Шут и император - Алан Гордон

— А я смогу, — упорствовала она.

— Нет, и давай пока покончим с этим, ученик. Отработаем для начала во дворце, а уж потом подумаем, что делать дальше.

Недовольно качая головой, она пошла вперед.

Ко мне вернулось ощущение страха. Я испытывал его перед прибытием в этот город, но неделя успешных представлений слегка приглушила чувство опасности. И вот сейчас я убедился, что наш враг не дремлет, а бдительно следит за нами.

И у меня появилось еще одно определенное желание. Отрекся Цинцифицес от гильдии или нет, но мне захотелось, чтобы его убийца тоже умер, и желательно от моей руки. Что произойдет дальше в Византии, волновало меня гораздо меньше.

Мы незаметно выглянули из подземного хода, но не обнаружили наверху никакой засады. Оставив факелы внизу, мы выбрались наверх и вернули плиты на место. Идя по городу, мы старались не выглядеть как два дурака, трясущиеся от страха за свои жизни.

— Кстати, спасибо, что ты простилась с ним хорошими словами, — заметил я. — Книга Екклесиаста близка как проповедникам, так и шутам. В конце там говорится: «Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо»[23].

Путь наш теперь лежал на север, к «уху» константинопольской «лошадиной головы», и вскоре впереди замаячили стены, отделявшие Влахернский дворец от остального города. Дворцовый комплекс расположился на шестом холме, с которого открывался отличный вид как на долины за внешними городскими стенами, так и на узкую полосу побережья Золотого Рога. За воротами высились два больших дворца: первый построил лет сто назад основатель династии Комнинов, император Алексей, а второй появился позже, при Мануиле, который, вероятно, счел старый дворец слишком тесным и мрачным. Там же располагались несколько храмов, личный императорский ипподром, бани и традиционные сторожевые башни, включая Анемасскую башню, где жил наш новый знакомый Станислав. Исаак, завладев троном, также по-новому взглянул на это место и удовлетворил свой созидательный пыл, приказав насыпать несколько искусственных островков в бухте Золотой Рог. Ни один из них не радовал глаз, однако башня, построенная им как памятник собственному величию, выглядела внушительно, хотя ее внушительность скорее ассоциировалась с его глупостью. Вода в дворцовые постройки подавалась по акведуку от реки Гидрал, одному из немногочисленных положительных вкладов Андроника в этот мир.

Мы направились вокруг дворца к заднему входу для слуг. К счастью, нас уже ждали, хотя еще около часа мы бродили по разным комнатам в сопровождении рабов и слуг, высокомерие которых возрастало вместе с размером помещений.

Последний встретившийся нам слуга, худосочный парень по имени Евтимий, окинул нас суровым взглядом.

— Неужели это вас тут ждут сегодня? — фыркнул он. — У вас на редкость непрезентабельный вид.

— Нам не сравниться с твоим великолепием, — смиренно кланяясь, сказал я.

— Конечно не сравниться, — согласился он. — Я дворецкий императора. Мне было отдано распоряжение позволить вам выступать здесь — против моей воли, заметьте, — но это так некстати.

— А что же кстати? — спросил я.

— Прежде чем вы войдете в императорские покои, вам необходимо оставить здесь все оружие, — продолжил он, оставив без внимания мой вопрос.

— Высокоуважаемый господин, — сказал я. — У нас нет оружия, мы захватили с собой лишь шутовской реквизит. Все это орудия нашего ремесла. Представление без острых предметов было бы пустой тратой времени. Жонглирование ножами и мечами является увлекательным зрелищем.

— Все верно, Евтимий, — раздался голос из-за его спины.

Дворецкий вздрогнул.

В приемную с широкой улыбкой вошел капитан Станислав.

— Вы настоящие молодцы, друзья, — сказал он. — Я видел вас вчера на ипподроме. Впечатляющее представление!

— Благодарю тебя, любезный капитан, — с поклоном сказал я.

Он повернулся к Евтимию.

— Они будут жонглировать в дальнем конце зала, — сказал он. — Эти шуты — разумные и безобидные парни. Я пригляжу за ними. Кроме того, они вовсе не выглядят самоубийцами.

— Ни в малейшей степени, — согласился я. — Если меня прирежут во время представления, я не смогу получить вознаграждение.

Евтимий предупреждающе поднес палец к лицу капитана, но тут же отдернул его.

— Это на твою ответственность, — сказал он.

Капитан буркнул что-то, и Евтимий поспешил улетучиться из приемной. Капитан повернулся и подмигнул нам.

— А теперь несколько советов, — сказал он. — Не затрагивайте политических вопросов. Смейтесь, когда он попытается пошутить. Не обижайте пока никого. Вы довольно скоро поймете, кого можно высмеивать без вреда для себя. И если я увижу, что нечто металлическое приблизится на расстояние пятнадцати шагов к трону, то укорочу вас обоих на голову.

Он улыбнулся. Мы ответили ему тем же. Станислав подошел вместе с нами к двойным дверям и распахнул их.

— Шуты прибыли, ваше величество, — провозгласил он.

И мы вступили, наконец, в самый грандиозный зал и низко склонились перед шикарным троном, сделанным из чистого золота.

Правда, он был пустой. Мы нерешительно огляделись и услышали голос:

— Сюда, сюда надо было кланяться! Император Алексей Третий Ангел возлежал на ложе, покрытом шелковыми подушками, часть которых удобно поддерживала его ноги. Флейтистка, соплеменница Клеопатры, мягко массировала его, что, несомненно, приносило положительный терапевтический эффект. Василеве был в простом белом одеянии. Корона не отягощала его голову, а покоилась на подушке, лежащей возле трона на специальной подставке. Вблизи Алексей выглядел на свои шестьдесят с лишним лет, его мощный торс увенчивала несколько туповатая голова с длинными черными волосами, заплетенными сзади в толстую косу.

Он начал смеяться, увидев наш поклон пустому трону, и продолжал хохотать, когда мы вновь поклонились, повернувшись в его сторону.

— О боже, опять началось, — сказал он сквозь смех. — Вы не представляете, друзья, как благотворно действуете на меня. Смеясь над вашими номерами, я совершенно забываю о больных ногах. Такое лекарство дороже золота, как вы понимаете! Духовное удовольствие лучше любых снадобий, а мои лекари… Господи, как я ненавижу этих лекаришек! Все они — чудовищные невежды, я их всех перепробовал. Лучшими среди них были иудеи. Правда, был еще арабский маг, присланный мне, кажется, султаном, а может, его сыном или соперником, уж и не припомню… В общем, маг тот считался весьма сведущим, но мои советники не позволили воспользоваться его услугами, заявив, что нам неизвестно, на чьей он стороне, и хотя я сам порой не знаю, на чьей стороне мои советники, но все-таки они мои советники, так что же тогда делать императору, а? Я пытался лечиться самостоятельно, ничем иным, как прижиганием, но лекарям это не нравится; они упорно заставляют меня принимать слабительные и очищающие средства и еще Бог знает какие отравы… Но наконец-то явились вы.