На грани апокалипсиса - Анатолий Кулемин

«А ведь это провал. Значит, я допустил ошибку. Пелп смог увязать меня с Сэдлером. Как он это сделал и где была ошибка, в этом я разберусь потом… Если это “потом” у меня будет. А сейчас главное – оттянуть время, – Бредли шел по коридорам и автоматически здоровался с сослуживцами, попадавшимися ему навстречу. С некоторыми он даже перебрасывался парой слов или что-то отвечал, не прекращая, однако, при этом анализировать. – А почему, собственно, Пелп?.. Пелп – была моя версия для Сэдлера. Да, но эта версия была по работе над “Ультра”, тогда я еще не знал о записи этих двоих. А если я угадал, выстраивая потом направление на Пелпа? Действительно, мог он предположить или заподозрить, что с тех двоих Сэдлер снял секретную информацию? Мог он начать исправлять допущенную им ошибку? – задал себе вопрос Бредли и сам же пришел к выводу. – Мог. Погоди… Но Пелп один… А в одиночку провести такую операцию… можно, конечно, но трудно. Значит?.. Нет, так я сам себя могу увести в сторону. Пусть будут – “они”. Пока – “они”. Этим убийством “они” рассчитали все точно: мое несанкционированное проникновение в квартиру – мои отпечатки на дубликатах ключей и другие мои отпечатки… всего этого там хватит на целую серию. И пицца не была ошибкой. Заказ сделали “они”, разносчик теперь опознает меня с закрытыми глазами и подтвердит под любой присягой, что в это время я там был и он меня видел. А грамотно и тщательно проведенное следствие пересечение наших с Сэдлером путей в мае сорок пятого в принципе установить сможет. Отсюда потянется нить… Тогда – это провал…»

– Разрешите, сэр? – официально обратился Бредли, приоткрыв дверь в кабинет Скоуна: миссис Мейсли еще не пришла.

Скоун разговаривал с кем-то по телефону; не прекращая разговора, он кивнул и показал на стул у стола-приставки. Бредли сел и стал терпеливо ждать, физически ощущая, как стремительно тает отпущенный ему час.

Скоун закончил разговор, положил трубку и устремил на Бредли вопросительный взгляд.

– Вами интересуется не только полиция, Бредли, но и ФБР. Это звонили оттуда, – кивнул на аппарат Скоун. – Давайте, и поподробней.

– На подробности у меня нет времени, сэр. Все подробности я доложу вам рапортом и то только после того, как смогу доказать свою невиновность в убийстве, – Бредли видел, как при слове «убийство» у Скоуна вытянулось лицо и округлились глаза. – Сейчас я могу сказать только следующее: занимаясь происшествием в гостинице «Стетлер», я, как вы знаете, невольно прикоснулся к секретной программе под кодовым названием «Ультра». Я должен вам признаться в том, что ваш запрет на дальнейшее ведение этого дела я нарушил. Вчера вечером, а именно с двадцати до двадцати двух часов, я встречался с человеком, который был задействован в этой программе. Мне необходимо было выяснить некоторые подробности… Как я вышел на этого человека и какие подробности меня интересовали, я изложу в рапорте. Пятнадцать минут назад из полицейской сводки происшествий я узнал, что этот человек убит. Там же указано предположительное время убийства: с двадцати до двадцати двух часов. Всё.

Бредли достал носовой платок и вытер со лба испарину. Ему казалось, что он слышит тиканье своих наручных часов. Счет времени шел уже на секунды. Но – для него, не для Скоуна.

– Та-ак… И что вы собираетесь делать?

– Прежде всего, я хочу вам сказать, что я не виновен. Видимо, занимаясь программой, я подошел настолько близко к чему-то запретному, что «они» пошли на крайние и очень эффективные меры – одним ходом «они» устранили две проблемы: убрали свидетеля и подставили меня. Я не знаю… пока не знаю, что именно я буду делать – это надо будет хорошенько продумать, – но я знаю точно, что, находясь в камере, я не смогу доказать свою невиновность. Поэтому я прошу вас дать мне двое суток отпуска.

Скоун отвлеченно повертел в пальцах карандаш, сунул его в стаканчик, вылез из-за стола и прошелся по кабинету:

– Хорошо… А что будет, если через двое суток вы не сможете доказать свою невиновность?

– В таком случае, – Бредли пожал плечами, – я приду и сдамся. Полиции или ФБР. Это уже не будет иметь значения.

Скоун походил по кабинету еще, заставляя тем самым нервничать Бредли, затем вернулся в свое кресло и заговорил тоном принятого решения:

– Вот вам бумага, – он подал Бредли лист, – пишите рапорт на отпуск. Двух суток-то вам хватит?

– А черт его знает… – Бредли достал из папки точно такой же лист и положил его на стол Скоуна. – Уже написал…

– Хорошо. Дальше. Свою порцию пряников за невыполнение моего распоряжения вы еще получите, а пока запомните: по этому делу вы работали по моему приказу. Никакого распоряжения о прекращении ведения дела я вам не давал. Иначе вам нечем будет объяснить свою… активность, черт бы ее побрал. Но это только в том случае, если у вас будут доказательные факты о непричастности к убийству. Вы поняли меня?

– Понял, – кивнул Бредли. – Спасибо, шеф.

– Всё. Идите, пока сюда не нагрянули по вашу душу.

Уже на выходе Скоун остановил Бредли:

– Стэн, – сказал он, – мне будет очень жаль, если вы не сможете доказать свою невиновность.

– Мне тоже, – вздохнув, заметил Бредли и вышел.

Он крутился по городу двадцать минут: хвоста за ним не было.

«Поздно. Поздно спохватился, – со злостью на самого себя думал Бредли, сворачивая с одной улицы на другую. – Сейчас “они” пасти тебя не будут. Теперь ты “им” не нужен. Ты теперь – забота полиции или ФБР. Раньше надо было внимательнее головой вертеть. Ведь это ты привел “их” к Сэдлеру, ты протянул связь между ним и тобой…»

Бредли остановился у аптеки и вошел в будку телефона-автомата.

– Людвиг, хочу загнать машину на профилактику. На двое суток. Посмотрите ее как следует, а мне найди что-нибудь взамен. И будь, пожалуйста, пока на месте.

Смена машины для Бредли была необходимостью номер один: по его машине и полиция, и ФБР выловят его в городе в течение нескольких часов, а колеса ему нужны были сейчас как воздух. Но Людвиг был ему нужен не только в связи со сменой машины: Бредли нужны были слепки с ключей Сэдлера, ему было необходимо снова попасть в его квартиру и срочно добраться до фотокамеры.

Накануне Сэдлер выполнил свое обещание: перед уходом Бредли он перезарядил аппарат, а катушку отдал ему. «Вот, возьмите. Ваше несанкционированное проникновение в чужое жилище никто не увидит, а уход из этого жилища в присутствии хозяина – не криминал», – проговорил Сэдлер, перезаряжая камеру. Бредли собственноручно засветил пленку. Сейчас ему нужна была эта новая, перезаряженная пленка. На ней должны были быть кадры, зафиксировавшие его уход из квартиры еще при живом Сэдлере, так как тот тоже стоял около двери и тоже должен был попасть в кадр, но – главное – на ней мог быть тот, кто пришел позже. На ней мог быть настоящий убийца.

«Только бы Людвиг сохранил слепки. И только бы попасть в квартиру. И только бы там не было обыска, а если был, то чтобы не обнаружили камеру. И только бы Сэдлер не забыл ее вчера подключить. И только бы она сработала. И только бы… Слишком много “только бы…” А когда много условий, одно из них обязательно не срабатывает».