Диагноз - бессмертие - Мария Симонова

— А я вам всегда верил. Причем на слово. Иначе бы, согласитесь, вы тут не сидели. Ждать пришлось всю ночь. Жен поначалу маялась, бродя вокруг внепогодника — ронин велел не отходить от машины, а ей наверняка хотелось вернуться в дом, — потом забралась внутрь и уснула там на пару с профессором. Грабер засел в кабине за тестированием и уже под утро тоже не выдержал — отрубился, даже не выключив монитор. Но спать ему пришлось недолго — в пять двадцать утра пошел сигнал допуска. Ронин, залезая в машину, безжалостно ткнул Грабера локтем в бок

— Подъем, партнер! Проспишь «сердечник»! Грабер вздрогнул и зашарил глазами, словно в поисках названного предмета. Поняв, что это было только слово, может быть, даже и приснившееся, Грабер двумя руками пригладил волосы и сосредоточенно уставился в лобовое стекло — перед ними уже открывалась дверь портала.

Трогая машину, ронин выкинул в приспущенное окно серый шар — «светляк». Последний.

— Что? Бессон? — Левинский перебил доклад Бычары чуть ли не в самом начале. Речь шла о том самом охраннике, что фигурировал в докладе Штайнца перед штурмом института. — Убийца, наймит Клавдия! Стащил из моего института «Инфинитайзер», а теперь разгуливает с моим лицом! Раздает интервью!

— Насколько мне известно, босс, интервью он не давал, — осмелился уточнить Бычара, стоявший у самой двери, — сегодня он предпочел делать доклад на значительном расстоянии от босса, принимавшего это дело слишком близко к сердцу.

— Достаточно того, что он устроил теракт! — Левински сосредоточенно нахмурился. «А–а–а… Так это фокусы Клавдия? И аппарат уже у него в руках? Зачем тогда Бессону устраивать маскарад?.. Ничего не понимаю…» — Раздобудь информацию об этом Бессоне, — велел он и перевел голос в гневно–значительный диапазон: — Настоящую информацию, а не ту лажу, что он внес нам на кадровую базу! Тряхни картотеку правопорядка, подними закрытые архивы…

— Уже сделано, босс! И насчет остальных из этой шайки… — Бычара, надуваясь от усердия, сделал как бы невзначай пару шагов вперед и стал отчитываться об оперативно и качественно проделанной работе — к сожалению, пока только по сбору информации.

* * *

«Восемнадцать часов ровно». Двери распахнулись. Помещение портала наполниось траурной музыкой.

В сопровождении этой музыки ронин медленно выехал в мрачноватый зал: темно–бордовые стены, классические, под потолок, колонны, обвитые полосами черной материи — не иначе как крепом.

— Черт, Бессон! Это же похоронная контора, — проворчал Грабер, про себя уже обвиняя Бессона во всей цепи случайностей, приведших их в эту, без сомнения, юдоль скорби. «Не мог же Силаев перед смертью закинуть кейс в похоронное бюро! Лучше бы он себя сюда кинул, — думал Грабер, — очень бы оказалось кстати!»

— Ну извини, — усмехнулся ронин. — Ты сам дал адрес.

Теперь уже было ясно, почему портал не числился в справочнике: он был ритуальным учреждением, и его координаты давались конторой непосредственно при назначении церемонии. И доступ в него открывался, конечно, только на время последнего обряда. Отсюда и все проволочки.

Зал, кстати, не пустовал: в центре, напротив портала, стояла женщина в черном. Голова ее была склонена низко на грудь, лица не видно — только гладкие волосы с проседью. Она шагнула навстречу выезжающей из порта машине, подняла голову… И дежурное выражение всемирной скорби, запечатленное на лице наподобие маски, стало постепенно сползать, словно макияж под душем, сменяясь гримасой удивления. Ронин повернулся к Граберу:

— Говори быстро, что нам здесь надо! Грабер секунду колебался: он предпочел бы скрывать от ронина объект поисков, покуда это будет возможно.

Наконец решился: все равно пришлось бы рано или поздно сказать Бессону. Да и мало ли что за чемодан он ищет — может быть, набитый золотыми слитками.

— Черный кейс. — Эти два слова дались Граберу с трудом.

Кивнув, ронин покинул машину и пошел к женщине, на ходу протягивая руку за отворот пиджака — якобы за документами. При его приближении она заговорила, к его досаде, довольно уверенным тоном:

— Прошу прощения, но так не положено! Специфические обычаи похорон должны быть заранее оговорены в контракте! Вам придется…

— Инспектор Лаггинс Ленорман, Служба внешней безопасности и охраны правопорядка, — оборвал ее ронин. — У нас к вам несколько вопросов. Дело государственной важности. Речь идет о пропаже ценных документов, попавших, вероятно, в ваш портал два дня назад в результате ошибки программы правительственного порта. — Он быстро излагал информацию, надеясь сразу отвлечь ее внимание от предъявления ксивы.

Дама взмахнула рукой, и музыка в зале смолкла. Потом окинула ронина холодным и язвительным взглядом, в котором можно было легко, как в визиофоне, разглядеть, что она думает об этом инспекторе и о всей СВБ вместе взятой:

— Будьте добры предъявить ваши документы. — По отношению к внешникам и прочим «псам» ронин был с теткой солидарен, но про себя все же отметил, как быстро она переключилась со всемирной скорби на бюрократические мелочи. Впрочем, какая там скорбь — работа есть работа.

Он кивнул, чувствуя оскомину на языке: назваться «псом» он заставил себя только по необходимости и ради акции.

— Конечно.

Рука, уже покинувшая внутренний карман, потянулась обратно. Пальцы коснулись рукояти лучевика. Ронин не любил запугивать женщин, тем паче — не очень молодых, к тому же обстановка похоронного зала способствовала некоторому соблюдению приличий. Но ничего не поделаешь: раз мадам оказалась такой железной, придется допрашивать ее под дулом лучевика.

В этот момент позади раздался звук разъезжающихся дверей. Тут же вновь заиграла музыка.

— О господи! — Женщина, разом потеряв всю свою высокомерность, крикнула куда–то вверх; — Жора, разберись с полицией! У меня обряд! — И вновь обратила негодующий взгляд на ронина: — Да садитесь же скорее в свою машину, инспектор!!!

Ронин вернулся в кабину, бросив мимоходом взгляд на портал: скорбящие, толпившиеся там вокруг большого ящика комодного типа, все до одного имели растерянный вид: что может больше изумить людей, прибывших на похороны, чем трейлер совсем не маленьких размеров «Минотавр», разместившийся посередине похоронного зала? Разве что свадьба?..

Ронин только собирался дать газ, чтобы покинуть зал через большие парадные двери, как вдруг пол под машиной дрогнул и под аккомпанемент траурного марша стал опускаться вниз — величаво, без лишней по — спешности: зачем окончательно портить людям впечатления от церемонии проводов? Сверху сомкнулись стальные створки люка. «Словно над очередным усопшим», — Подумал ронин.

* * *

Платформа остановилась, коснувшись пола в длинном помещении без окон, с грязноватыми каменными стенами. Вернее, окна здесь имелись: по правой стороне располагались двери трех печей с окошками. В дальних по направлению к машине уже спешил человек — молодой, невысокий, с редкими белесыми волосами, сквозь которые розовела ранними залысинами кожа — не иначе как следствие вредной работы. Брови его по мере приближения вздергивались все выше, что и неудивительно: здесь трейлеру было вовсе не место. «Ничего, внешники могут позволить себе и не такое», — усмехнулся про себя ронин, трогая вперед на несколько метров, чтобы съехать с платформы. Освободившись, она тут же пошла вверх, готовясь принять очередного «клиента».