Замуж за 30 дней - Лючия фон Беренготт

Ну и хрен с этим особняком — никогда не любил его. Пусть подавится рыжая стерва. Убедить Веру, что она не просто какая-то левая любовница, важнее.

А ведь она и в самом деле не просто любовница — вдруг стало понятно, как день.

То есть, то, что белокурая девчонка из дикой Сибири стала ему больше, чем подстилкой на пару ночей, он понял давно. Но только вчера ночью, когда смотрел на нее, по-детски свернувшуюся под одеялом калачиком, он вдруг осознал, насколько глубоко она окопалось в его сердце — отравленном продажными, циничными суками, всю жизнь предъявлявшими на него права. Прям будто так и лежит в нем, в этом сердце — свернутая калачиком, поджимая розовые пятки.

Какая ирония, что именно она — чистая и невинная, несмотря на ничего не значащий сексуальный опыт — появилась в его жизни в амплуа проститутки, и именно в этом амплуа чуть из его жизни не ушла.

Пусть этот риск будет своего рода расплатой за его слепоту. За то, что, не проверив факты, купился на самую невообразимую, самую грязную ложь, какую только могли выдумать испорченные женские мозги. За то, что выкинул свое, родное, будто грязь с плеча отряхнул…

— Заберу-ка я ее с собой, — неожиданно для себя вслух сказал он.

Себе сказал, но сидевший за рулем Волков услышал и усмехнулся.

— Завернуть?

— Ты с ума сошел? — сидя напротив Пола через столик на террасе балкона, я растеряно переводила взгляд с него на заполненную на мое имя американскую рабочую визу.

— А что тебя не устраивает? — он, по-моему, даже обиделся, вероятно ожидая, что от его небрежно брошенного «поехали со мной, когда все тут закончу», я не бросилась со слезами радости ему на шею.

— Эмм…

Неопределенно помычав, я хлебнула кофе, и попыталась сначала для себя сформулировать, что именно меня не устраивает.

Встречаемся мы уже больше двух недель, из которых неделю спим друг с другом. Причем как в смысле секса, так и реально — спим. После той первой ночи я практически к нему переехала, невзирая на тетины возмущения и предсказания страшных душевных страданий, которые меня непременно ждут, когда он, наигравшись, выкинет, наконец, меня «на помойку жизни». Потому что «на содержанках не женятся».

На работу меня теперь возил водитель — не Волков, другой, специально нанятый для этой важной миссии. «Никакого общественного транспорта» — было единственным условием моего нового парня. Я не возражала — знала, что у него фишка насчет метро. И содержанкой себя не считала совершенно, потому что никаких больше подарков от него не принимала. Из всего вороха одежды, который он приволок мне в то первое утро я выбрала только красный комплект белья — уж очень умолял взять. Все остальное заставила вернуть в магазин.

Мне не нужны были его миллиарды, не нужны были подарки, одежда и поездки на Сейшельские острова. Не нужны были шубы, бриллианты и пластические операции.

Я просто хотела быть с ним. Даже не встречаться. Быть.

Возвращаться после работы и ждать его, вымотанного и раздраженного, а потом, когда наконец придет, делить с ним его неприятности и проблемы. Выпивать по бокалу вина и ужинать вместе — хоть в номере, хоть в ресторане… Потом, когда отдохнет и расслабится, рассказывать о своих собственных делах, поражаясь, что он действительно слушает, а не делает вид, что ему интересно…

Хотела готовить и варить для него по утрам кофе. Ходить с ним в кино и в театр. Сидеть под одеялом, рыдая ему в плечо над очередной мелодрамой, которую он, закатывая глаза, согласился со мной посмотреть. Вставать ночью и, не найдя его рядом в постели, обнаруживать уснувшим на диване после трансляции футбольного матча.

А еще я хотела заниматься с ним сексом. Безудержным, бесстыдным сексом — таким, каким он и должен быть. Боже, сколько у нас было секса! В этом номере, наверное, не осталось ни одной плоскости, которую бы мы не опробовали… Да что там плоскости… стены и те не остались без внимания, не говоря уже о душе и ванной-джакузи.

И да, я понимала, что зарываю голову в песок и что рано или поздно наступит момент, подобный этому.

«Я скоро уезжаю, Вера. И хочу, чтобы ты поехала со мной».

Не «выходи за меня замуж, Вера, чтобы быть со мной в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас и т. д. и т. п.…» А просто банальное «поехали со мной».

Без каких-либо гарантий, обещаний и объяснений в любви он просил меня порвать со всем, что я знала, подписать прошение о предоставлении мне рабочей визы в США, сесть на самолет и улететь за тысячи километров от моей родины. От моей мамы, от сестры, от тети и всего, что я знала и любила.

И смотрел на меня так, будто совершенно не понимал, отчего я хмурюсь, вместо того, чтобы прыгать от восторга.

— И что я буду там делать?

С недовольным видом Пол дернул плечом.

— Да что угодно. Хочешь на самом деле работай, хочешь на голове ходи. Могу купить тебе PR-фирму, бизнесом будешь заниматься.

Я подняла бумаги и бегло пробежалась по ним глазами. Надо же, хорошо поработал его личный эфесбешник — все подробности про меня узнал, начиная от места рождения и заканчивая группой крови. Виза, на которую мне предлагалось заполнить аппликацию, называлась L1 и выдавалась работникам международных компаний, которых временно переводили в американские филиалы.

Ключевое слово — «временно» — прошептал на ухо кто-то подленький, голоском опозоренной Валерии Александровны.

— Разумеется, мы не будем нарушать закон, и действительно устроим тебя в мою компанию. А там уж от тебя зависит, будешь ты реально работать или…

— Играть с тобой в босса и секретаршу? — горько усмехаясь, закончила за него я.

Как-то все это было неправильно…

— Может уже скажешь, чем ты недовольна? — он вздохнул. — Я думал, у нас все отлично, и вовсе не хотел бы с тобой расставаться. Не знаю, как у вас, но у нас пары не расстаются просто потому, что кому-то надо куда-то уехать.

У нас пары женятся вообще-то — те, у кого «все отлично»! — чуть ни вскричала я в досаде.

В качестве кого я поеду с ним в Сиэтл — любовницы? При все еще законной жене? И кто после этого не содержанка?

* * *

— Дура ты! У них же так при-ня-то! — немедленно принялась промывать мне мозги Кира, как только я поведала ей причину своей печали. — Никто там не женится вот так, с бухты барахты. А тем более, он уже один раз обжегся… Да и не развелся еще. Любое кино посмотри американское — годами могут вместе жить, даже не расписываясь. И детей заводят, забыв в Загс заскочить…

— В церковь… — отвлеченно поправила я, вспомнив свой сон. — У них Загсов нету.

— Да какая разница? Главное, что тебе необходимо преодолеть этот барьер непонимания. Понимаешь, патриархальная ты моя?

Я фыркнула. У Киры, как всегда, получилось поднять мне настроение. Прогуливаясь под ручку по торговому центру, мы с ней присматривали подарок тете, у которой намечалось пятидесятилетие.