Четыре мертвые королевы - Астрид Шольте

«Красиво», – подумала Стесса. Разглядывая зеркальную водную гладь, она вспомнила лудские каналы, в которых отражались разноцветные домики, стоящие на берегу. Теперь ясно, почему Лайкер позвал ее именно сюда.

До этого Стесса была в купальне всего раз, в день своего приезда, когда Димитрий водил ее по дворцу. Старик надеялся, что она быстрее привыкнет к жизни в золотой клетке, если узнает про все ее удобства. Но ни купальня, ни другие залы не вызвали у нее интереса. Она скучала по родителям. По Лайкеру. Спрашивала себя, как будет без них жить.

Теперь же она с любопытством разглядывала мерцающие бассейны, гадая, часто ли сюда заглядывают другие королевы. Было так жарко, что по ее спине заструился пот. Ее будто закутали в толстое одеяло. Пол сильно нагрелся, и в поисках прохлады она подошла к большому бассейну.

Сняв чулки и туфли, она села на бортик и с блаженным вздохом медленно опустила ноги в воду. Ей сразу же захотелось окунуться. Она вся взмокла, багровое платье прилипло к телу, а макияж потек, словно с нее сползала старая кожа.

Лайкер задерживался. Это было на него не похоже.

Проскользнуть мимо охраны стало сложнее, но Стесса привыкла бегать на свидания прямо под носом у королев. Их никто так и не засек. Кроме Айрис, разумеется, но та обещала унести их тайну в могилу.

Однажды за ужином Айрис взяла у Стессы с тарелки сдобную булочку. Для такой хрупкой женщины у нее был поистине волчий аппетит. Надломив воздушный белый хлеб, она обнаружила внутри анонимную записку с указаниями ровно в полночь спуститься в бальный зал.

Так она и поступила. Когда, шепча имя возлюбленной, навстречу ей вышел Лайкер, Айрис все поняла.

Поначалу она пришла в ярость. Кричала, ругалась и хмурила брови. Стесса убеждала ее, что это не просто интрижка, что они с Лайкером вместе уже давно.

– Ты преступила Королевские законы, – сказала Айрис. – Ты слишком молода, чтобы осознавать всю их важность. Их нельзя нарушать, когда тебе заблагорассудится.

«Я уже достаточно взрослая, чтобы знать, чего хочу», – хотела возразить Стесса, но промолчала. Айрис и так считала ее безрассудной. Нужно было доказать архейке, что Лайкер не мимолетное увлечение, а любовь всей ее жизни.

– Пойдем со мной, – сказала Стесса и повела Айрис в свои покои. Лайкер молча последовал за ними.

– Нашла время наводить красоту, – сказала Айрис, когда Стесса подошла к заставленному флакончиками туалетному столику.

Стесса открыла жестяную баночку, где хранились тысячи клочков бумаги.

– Вот, смотри, – сказала она, высыпая их на пол, как конфетти.

– Ты их все сохранила? – изумился Лайкер. Везти записки во дворец было опасно, но Стесса хотела взять хотя бы частичку Лайкера с собой, уж очень ей было одиноко. К тому же у него был такой красивый почерк. Такой выразительный. Как стихи, на которые ему больше нельзя было тратить время.

– Что это? – спросила Айрис, присаживаясь и разворачивая одну бумажку.

– Письма от Лайкера. – Стесса с улыбкой разглядывала разорванное на тысячи кусочков признание в любви. – Все началось, когда мы были детьми.

Айрис не отвечала, подбирая одну записку за другой и водя пальцами по строчкам. Некоторые были совсем не предназначены для чужих глаз, но как еще было достучаться до суровой архейской королевы?

Спустя некоторое время Айрис посмотрела на нее и сказала:

– Стесса, мне очень жаль.

У Стессы душа ушла в пятки. Не сработало. Айрис не тронула история их любви. Она донесет на них, и Лайкера вышвырнут из дворца.

– Мне жаль, что тебе пришлось так нелегко. – В глазах архейки вспыхнул огонек. – Разлука приносит много страданий. Но почему нам нельзя жить с теми, кого мы любим? Мы же королевы. – Она взяла Стессу за руку. – Я вас не выдам.

Сначала Стесса подумала, что под «теми, кого мы любим», Айрис подразумевала свою семью, но на следующий день за ужином кое-что заметила. Один взгляд на Кору, и архейская королева преображалась: ее лицо светлело, в глазах появлялся блеск. Но когда она поворачивалась к советнице, все это исчезало. Конечно, можно было предположить, что Айрис любит Кору как сестру, но Стесса слишком хорошо знала этот взгляд. Так смотрел на нее Лайкер. С любовью и вожделением.

После ужина Стесса незаметно проследовала за Айрис и притаилась неподалеку от ее покоев. Ей просто необходимо было докопаться до истины. Хотя Айрис обещала молчать, из всех королев она слыла самой ревностной блюстительницей закона. Долго ждать не пришлось. Через полчаса к ней постучалась Кора. Стесса поверить не могла, что обе королевы нарушили закон, но, если подумать, это было ей только на руку. Следующим утром она вызвала Айрис на откровенный разговор.

А две недели спустя произошло убийство.

Стесса вытерла пот со лба и с раздражением посмотрела на измазанную в белом креме ладонь. Придется поправлять макияж. Она сполоснула руку, и крем растворился.

В это мгновение открылась дверь. Стесса расправила плечи.

– Опаздываешь, – игриво сказала она, не оборачиваясь. – Я не люблю, когда меня заставляют ждать.

Ответа не последовало, и она в досаде оглянулась, но увидела вовсе не Лайкера.

– Ой! Я думала, это мой советник. – Она поднялась на ноги. – Что ты здесь делаешь? И…

Но не успела она закончить, как ее ударили в грудь. Она отлетела назад и бултыхнулась в воду.

Возмущение от того, что ее толкнули в бассейн, да еще при полном параде, быстро сменилось ужасом. Стесса оказалась на большой глубине. Барахтаясь, она потянулась к бортику.

– Спасите! – закричала она. – Я не умею плавать!

За ней нырнули, но вместо того, чтобы подать руку, обхватили за талию и потянули вниз.

Стесса взвизгнула и набрала полный рот воды с привкусом химикатов. Перед глазами встало лицо Димитрия. Она попыталась выплюнуть воду, но наглоталась еще больше. Замахала руками и ногами, пытаясь удержаться на плаву. Задела убийцу. Хватка ослабла. Пользуясь моментом, подгребла к бортику. Заскребла черными ногтями о золотую мозаику.

Хотела было позвать на помощь, но ей зажали рот. Сильные, натренированные руки обхватили ее со спины. Шансов не было.

Она изо всех сил сопротивлялась, но быстро устала. Вода сомкнулась над ее головой. Корона пошла ко дну. Она попыталась поймать ее. Вскоре перестала различать, где верх, а где низ. Повсюду золото. И бесстрастное лицо убийцы.

В груди, в горле, в носу вспыхнули очаги пламени, руки и ноги налились свинцом.

Нет! Нет! Как же так? Она же такая юная. Такая красивая. Такая влюбленная. У нее впереди целая жизнь. Почему с ней так обошлись?

Упершись во что-то твердое, она посмотрела наверх. Ноги убийцы упирались ей в плечи, придавливая ее ко дну. Она дернулась, пытаясь высвободиться, но тщетно.