История похитителя тел - Энн Райс

– Уверяю вас, это случается сплошь и рядом. Жертвынесчастных случаев, получив тяжелейшие мозговые травмы, продолжают дышать идаже зевают во сне, поскольку нижний мозг не задет.

– И вы можете вселиться в такое тело?

– О нет, чтобы окончательно вселиться, мне нужен здоровыймозг, все клетки должны нормально функционировать, чтобы иметь возможностьудержать вторгающийся разум. Обратите внимание, месье де Лионкур. Мозг не естьразум. Но мы опять-таки говорим не об одержимости, но о бесконечно более тонкойработе. Позвольте я продолжу.

– Давайте.

– Я говорил, что душа, как и мозг, состоит из несколькихчастей. Самая крупная часть – личность, индивидуальность, сознание, еслихотите, – может высвобождаться и путешествовать; но в теле остаетсянебольшая остаточная душа. Она поддерживает жизнь освободившегося тела, таксказать, ибо в противном случае освобождение, естественно, означало бы смерть.

– Понимаю. Остаточная душа поддерживает ствол мозга – это выхотите сказать?

– Да. Покидая собственное тело, вы оставляете там частьсвоей души. Оказавшись в другом теле, вы обнаружите в нем маленькую остаточнуюдушу. Именно ее я нашел и в этом теле, когда овладел им. Эта душа охотно иавтоматически сольется с любой душой более высокого порядка. Без нее оначувствует себя неполноценной.

– А когда наступает смерть, уходят обе души?

– Точно. Обе души уходят вместе, остаточная душа и болеекрупная душа, тогда тело становится безжизненной оболочкой и начинается процессразложения. – Он сделал паузу, наблюдая за мной с прежним искренним, какказалось, терпением, а потом добавил: – Поверьте, реальная смерть обладаетнамного большей силой. В том, что мы собираемся сделать, нет абсолютно ничегоопасного.

– Но раз эта остаточная душа, черт возьми, так восприимчива,почему я, при моей-то силе, не могу вытеснить из кожи какую-нибудь смертнуюдушонку и завладеть телом?

– Потому что крупная душа, сама того не сознавая, потребуетсвое тело назад, месье де Лионкур. Она не прекратит попыток вернуть тело. Душине любят существовать вне тела. Даже если остаточная душа примет чужака, она всегдаузнает ту душу, частью которой когда-то была. И если разразится битва, то онавыберет именно ее. И даже смятенная душа способна отчаянно бороться завозвращение своей смертной оболочки.

Я не ответил, но, несмотря на свои подозрения и твердоенамерение не терять бдительности, находил, что его слова не лишены логики.

– Одержимость – это кровавая схватка, – продолжалон. – Смотрите, что бывает со злыми духами, призраками и так далее. Ихвсегда изгоняют, даже если победитель так и не понял, что произошло. Когдасвященнослужитель приносит ладан, святую воду и прочую ерунду, он призываетостаточную душу вытолкнуть чужака и вернуть внутрь старую душу.

– Но при наличии сотрудничества обе души получают новыетела.

– Именно так. Поверьте, если вы считаете, что сможете безмоей помощи перепрыгнуть в чужое тело, то попробуйте – и вам станет ясно, что яимею в виду. Пока внутри идет битва, вы не сможете овладеть всеми пятьючувствами человека.

Его поведение становилось все более осторожным идоверительным.

– Взгляните на тело еще раз, месье де Лионкур, – сказалон с вкрадчивой мягкостью. – Оно может стать вашим, целиком и полностьювашим, на самом деле вашим. – Повисшая пауза была не менее выразительной,чем его слова. – С тех пор как вы увидели его в Венеции, прошел уже год.Все это время оно было носителем чужака. С таким же успехом оно послужит и вам.

– Где вы его взяли?

– Говорю же, украл, – ответил он. – Бывшийвладелец мертв.

– Давайте поконкретнее.

– А стоит ли? Терпеть не могу пятнать свою репутацию.

– Я ведь не смертный блюститель порядка, мистер Джеймс. Я –вампир. Выражайтесь ясно и понятно.

Тихий, несколько ироничный смешок.

– Тело было отобрано аккуратнейшим образом. Бывший владелецлишился разума. О, с органической точки зрения с ним все было в порядке, вполном порядке. Я уже говорил, его тщательно обследовали. Он был своего родаогромным бессловесным подопытным животным. Он не двигался. Не говорил. У негобыл безнадежно поврежден рассудок, пусть даже здоровые клетки мозга и продолжалифункционировать как положено. Я совершал переход постепенно. Вытолкнуть его изтела оказалось несложно. Мастерство потребовалось для того, чтобы заманить егов мое старое тело и оставить его в нем.

– И где старое тело сейчас?

– Месье де Лионкур, старая душа никогда не постучится в вашудверь – это я гарантирую.

– Я хочу увидеть фотографию вашего старого тела.

– Зачем?

– Потому что она расскажет мне о вас больше, чем вы. Ятребую. Без нее я продолжать не буду.

– Не будете? – Он подавил вежливую улыбку. – Что,если я встану и уйду?

– Только попробуйте – и я убью ваше прекрасное новое тело.Никто даже не заметит. Все решат, что вы пьяны и упали мне на руки. Я все времятак делаю.

Он умолк, но я видел, что он лихорадочно просчитываетситуацию; и тогда я осознал, как же он смакует все происходящее,наслаждается им с самого начала. Он был похож на великого актера, с упоениемиграющего лучшую роль в своей жизни.

Внезапно лицо его озарила на удивление соблазнительнаяулыбка, и, аккуратно стащив с правой руки перчатку, он извлек из карманамаленький предмет и вложил его мне в руку. Старая фотография худощавого мужчиныс густыми седыми волнистыми волосами. Я решил, что ему лет пятьдесят. На нембыла какая-то форма и черный галстук-бабочка.

Он оказался очень приятным на вид человеком, гораздо болеехрупкого сложения, чем Дэвид, но типично по-британски элегантным, с отнюдь ненеприятной улыбкой. Он опирался на перила – возможно, на палубе корабля. Да,точно, корабль.

– Вы знали, что я попрошу фотографию, да?

– Рано или поздно, – ответил он.

– Когда она сделана?

– Не имеет значения. Зачем вам понадобилось этознать? – В голосе его послышалось легкое раздражение, но он тут же егоподавил. – Десять лет назад. Сойдет?

– Значит, вам… сколько же? Наверное, за шестьдесят?

– Не буду спорить. – Он широко и обаятельно улыбнулся.

– И как вы этому научились? Почему другие не пользуются темже фокусом?

Взгляд, которым он окинул меня в ответ, был таким холодным,что мне показалось, ему вот-вот изменит выдержка. Однако он быстро вернулся кпрежним вежливым манерам.