Любовь требует жертв... Чувственный детектив - Диля Еникеева

Из его кабинета, тяжело отдуваясь и отирая лоб платком, вышел полный мужчина, и Лара вошла.

— Присаживайтесь, Лариса Николаевна.

Она села вполоборота к следователю, не глядя на него, положила на стол свою сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку. Помедлила. Но нет, Прохорову, как всегда, не пришло в голову, что уважающий себя мужчина, даже если сам не курит, должен взять зажигалку и помочь даме. Усмехнувшись, Лариса прикурила сама, выпустила струйку дыма, задумчиво посмотрела на нее, обвела кабинет взглядом и, повернувшись к следователю, спокойно спросила:

— Ради чего вы затеяли сегодняшний спектакль?

Прохоров не нашелся что ответить и суетливо зашелестел документами.

Чуть откинувшись, насколько позволял неудобный, фиксированный стул, Лара насмешливо смотрела на него.

— Итак, я жду, — потребовала она. — Чем вызвана необходимость звонить, требовать немедленно приехать, якобы дело не терпит отлагательства?

Тот опять промолчал, делая вид, будто что-то ищет среди своих бумажек. Понятно, ждал от нее иного поведения. По его задумке, Лариса должна была растеряться. Он трезвонил с самого утра, нагнетая напряжение и создавая у ее подчиненных мнение, якобы у начальницы рыльце в пушку. Подозреваемая приехала по его приказу, но следователь даже не стал с ней разговаривать и тут же отослал в другое помещение, где ей откатали пальцы, будто закоренелой преступнице, потом опять вызвали к нему. Вроде все в рамках закона. Ее не бьют, ей не угрожают. Просто кое на что намекают. Колись, пока не поздно. Облегчись чистосердечным признанием.

Если бы Лариса сегодня выспалась, если бы не непонятная история с ее пистолетом, она бы просто рассмеялась в лицо этому закомплексованному заморышу. Но сказались и бессонная ночь, и все переживания. На эмоции уже не было сил.

Она на минуту закрыла глаза, как всегда, в трудную минуту, подумала о сыне, тут же взяла себя в руки и внутренне собралась. Чуть усмехнувшись, снова посмотрела в лицо следователя. Желтовато-серая кожа, свидетельствующая о нездоровом образе жизни и проблемах с пищеварением. Раньше говорили — разлилась желчь. Считалось, что больная печень влияет на характер человека. У этого тоже не все в порядке со здоровьем и с психикой — желчный, злой. Разве такому человеконенавистнику можно работать с людьми?!

— Виталий Ильич! — В ее голосе прозвучала угроза — наставления любимой подруги не прошли бесследно. — Я не позволю обращаться с собой как с преступницей. Не буду долбить вам азы криминалистики, вы и сами их прекрасно знаете: пока преступление не доказано и суд не вынес приговор, человек не преступник. Я невиновна, пока вы не докажете мою вину, и требую, чтобы вы немедленно объяснили свои сегодняшние действия.

Прохоров воззрился на нее с возмущением. Она — требует?! В его кабинете эта наглая шлюха — требует?!!! Да она подозреваемая в убийстве! Является на допросы вся расфуфыренная, демонстрируя свое богатство, мол, у нее все схвачено! Как бы не так! Такие, как Ивлева, купили многих, но еще не всех!

Мысль о собственной неподкупности наполнила его душу гордостью, и к допросу он приступил, уже будучи уверенным, что этой нахальной фифе все равно не отвертеться.

— Лариса Николаевна, выяснились новые обстоятельства. Свидетель в присутствии понятых опознал, что вечером в день убийства Сохова у арки стояла именно ваша машина. Мы сняли отпечатки пальцев с бутылки джина, стоявшей на столе, и с коробки конфет. Именно поэтому возникла необходимость снять ваши отпечатки.

Ничего себе! С момента обнаружения трупа прошло уже десять дней, а они только что догадались снять отпечатки пальцев с бутылки и коробки! Вот это да! Ай да сыщики!

— А еще у кого были сняты отпечатки пальцев? — поинтересовалась она.

Следователь промолчал.

— Понятно. Вы выстроили для себя версию и упорно идете вперед. Вам так хочется раскрыть это дело, что вы избрали меня в качестве козла отпущения, надеясь деморализовать своими действиями. Лишь очень наивного человека можно напугать тем, что его отпечатки пальцев обнаружены на каком-либо предмете, имеющем отношение к преступлению. Меня вы этим не проймете. Я каждый день бываю в своем офисе и на складе, мои отпечатки пальцев там повсюду.

Лариса лишь изображала бесстрашие, прикрываясь отчаянной бравадой, а на самом деле ей было страшно до жути. Несколько минут назад она поняла, почему пистолет оказался в ящике с ее бельем, а потом исчез — кому-то было нужно, чтобы она взяла его в руки и оставила на нем свои отпечатки пальцев.

Неужели Татьяна уже передала оружие ментам? Но как? Пришла и сказала: “Вот, возьмите, я нашла его в вещах хозяйки”? Дурость. К чему тогда все предыдущие тщательные приготовления — засунуть пистолет в шкаф и терпеливо ждать, когда хозяйка к нему прикоснется? И почему экономка не сделала этого раньше, сразу после убийства Кости? Да и по силам ли ей столь сложные манипуляции? Где гарантия, что хозяйка, увидев свой “ТТ”, не избавится от него? Тогда все старания Татьяны насмарку — оружия нет, поди докажи, что оно было.

“Ничего, еще поборемся”, — решила Лариса, вставая. Самое главное она для себя уяснила — кому-то очень нужно ее подставить.

— Когда у вас будут доказательства, а не избитые приемы устрашения, тогда и будем разговаривать, а до тех пор прошу меня не беспокоить.

Лара протянула руку за пропуском. Прохоров попытался что-то сказать, но она стояла над его столом, сузив глаза, и он понял, что допроса все равно не получится.

На улице Лариса достала пудреницу и, тряхнув головой, посмотрела на себя в зеркало. Следы пережитых волнений отразились на ее лице, но она боец или кто?! Надо отрешиться от тягостных мыслей и отвлечься, а то совсем свихнешься.

Лара прошлась по Тверской и зашла в ювелирный магазин. Тут ее измаявшаяся душа может разгуляться. Она любила камни, но не “брюлики”, “караты”, а то, что греет душу. Мужчинам этого не понять. Они думают, что женщинам важны лишь побрякушки, которые ярко блестят. “Бранзулетки” — называла подобные изделия Лариса.

Подойдя к одному из прилавков, она бегло оглядела продукцию отечественного производства, типичный ширпотреб. Разочарованная Лариса уже собиралась выйти из магазина, как вдруг услышала:

— Мадам, прошу вас, взгляните!

Продавщица комиссионного отдела издалека показывала ей чудное изумрудное колье. Надетое на черный муляж, оно было неброским, но изысканным. Настоящий изумрудный оттенок камней в почти незаметной оправе, классическая огранка, форма колье чуть заостренная, камни, увеличивающиеся к мысу, завершаются удивительной красоты изумрудом.

В зобу дыхание сперло — примерно такое чувство испытала Лара, увидев колье и мгновенно влюбившись в него, как в живое существо.

Расстегнув шубу, она сдвинула ее к плечам и подставила шею, чтобы продавщица застегнула колье. Любовница эксклюзивных вещей уже знала, что купит его, но девушка тараторила, уговаривая потенциальную покупательницу: