Тайные желания джентльмена - Лора Ли Гурк

Он поставил ее ноги на соболью подушку для ног, и на этот раз она застонала вслух, наслаждаясь теплом, исходившим от горячей грелки, спрятанной под мехом.

- Боже мой, Мария, ноги у тебя холодные как лед. - Он поднялся с колен. - Я и не знал, что пугаю тебя.

- Ну так теперь знай. Это совсем не по-джентльменски.

- Извини, - сказал он. Он начал застегивать на ней свой плащ, но по непонятной причине остановился, потом вдруг сорвал плащ с ее дрожащего тела и, не обращая внимания на ее протесты, отбросил его в сторону. Сняв ее ноги с подушки, он подхватил ее на руки, а затем уселся, держа ее на коленях.

- Что ты делаешь? - воскликнула она и хотела встать, но его рука крепко держала ее за талию.

- Хоть один раз в жизни не спорь со мной. Поставь свои ноги снова на подушку. - Подождав, пока она сделала это, он завернул в плащ их обоих и, отклонившись на спинку сиденья, уложил ее голову в уютное местечко между плечом и предплечьем.

Она, конечно, могла бы сказать, что джентльмену неприлично так вести себя, но от его тела исходило тепло, как от печки, и это было так приятно, что едва ли стоило продолжать ругать его за плохие манеры. И она устроилась поуютнее у него на коленях.

Обнимая одной рукой ее за плечи, он выпростал из-под плаща другую руку и постучал в крышу костяшками пальцев. Карета сразу же тронулась с места. Другой рукой он принялся массировать ей спину.

- Согреваешься?

- Да, - сказала она, но, не желая, чтобы он останавливался, добавила: - Понемногу.

Вместо того чтобы массировать энергичнее, он замедлил движения, массируя лопатки.

Она уткнулась в его плечо и пошевелила пальцами ног, наслаждаясь теплом, исходящим от меховой подушки.

- Филипп? Скажи, почему ты поцеловал меня?

Его рука остановила свои движения.

- Не думаю, что это подходящая тема разговора. - Он возобновил массаж спины и добавил: - Особенно в такой момент, как этот.

- А почему не в такой момент, как этот? - спросила она, хотя знала ответ.

- Я думаю, что нам лучше разговаривать о погоде, - с некоторой иронией сказал он. - Это безопаснее.

- Безопаснее? - Она удивленно подняла голову и, стараясь показаться легкомысленной, улыбнулась ему через плечо. - Что происходит, Филипп? Разве ты мне не доверяешь?

- Я не доверяю… - Он замолчал и откашлялся. Потом при тусклом свете фонаря посмотрел ей в глаза и сказал: - Я не доверяю самому себе.

- Зато я доверяю, - прошептала она и, сама не успев понять, что делает, повернулась и прижалась губами к его губам.

- Значит, ты дурочка, - пробормотал он, не отрываясь от ее губ. Он схватил ее за предплечья, как будто хотел оттолкнуть от себя, но потом со стоном крепко прижал ее к себе.

Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Плащ соскользнул с ее плеч. Губы ее раскрылись, с готовностью принимая его поцелуй.

Это был настоящий, полноценный поцелуй. Его язык хозяйничал в ее рту. Он бесстыдно ласкал ее язык, проникая глубоко, потом возвращаясь назад, словно подзадоривал ее, предлагая сделать то же самое. По ее телу стало распространяться тепло. Это было восхитительное тепло, которое, казалось, проникает до самых костей.

Он ненадолго прервал поцелуй, и у нее появилась возможность глотнуть воздуха, потом принялся снова медленно целовать ее нежными, завораживающими поцелуями, которым, казалось, не будет конца. Он обследовал ее рот, смакуя вкус, потом нежно прикусил губами ее нижнюю губу. Жар в ее теле становился все сильнее, сосредоточиваясь в груди и внизу живота. Она застонала, не отрываясь от его губ.

Он снова прервал поцелуй, и ей показалось, что он как бы высвобождает из-под нее свое тело. Испугавшись, что он остановится, она ухватилась пальцами за атласные лацканы его фрака, стараясь удержать его. Это было чисто инстинктивное движение, потому что она едва ли соображала, что делает. Она знала лишь, что не хочет, чтобы эти великолепные ощущения прекратились. Опустившись на колени, он склонился над ней, тяжело дыша, но не двигаясь.

Она открыла глаза. В его лице как будто застыла боль. Глубокая морщина, образовавшаяся на лбу, свела его черные брови в одну линию, а его горящий взгляд словно пригвоздил ее к сиденью.

- Мария… - хрипло прошептал он. Это был вопрос. А возможно, мольба. Но времени на ответ у нее не было, потому что она тут же почувствовала на себе немалый вес его тела.

Он покрыл поцелуями ее лицо, и она, ощутив движение рук у себя под подбородком, поняла, что он расстегивает ее блузку. Потрясенная, она замерла под ним, едва дыша, а он, приподнявшись, расстегнул все пуговицы до конца. Она не знала, что делать, потому что в столь интимной ситуации никогда не бывала. Потом он распахнул полы блузки и поцеловал ее в горло, и она невольно охнула, с удивлением почувствовав от этого огромное удовольствие. Это был еще один вид поцелуя, совершенно ей незнакомый и создававший ощущения, о существовании которых она даже не догадывалась. Когда его рука скользнула под блузку и пальцы прикоснулись к обнаженной коже, она вздрогнула, ощутив острую реакцию всего тела. Он положил ладонь на ее грудь, нащупав ее под несколькими слоями одежды, и она выгнулась навстречу его руке.

- Филипп, - простонала она, - о да, еще, прошу тебя, еще…

Она просила «еще», но чего именно, сама не знала. И даже не догадывалась.

- Проклятие, - выругался он, прикасаясь к ее коже губами. От его горячего дыхания ее бросило в дрожь. - Проклятие, проклятие, проклятие.

При каждом слове он целовал ее, проделывая поцелуями горячую дорожку вдоль горла, а его пальцы тем временем скользнули под нижнюю сорочку и добрались до соска.

Столь острого ощущения она не вынесла и вскрикнула, ее бедра шевельнулись под ним, и она вдруг поняла, что прикоснулась к особого рода утолщению, появившемуся в том месте, где его тело прижималось к ней. Даже под несколькими слоями одежды можно было безошибочно определить по его конфигурации, что это такое. Наверное, она в этот момент покраснела с головы до пят.

Она выросла в сельской местности, училась во французской школе-интернате, раз или два ее пытались прижать в углу похотливые лакеи. В результате посещений фермы в детстве, перешептывания с другими девочками после посещения музеев и приобретенного в целях самозащиты навыка бить коленом в нужный момент в нужное место она знала, что означает это утолщение на теле мужчины. Она знала также, к чему это может привести.

Она попыталась призвать на помощь здравый смысл.

- Филипп, - задыхаясь, прошептала она, - я никогда… я не такая… - Она схватила его за запястье.

Его рука замерла. Он дышал учащенно и хрипло возле ее уха.

- Так ты вообще никогда не была с мужчиной?

- Конечно, не была! - Она еще крепче ухватилась за его запястье, приказав себе оттолкнуть его руку, заставить его остановиться. Но сама не двинулась с места. - Я не какая-нибудь женщина легкого поведения, - прошептала она, хотя убеждала себя, что его мнение о ней не имеет никакого значения.