Пастухи на костылях - Вадим Еловенко

Старик тяжело вздохнул и сказал:

— А все-таки, какой соблазн. Старику Штейну никогда не предлагали вечности. Никогда не предлагали встать над временем.

Тоскливо глядя на друга, Фидан сказал:

— Оно тебе надо? Ты еще не устал?

Покивав, Штейн сказал:

— Не обращай внимания. Я значительно раньше, чем с тобой познакомился, выбрал свой путь. И глупо было бы в конце жизни с него сойти, добившись так многого. — Подумав старик сказал: — Жизнь не должна быть слишком длинной. Это наказание, а не счастье. Тот, кто хранил меня все эти годы, кажется за что-то меня невзлюбил. Кажется он собирается обречь меня еще на несколько лет каторги…

Посидев немного и разглядывая звезды, Штейн сказал:

— Ну и ладно. Старого Штейна работой не напугаешь… Пойдем в дом Фидан. Надо ложиться. Сегодня ночью не хочу браться. А завтра с тобой новое уравнение будем делать. Бумаги по всем переменным я привез. Будет обычная рутинная работа. Посчитаем, что и где нас ждет.

— А чего считать-то? Общий тренд восходящий. Поддержка отработает через неделю, коррекция будет вялой…

Сделав страдающим лицо, старик сказал:

— Завтра… все завтра. Завтра будет день для этого. А сегодня спать. Устал Штейн, устал.

5.

Анна Андреевна в очередной раз укоряла своего мужа, что именно он решил не дожидаться сына и лететь в Италию. Александр Павлович, терпел этот «пропил своей психики» стоически и даже не напоминал жене, что именно она в последний момент сказала ему, что сын их нагонит со своей подругой. А теперь они узнают, что их единственный, уже, конечно, вполне взрослый оболтус подался в самое пекло конфликта. Узнают от Светланы, которую Сергей беззастенчиво бросил одну в Москве. Эта светловолосая экс-невестка закатила отцу Сергея настоящую истерику по поводу того, что его сын оказался таким подонком и вместо того, что бы везти ее спасать от кошмара в Италию, сам направился непонятно зачем в мятежный город. После такого идиотского поведения она лично боится с ним дальше общаться. Романтизм романтизмом, но кто его знает, что он в очередной раз выкинет. Она больше не хочет его видеть. Александр Павлович, чуть не сказав «вот и замечательно», услышал в конце совсем уж «логичные» в данном моменте признания этой блондинки в любви к Сергею «не смотря ни на что». Только что, заявляя, что она его видеть не хочет, она в тоже время просила передать «Сереженьке», что она очень ждет его звонка. Так как, сама она не может который день до него дозвониться. Александр Павлович немного подивился таким поворотам, но попрощался с девушкой вежливо, обещая, что если найдет Сергея, все ему передаст. Мало ли, и правда невесткой будет. Александр Павлович был очень осторожным человеком.

А Сережа действительно или отключил телефон или вообще утерял его. В то, что сын погиб Александр Павлович не верил. Скорее уж доблестные сотрудники милиции обесточили ближайший ретранслятор сотовых операторов. Он был недалек от истины. На самом деле обесточен был весь город и зарядка, которую Сергей взял с собой, оказалась просто невостребованной. А автомобильную зарядку по вечной своей бытовой рассеянности Сергей с собой взять не додумался. Дорогая мобильная игрушка, подаренная отцом, буквально уже на второй день оказалась абсолютно неуместной и ненужной.

А ретранслятор в городе работал все время, пока стояла блокада. Сотрудники спецслужб во все времена были любителями послушать чужие разговоры. Иногда, особенно молодым сотрудникам, самим казалось, что они получают от этого экстаз больший, чем сексуальное удовлетворение.

Успокаивая жену неторопливыми прогулками по аллее около дома и по пляжу, Александр Павлович в то же время лихорадочно соображал, как получить сведения о сыне в стране, где все люди были озабочены только одним кризисом. Больше того, большинство из знакомых Александра Павловича, на вопрос не могли бы ему посодействовать, довольно откровенно смеялись, заявляя, что сами уже не в России. Только тогда отец испытал некое подобие стыда, за то, что не остался на родине в этот тяжелый период. Благо ему хватало разума этого не говорить вслух. Его бывшее окружение и знакомые просто бы не поняли такого внезапно проявившегося патриотизма. Они были из другой породы. Хотя… ничто человеческое и им не было чуждо.

Вечерами, смотря по спутнику новости из России и сравнивая их с новостями о родине из других стран, Александр Павлович вычленял из потока общего вранья, недоговорок или проскочивших фраз правду и, как мог, передавал ее жене.

— Военные действия остановлены практически везде. Мятежники блокированы. Мирным жителям никто выход из городов не запрещает. Беспорядки и даже массовые прошли по городам Дальнего Востока и в Ростове. В Москве и Питере введены усиленные меры предосторожности. Все собрания грозящие вылиться в марши протеста и прочее просто разгоняются. Президент, выступая, заявил, что эта неделя будет посвящена исключительно налаживанию процесса мирных переговоров с недовольными согражданами. Он уже не говорит на них бандформирования и убийцы. Это хороший знак. Они пойдут на уступки. Готовят мнение общественное, чтобы правильно эти уступки восприняли. Министр финансов выступая сказал, что как только будет заключен договор, экономическая ситуация в стране быстро наладится. Он, конечно, врет насчет быстро наладится, но действительно, если основные очаги будут ликвидированы, то все начнет возвращаться на круги своя. Ведь не смотря на шум и вонь во всем мире потери страна понесла незначительные. Ну, скажем так, далекие от критических. Весь этот кризис это просто паника. Люди начнут успокаиваться, и все пойдет как прежде. Если в головы наших чиновников не взбредет нажиться на этом и они не устроят денежную реформу, мотивируя это борьбой с инфляцией.

— А что они собираются делать с мятежниками? — Спросила Анна Андреевна, озабоченная как бы и ее сына не причислили к ним.

Александр Павлович признался нехотя:

— Не знаю. Об этом молчат. Но если они собираются переговоры вести то уж, думаю, договорятся об амнистии.

— Какой же все-таки это ужас… — причитала, крепясь духом, Анна Андреевна.

— Нет, ужас был бы, если бы сбылись страхи Олежки. Он боялся, что полыхнет, как большевики разожгли когда-то. Да у нас круче, чем в той же Франции и Германии беспорядки бывают… но не смертельно.

— А он где сейчас? — спросила жена.

Александру Павловичу хватило духа признаться, что в отличие от них этот «любимый конкурент» остался в России.

Вечером того же дня Анна Андреевна решительно предупредила мужа, что если за несколько дней от Сергея не поступит вестей, она полетит в Россию. Ее супруг не решился интересоваться, как жена собирается пробиваться сквозь блокаду города к их сыну. Он только вздохнул, понимая, что отпуск накрылся и ехать придется вместе.

6.

Закончив работу над речью и отправив гонца к федералам Владимир, Илья и Сергей вышли во двор подышать воздухом и обдумать еще раз хоть и запоздало те или иные моменты. Владимир убежденный уже и Сергеем и Ильей что речь надо было делать именно такой, а не полной революционного и националистического пламени сдался и даже сам стал защищать ее перед товарищами.