Непокорная красотка - Джейд Ли

Он продолжал сверлить ее тяжелым взглядом, и на какое- то мгновение она испугалась. Но затем выражение его лица смягчилось – он хотел, чтобы она продолжала.

– Теперь вы уже жалеете, что вы не Джиллиан. Тогда б вам не пришлось думать о том, что говорить, как держать голову, как танцевать и с кем, так?

Она кивнула, соглашаясь с ним, но совсем по другой причине. Ей снова хотелось стать самой собой, бродить по болотам, не выверяя дважды каждое свое слово, каждое действие, не задумываясь о том, что нужно быть предельно внимательной и осторожной, дабы не выдать свое незаконное происхождение. И не переживать, что она подвела Стивена или поставила его в неловкое положение всякий раз, когда она сказала или сделала что-то неподобающее.

Она опустила глаза на свои руки, успевшие обмотать несчастный чепец вокруг запястий, словно это были наручники.

– Я… В Йорке я знала, кто я такая и что от меня ожидается. А сейчас я говорю и делаю вещи, которых не понимаю. Смотрю в зеркало и вижу какого-то незнакомого человека. Вот я и думаю, что, возможно…

– Что, возможно, вам было бы лучше отправиться домой?

Она вздохнула, удивленная собственным смущением. Весь день она все глубже погрязала в чувстве своей вины. Она не могла ни о чем думать, кроме того, что вчера ночью Стив был рассержен и раздосадован. И причиной снова стала она. Войдя в его жизнь, она полностью нарушила ее ход. Но тем не менее он и его мать продолжают держать ее у себя в доме и воспитывают, чтобы она могла занять должное положение в обществе. Это очень великодушно с их стороны, и чем же она им за это платит? А платит она обманом, постоянно врет им на счет того, кто она такая на самом деле. Если ее вероломство когда-либо всплывет наружу, они оба будут жестоко скомпрометированы. Скорее всего, им уже никогда не удастся восстановить свой прежний статус в обществе. Высшее общество не прощает таких серьезных мистификаций.

– Аманда?

Джиллиан резко оборвала эти мысли и вернулась в реальность, но лишь для того, чтобы быть застигнутой новым приступом угрызений совести. Она посмотрела на его красивое лицо и почувствовала, как грудь ее сдавливает страх. Момент был идеальный. Он ждал, что она скажет. Она может во всем признаться, выложить все начистоту прямо сейчас, пока еще не слишком поздно.

Но, заглянув в его глубокие синие глаза, она увидела на дне их тревогу. У него были удивительные, быстро меняющиеся глаза, которые то темнели от гнева, то вспыхивали золотом в лучах солнца, то искрились весельем. Какими же они станут после ее признания?

Вероятно, колючими от ярости, после чего он без всяких церемоний вышвырнет ее из своего дома и своей жизни.

Она сможет пережить унизительное и позорное возвращение в Йорк. Но как пережить осознание того, что она покидает его, что их последние мгновения, проведенные вместе, будут окрашены злобой и горечью? Она не могла сказать ему правду.

– Аманда? Вы и вправду хотели бы вернуться домой?

Она набрала побольше воздуха в легкие и безжалостно отбросила в сторону все свои сомнения.

– Нет, милорд. Я не вернусь в Йорк.

Он кивнул, а она слегка прищурилась, изучая его лицо. Оно было наполовину в тени, и это подчеркивало твердые черты и потемневшие глаза. Но главное, что она заметила, было выражение его лица – точнее, полное его отсутствие. Если ей когда-то и хотелось прочесть его чувства и понять мысли, то сейчас наступил как раз такой момент. Но она не видела абсолютно ничего. Читать было нечего.

Внезапно граф встал и повелительно произнес:

– Пойдемте со мной.

– Что?

Он взял чепец из ее рук и небрежно бросил его на комод.

– У меня для вас кое-что есть.

Он подвел ее к выходу, а затем, быстро выглянув из двери, не видит ли их кто-нибудь, потянул ее по коридору в свою комнату. Как только они нырнули внутрь, он тут же тихонько закрыл за ними дверь.

У Джиллиан ушло несколько секунд на то, чтобы осознать, что она находится в его спальне. По спине побежали мурашки. Она думала, что заглянуть в ящики его стола было фактически интимным моментом, однако это было ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас. Она стояла посреди его личных апартаментов! Она смотрела по сторонам, медленно поворачиваясь и впитывая в себя все детали. Джиллиан не знала, что именно она ожидала здесь увидеть, – вероятно, что-то величественное или, быть может, немного помпезное. Огромную кровать на возвышении с золочеными столбцами по углам. Возможно, дорогие портьеры с вышитыми на них гербами графа. Но на самом деле из того, что она представляла себе, здесь оказалось совсем немного.

Кровать у него действительно была большая и старая, видимо передававшаяся из поколения в поколение, но никаких драпировок или дополнительных подушек на ней не было, так что она выглядела голой и почти аскетически суровой. Здесь были обычные предметы для скромной спальни – платяной шкаф и комод, но она нигде не увидела ни безделушек, ни монет, ни даже просто щетки для волос. Единственной вещью, которая казалась принадлежавшей исключительно Стивену, было большое кожаное кресло, придвинутое к камину, да еще стопка книг рядом с ним.

Джиллиан подошла поближе и провела пальцами по верхнему краю кресла, отметив характерные вмятины на сиденье и спинке. Как и кресло перед его письменным столом, эта мебель несла на себе отпечаток его тела. Ей было трудно удержаться, чтобы не опуститься в это кресло, просто чтобы почувствовать себя окруженной его незримым присутствие и ощутить терпкий запах кожи и мужчины.

– Вот.

Подняв голову, Джиллиан увидела, что он достает из ящика своего комода небольшую коробочку.

– Я хотел подождать до вашего премьерного бала, но, наверное, сейчас это будет более уместно. – Он протянул коробочку ей, и она осторожно взяла ее у него из рук.

Она была очень маленькая и легкая, перевязанная красивой серебряной ленточкой, которую Джиллиан развязала. Затем, уже почти дрожа от страха, она подняла крышку. Внутри на подкладке из белого шелка вокруг зеленых камней в форме листьев вилось изящное золотое ожерелье филигранной работы. Поверх всего этого лежали такие же серьги. Ювелирные украшения были такими красивыми и изысканными, что у нее внутри все сжалось от благоговейного трепета.

– Это же изумруды, – тихо прошептала она.

– Да. – Наклонившись, граф взял ожерелье и поднес его к ее лицу. – Почти идеально подходит к цвету ваших глаз, – сказал он. – Только ваши глаза более блестящие. – Потом он обошел ее сзади и убрал волосы на затылке, чтобы застегнуть ожерелье у нее на шее. При его прикосновении по телу Джиллиан пробежала дрожь, и она тихо охнула, ощутив разительный контраст между холодом металла и горячим теплом, исходившим от его пальцев.

– Просто превосходно, – пробормотал он, глядя через зеркало на комоде прямо ей в глаза.

Джиллиан подняла руку и осторожно коснулась этого прекрасного произведения искусства у себя на шее. Он подарил ей изумруды. Что она, Джиллиан Эймс, внебрачный ребенок барона и скромная горничная, делает здесь во всех этих драгоценностях? Ступив на путь к своей мечте, она должна была бы испытывать благоговейный трепет. У нее был достаток, поддержка и самое главное – прекрасная возможность удачно выйти замуж, что обеспечило бы ее саму и ее мать до конца их дней. Она должна была бы лезть из кожи вон от радостного возбуждения, но вместо этого только и думает о том, что она лгунья и воровка, укравшая чужую жизнь. К горлу начали подкатывать слезы, когда она с удивлением почувствовала, как Стивен крепко взял ее сзади за плечи и развернул к себе лицом, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.