисе хватило глупости ляпнуть, что на приеме был человек, который мог ее узнать. И именно этот факт она поставила в объяснение своей внезапной откровенности и проснувшейся совести.

– Ты хочешь сказать…? – Я не смог договорить. Все мои мышцы скрутило от неожиданного логичного предположения, которое напрашивалось само по себе. Я не могу в это поверить. Нет.

– А чему ты удивляешься? Жертвенная любовь бывает только в сказках, да и я сто раз говорил, что не любила она тебя никогда. К тому же, Лиса оказалась в безвыходном положении. Она мать, жена. Женщины всегда защищают свое потомство до последней капли крови. Это животный инстинкт, который, признаться, у некоторых хромает и дает сбой, но таких я даже животными назвать не могу. Особи. Муж показал ей видеозапись с приема и заставил указать на того, кто, как ей показалось, узнал ее. Выбор не велик, не правда ли?

– Она не могла… – ослепнув от адской боли в груди, отрешенно качаю головой я, но сам уже верю – знаю. Могла. И сделала это. Подписала мне смертный приговор.

– Мой брат, – хрипло спрашиваю я, глядя на Перриша. Как же я это ненавижу – снова быть ему обязанным. Снова просить его о помощи.

– Он в порядке. Я установил охрану. И для тебя тоже. Возможно, люди Нейтона Бэлла успокоятся спустя время, после выборов, когда поймут, что угрозы нет. Но я решил, что мы все должны временно залечь на дно. Нейтон постарался и поднял все свои силовые резервы, но в обход Гарольда Бэлла. Папочка не в курсе и это облегчает нашу задачу. В «Перриш Трейд» началась волна проверок. Нейтон дает мне понять, что я под колпаком, что он обо мне не знает.

– Она тебя переиграла, – с горькой усмешкой говорю я, вскидывая голову и глядя в непроницаемые серые глаза Рэнделла. Он саркастично ухмыляется, растягивая губы в небрежно полуулыбке.

– Но не сдала. А тебя – с легкостью.

– Ты тварь, – последние стены контроля рушатся, и я вскакиваю с места, бросаясь на Перриша, целясь кулаком самодовольное лицо, и даже вскользь задеваю скулу ублюдка. Однако он ловко уклоняется, отступая в сторону, и когда я снова пытаюсь сделать выпад, блокирует все мои атаки. На шум прибегает его охрана. Меня скручивают по рукам и ногам, оттаскивая от невозмутимого ублюдка, взирающего на меня чуть ли не с жалостью, но сейчас в выражении его глаз я вижу то, чего не видел раньше – презрение. Он, все-таки, не универсальный солдат, а человек, которому свойственны настоящие эмоции.

– Я ошибся в тебе Аконит, – сдержанным, спокойным голосом произносит Рэнделл. Во время нашей потасовки у него даже дыхание не сбилось, а меня трясет от ярости, я разве что зубами не клацаю, как бешенный пес. – Еще в самом начале. Но я буду тебя защищать. А знаешь, почему?