Гридень. Из варяг в греки - Валерий Большаков

Ровно сорок скедий понесут мою тысячу, а еще десять я загрузил всякими спецсредствами – планы, которыми я недавно поделился с друзьями, я вынашивал с самой зимы. Дедушкин «SOS» лишь ускорил их выполнение.

Вечером Олег собрал всех своих бояр на совет, где огласил давнее решение: идем в поход на Смоленск и Киев! Надо ли говорить, что боярство приветствовало сию новость радостными криками?

Война не только горячит кровь, но и наполняет кошели. Да, не всем суждено вернуться из похода, но ведь меня-то смерть минует? Так думал каждый из сидевших в гриднице.

Когда очередь дошла до меня, я изложил князю свои предложения насчет «волшбы», и Олега это живо заинтересовало.

– Через неделю отправляемся! – сказал князь новгородский.

* * *

Встретившись с Мишкой в храме, где тот стеклил окна верхнего яруса, мы вместе вернулись в будущее.

– Мужики, – начал я, – помните, вы мне говорили, что научились открывать проход в прошлое отсюда, из квартиры, сразу в два места?

– Мы и сейчас это можем, – ухмыльнулся Николай, – так что на дачу везти «эмвэшку» не обязательно.

– Я понял. Насчет времени молчу – уяснил уже, что проникновение в другие столетия либо заблокированы, либо невозможны вовсе. А как насчет пространства? Можно ли с дачи выйти… Ну, скажем, на тот берег Ильменя?

– Хм… – задумался Белый. – Мы как-то не думали об этом… А зачем тебе тот берег?

– Ильмень мне и даром не нужен, меня интересует Ока.

– А-а… Хм. Надо попробовать!

Позвав Мишку, сочинявшего себе бутерброд на кухне, Колян просунул руки между конусов и осторожно провернул кристалл-октаэдр. Мишка в это время выкручивал одни штифты, чтобы те уходили в непонятные отверстия поглубже, а другие, наоборот, подкручивал.

– Ну-ка… Мишка, включай!

– Пуск!

Непонятно кем созданная МВ, вернее, обломок какого-то инопланетного агрегата, который мы по-варварски использовали для перемещений во времени, уже успел обрасти кабелями и проводами, его подключили к парочке ноутбуков и к аварийному дизель-генератору.

– Есть выход на полную энергию, – бодро отрапортовал Ховаев, – есть включение баланса энергии!

– Есть вход в канал, – кивнул Белый. – Есть точка выхода!

– Стабилизация канала…

– Пять секунд, канал стабильный. Мелкие флуктуации в пределах нормы.

– Тридцать секунд. Канал стабильный. Параметры зафиксированы!

– Открываем!

Замерцала фиолетовым рамка – и отворилась в голубой простор. Заревел воздух, устремляясь наружу.

– Отбой! – рявкнул я.

Рамка погасла, и я выдохнул.

– Вы не учли кривизну земной поверхности и открыли канал на высоте! – сказал я сердито. – Километров пять, наверное… Было бы выше, нас бы выдуло отсюда!

– Не рассчитали маненько, – смутился Николай. – Зато параметры какие! Точка выхода в этом времени может смещаться в радиусе шестисот километров!

– Ага… – прикинул я по карте. – Значит, до Оки точно дотянемся! Отлично…

– Канал стабильный. Высота – два! Я имею в виду – два метра.

– Открываем!

Портал распахнулся в лесу, перепугав парочку лисят.

– Выше!

Лес за рамкой промелькнул, ухая вниз. Впереди заблестела лента реки.

– Туда!

Река приблизилась рывком, потом Мишка плавно, медленно-медленно углубил штифт настройки, и рамка «опустилась» на травянистый берег.

– Ока! – сказал Николай. – Памятные места… Тут в будущем Пущино-Приокский заповедник создадут. Если спуститься ниже по течению, там впадает Москва-река…

– Вот она-то нам и нужна, там и стоит Нерская крепость, где дед… Ладно, закрывайте и сохраните в памяти. Ну пока, скоро в поход. Постараюсь побыстрее…

– Игорь! – замялся Миха. – А можно я вместо Яшки? Давно в Киеве не был… А Яшка все равно не сможет.

– Чего это?

– А по семейным обстоятельствам!

– О, господи… – вздохнул я. – Тогда готовься, отплываем третьего мая.

– Третьего травня!

– Коль, а ты тогда напомни Яшке про наш план, про посудину…

– Напомню, напомню! – пообещал Коля. – Вправлю мозги этому бизнесмену!

* * *

Третьего мая ранним утром от пристани городищенской отчаливали сотни скедий, ушкуев и стругов.

Я перецеловал своих женушек, и они еще долго махали мне платочками, теряясь в толпе таких же боевых подруг. Марина стояла наособицу, но пару раз махнула и она.

Я подумал было, что она обиделась на нас за то, что мы не сразу, бросив все дела, кинулись спасать ее «Антона».

Почему так, см. выше.

Но все же, как бы мне противно ни было, я оставался верен первоначальному решению – поход прежде всего. Становлюсь политиком – между спасением одного человека и помощью тысячам и тьмам, выбираю второе. Что я при этом думаю и как себя обзываю – уже мое личное дело…

Хотя, с другой-то стороны, это еще и сильнейшая мотивация – я кровно заинтересован в скорейшем окончании войны за киевский престол. Но все равно противно…

Моя тысяча занимала место в середине огромного каравана, но вскоре бермудский парус показал свои преимущества.

При попутном ветре прямой был неплох и хорошо разгонял лодейки, но ныне дуло с востока, и тут уж все козыри были у моих отроков.

Так что первыми к Ловати вышли мы. Я шел на первой скедии вместе с Мишкой, Малом, Воистом, Рулавом и Лютом из моего десятка. Остальные, с кем мы еще хазар воевали, служили в других сотнях.

Ильмень – местные называли его Ильмерь – встретил флот спокойной волнишкой. Ветер задувал еле-еле, но тутошний народ относился к скорости перемещения иначе, чем в моем родном столетии. Здесь не досадовали на долгое время, проведенное в пути, поскольку не считали его потерянным.

Какая разница, прибыл ты или еще в дороге? Главное, что живой. А человек же не прекращает жить, если отправляется из пункта А в пункт Б. Это только мои современники постоянно торопятся, готовятся к жизни – вот сейчас отучимся, поступим на работу, сделаем карьеру, выплатим кредиты… и начнем жить! Ну еще немножечко подождем – на пенсию выйдем, внуков отучим, и вот тогда… А тогда – гроб с музыкой.

И что с того, что здешние живут меньше, чем в будущем? Зато они живут полно и полностью, не деля житие свое на «до» и «после». И в сумме получается больше, чем у будущих торопыг.

Бесплатный совет, посторонние: не спешите жить!

* * *

Близ устья Ловати маяков не стояло, зато имелась маленькая крепостца. Вот на нее-то и держал курс Воист, сидевший за кормщика на «флагманской» скедии под названием «Лембой».