Раскрутка - Андрей Троицкий

Лунева механически кивала головой: за свою жизнь она свела знакомство с сотнями больших людей с телевидения, столько навидалась всяких видов, была в таких переделках и попадала в такие приключения, что какой-то несчастный комментатор из редакции спортивных программ с его двусмысленными предложениями давно стерся из памяти. Лунева была старше своей подруги на четыре года. И когда Ольга еще тренькала на пианино и ставила голос в смоленском музыкальном училище, она сумела перебраться в Москву, подцепить в ресторане одного стильного дорогого кадра, занимавшего какую-то должность в Останкино. И свела его с ума. Кадр развелся с женой, переехал в свою квартиру и даже купил широкую румынскую кровать. Какое-то время они жили как люди. Потом выяснилось, что этот хмырь – последняя скотина, а жена в его понимании это прачка и кухарка. Но к тому времени Лунева получила приличную работу в Останкино и, разменяв берлогу бывшего супруга, стала хозяйкой однокомнатной квартиры в Чертаново.

– А помнишь того мужика, который вызвал меня на собеседование? – спросила Дунаева. – А ты набралась наглости и явилась вместе со мной. А он сидит в кресле, надувает щеки, разглядывает твой шикарный бюст. И наверняка гадает про себя, не подкладываешь ли ты в лифчик ваты. Помнишь? И говорит тебе: спойте что-нибудь без аккомпанемента. А когда выяснилось, что певица это я, он заржал, как скотина. И спросил: «Девочка, на какой барахолке ты одеваешься? И где покупаешь косметику? Здесь телевидение. Центральное телевидение, а не бомжатник». А я ответила ему в том же роде. И мы выскочили из кабинета как пробки. Помнишь?

– Это помню, – кивнула Лунева и глотнула коньяка. – У меня потом были неприятности. Чуть не турнули. Господи, одна я знаю, что мне приходилось делать, чтобы сохранить место и подняться на ступеньку выше. В этой помойке под названием телевидение очень скользкие ступеньки.

Приехав завоевывать столицу, Дунаева сделала свой первый звонок с вокзала именно старой подруге. И в этот же день получила угол в ее комнате и обещание показать даровитую девчонку одному влиятельному продюсеру, а заодно знаменитому поэту-песеннику, который может замолвить словечко нужным людям. С тем продюсером ничего не вышло, а поэт-песенник, этот трухлявый гриб с понтами молодого бандита, на просьбу о помощи послал их подальше открытым текстом. И с другим продюсером не вышло, потому что с тем хамом можно было только через постель, никак иначе. И при этом никаких гарантий. И с композитором не получилось, потому что он переживал очередной бракоразводный процесс и целиком посвятил себя разделу имущества и денег. Одни обломы. Вспоминать больно и стыдно.

– А помнишь, как мы первый раз пришли в редакцию музыкальных программ? – Дунаева раскраснелась, то ли от коньяка, то ли от воспоминаний. – Меня вызвал какой-то тип из начальства. Входим, а в комнате сидят четыре мужика с красными мордами. Стол заставлен бутылками, а на диване валяется полуголая девка. Юбка задрана, а нижнего белья нет. Один из мужиков говорит. «Вы, девочки, поете? А мы пьем. Значит, вы не по адресу. Впрочем, оставайтесь. Спляшете нам что-нибудь». Потом выяснилось, что тот мужик и был там самым главным, от него все и зависело. А мы стоим как две дуры и переглядываемся. А мужик говорит: «Только плясать придется вон на том столе. И без верхней одежды. И без нижней желательно». Все заржали, а ведь он говорил серьезно.

– Ничего от него не зависело на самом деле, – сказала Лунева. Она подумала, что историям вроде этой в ее биографии нет счета. Только в тех историях другой финал. И танцевать голяком приходилось. И на диван ложиться.

– Этот мужик обычный алкаш, – добавила она. – Втирал молодым девкам, какой он весь из себя крутой и смертоносный. Пользовал их и выкидывал на улицу. Тварь…

Наступила промозглая осень, деньги Дунаевой давно кончились, но тут фортуна стала поворачиваться передом. Дунаеву пару раз показали в одной молодежной программе, даже дали отрывок ее песни, и наконец она устроилась солисткой в инструментальный ансамбль, работавший в одном не слишком модном и не слишком дорогом кабаке. Платили немного, но при разумных тратах на жизнь хватало, да еще оставались гроши, чтобы выслать матери в Смоленск. Кроме того, каждый вечер бесплатный ужин с шампанским, от которого Дунаева всегда отказывалась.

А Лунева, твердо уверенная, что путь настоящего певца лежит только через телевидение, упорно таскала подругу на всякие посиделки в Останкино. К следующей весне Ольга Петровна взяла псевдоним Дунаева, перебралась в другой ресторан, получила прибавку к окладу и случайно встретила своего первого будущего мужа Леню Бекетова, сотрудника главной редакции музыкальных программ. Это был бурный роман с вялым продолжением, который то и дело прерывался запоями мужа.

Через своих друзей, а друзей у Лени было пол-Москвы, он помог молодой супруге записать и прокрутить на телевидении первый клип с копеечным бюджетом. Четырехминутный ролик занял третье место в десятке лучших клипов, а Леня согласился на стационарное лечение от алкоголизма. Из больницы он ушел, не долечившись. А Лунева продолжала таскать подругу по артистическим тусовкам и телевизионным шоу. Через год с Дунаевой здоровались даже известные исполнители, в ее активе было два магнитных альбома и первый компакт-диск с песнями того самого замурзанного поэта-песенника, который на этот раз сам нашел Дунаеву и предложил поработать вместе.

– Мне нравился один продюсер, такой пожилой, – сказала Дунаева. – Он мало что обещал. Но уж если обещал, разбивался в лепешку.

– Разбивался он, – отмахнулась Лунева. – Он поднимал задницу со стула, когда попахивало деньгами. Просто старый гомосек. Урод недоделанный. Одно достоинство – непьющий. Но такому и пить не нужно, чтобы всегда выглядеть полным дураком.

– Господи, какие мы были самоуверенные. И страшно наивные.

– Но ведь все получилось, – ответила Лунева. – Сейчас у нас то, о чем раньше мечтать не могли. Ведь все получилось?

– Получилось, – в голосе Дунаевой не было уверенности, – вроде бы…

Но белая полоса быстро кончилась. Леня Бекетов быстро спивался, он потерял работу и думал только о завтрашней опохмелке. С квартиры супруга пришлось съехать, потому что у Лени нашлась первая жена, с которой он почему-то не разорвал официальных отношений. Дунаевой пришлось снова таскаться по чужим углам, вечерами петь в ресторане, а протиснуться на телевидение, не имея там близкого родственника или любовника, оказалось делом безнадежным. Лунева не оставляла попыток продвинуть подругу, но что она могла, седьмая спица в колеснице? Даже не седьмая, а тысяча сто двадцать седьмая. Кто прислушивался к ее словам, ее мнению? Если молодое дарование не таскает с собой мешок денег, шансы подняться равны нулю.

Удача сменила гнев на милость, когда Дунаева уже не надеялась ни на что хорошее. Сначала ее пригласили на конкурс молодых исполнителей, потому что певица, которая должна была туда ехать, угодила в больницу с переломом голени. А Дунаева завоевала второе место. Потом был второразрядный фестиваль современной песни – и снова удача. И дальше пошло легче. Дунаевой предложили роль в музыкальном спектакле, который потом крутили по телику. Вышел и разошелся приличным тиражом ее пятый компакт-диск.