Артефакт. Эпизод второй - Виталий Останин

Выглядели они забавно. Мебели в комнате почти не была, Лара обставила ее в минималистичном ниппонском стиле, так что сидеть гному, орку и эльфке приходилось на полу. На небольших ковриках, лицом друг к другу, отчего их компания больше походила на студенческий кружок, чем на группу затеявших серьезное дело агентов Секции.

— Все понимаю. — с порога начал я. — Дело опасное, а я не маг, и толку от меня в столкновении нет никакого. Плюс, это ваши старые дела, к которым я никакого отношения не имею, хотя с последним я и поспорил бы. Но у меня есть информация, которая в корне меняет все, что вы знаете. И я ей поделюсь, если стану полноценным участником вашего маленького закрытого клуба.

Шар’Амалайя осмотрела меня с головы до ног, словно бы выражала сомнения в том, что я вообще могу разговаривать. Гном смущенно отвернулся — он из этой компашки был самым совестливым, и терпеть не мог неловких ситуаций. Гордо неодобрительно покачал головой — с орочей точки зрения, я только что нарушил пяток уложений о субординации, столько же правил хорошего тона и поведения достойного человека — у британцев на этом деле серьезный пунктик.

— А зачем тебе это, Антон? — ровно спросила эльфка. — Ты совершенно верно заметил, что дело это древнее, очень личное, и тебя, если и трогает, то самым краем. Откуда такая увлеченность чужими проблемами? Раньше я в тебе такой черты не замечала.

Справедливо, так-то. Не то, чтобы я зачерствевший эгоист, но служба понемногу нарастила вокруг моей души толстую броню цинизма, состоящего из идущих внахлест пластин, на каждой из которых имелась гравировка: «всем не помочь», «это просто работа» и «люди постоянно умирают».

— У меня очень серьезный личный интерес. — произнес я, чувствуя, как сердце летит куда-то в пропасть. Было страшно начинать говорить о том, что я старался скрыть от всего мира. — Он станет понятен, когда я озвучу имеющуюся информацию. Пока могу лишь в общих чертах обозначить — угроза новой межвидовой войны. Мировой.

Шар’Амалайю, если судить по безмятежному выражению лица, моя фраза не слишком впечатлила. Годрох напрягся, Ноб подпрыгнул даже, что выглядело довольно забавно. А эльфка только бровь чуть подняла и сказала:

— Кот в мешке — так, кажется, звучит одна из ваших, человеческих поговорок?

— Ага. — через силу улыбнулся я. Сразу после принятого решения в голове выползло с десяток аргументов, согласно которым, я не должен был говорить Амалайе правду. — Но я ведь раньше не ставил свою честность под сомнение?

— Ну, не так уж мы близко знакомы, чтобы ты получил возможность предать доверие.

— Но?..

— Но, допустим. — Шар’Амалайя изящно поднялась, сделала шаг мне на встречу. — А ты понимаешь в чем собрался учавствовать? Это не операция Секции, а, строго говоря, чистое сведение старых счетов. Противозаконное, к тому же. С применением магии. Я попытаюсь потом прикрыть это служебной необходимостью, но в случае неудачи, мы все обеспечим пристальное внимание Морсъёрда к каждому из нас. Ты точно к этому готов?

«А вы готовы к тому, что я сейчас расскажу?» — захотелось спросить мне в ответ, но вместо этого я просто молча кивнул. Морсъёрд далеко, а мои проблемы вот они — рядышком.

— Ну, что ж… — протянула она. — Человек — кузнец своего несчастья. Входи, и добро пожаловать в клуб. Надеюсь, ты расскажешь что-то очень увлекательное.

«Ты даже не представляешь!»

Я закрыл за собой дверь, прошел к центу комнаты и уселся в кружок, как и все присутствующие. Вышло у меня не так удачно, видимо, волновался. Но как-то расположившись, пару раз добрым словом помянув бывшую любовницу с ее пристрастием к экзотике, обвел нелюдей взглядом и непонятно чему кивнул.

— Рассказывай. — попросила Амалайя.

— У нас есть время? — уточнил я на всякий случай. А то, может, заговорщики уже все решили и готовились выходить? Или Амалайя рассказала им, что эльф-недобиток вот-вот ударит по нашему убежищу площадным заклинанием?

— Да. — уверила она. — Мы планировали активные действия на ночную фазу. Так что около трех часов у нас имеется.

— Тогда давайте начнем с того, что я окончательно уложу в голове, что происходит, ладно?

Орк усмехнулся, но как-то по-доброму, не обидно. Мне в этой его гримасе даже почудилось понимание с одобрением. Так мог выглядеть мой прадед, когда оказывался мной довольным. Нечасто.

Эльфка чуть склонила голову. В глазах ее мелькнуло недовольство. Но она быстро его убрала, кивнула.

— Спрашивай.

— Я буду рассказывать, а вы меня поправляйте, если я где-то ошибся. И в процессе этой истории мы как-раз выйдем к тому, что я хочу сказать.

Она одними глазами подтвердила, что согласна. Я вздохнул (черт, что я делаю? Я же полностью отдаю себя в ее руки!) и начал.

— Итак, тот эльф, которого вы вроде бы убили, но который выжил… Как, кстати его зовут?

— Ингвиаэль из дома Ревущей Воды.

— Вот он, да. Он оказался живым, но это и так понятно. Этот «недобиток» овладел какой-то техникой, не вполне магической, которая позволяла извлекать жизненную энергию из живых существ и передавать ее другим. За это, тут я предполагаю, ваш дом и вы лично, его и казнили.

Должна же была причина, по которой Шар’Амалайя, которая в то время, вполне возможно, еще носила приставку «тсах» к имени, решила убить своего любовника. Могли быть, конечно, и другие поводы, но я полагал, что тут дело в приказе главы дом.

— Он был слабосилком, Антон. — сказала эльфка. — Магом-теоретиком, который не мог даже искру из пальца вызвать. Отличное образование, огромные знания, незаурядный ум — и полная бесполезность для общества. Подобные ему обычно живут на полном пансионе семьи, не вмешиваясь ни во внешнюю, ни во внутреннюю жизнь. Просто досадная мутация, про которую в приличном обществе стараются не вспоминать.

— Но он не смирился, да?

— Он изучал альтернативы. Экспериментировал. Хватался за все, что могло сделать его равным другим эльфам: артефакторика, духовные практики, сомнительные знания людей. И да, однажды он нашел способ создавать заклинания, не используя магическую энергию. Точнее, сперва он научился извлекать жизненную энергию из людей, потом трансформировать ее в подобие магической, и только потом — передавать ее другим.

— Проклятый амулет! — воскликнул тут же Ноб.

Вспомнил, наконец! А раньше ржал! Ну и кто тут эксперт теперь, а?

— Да. — кивнул я ему. — Амулет — передатчик, который забирал энергию у носящего, и передавал ее на накопитель этого Ингвиаэля. Частью он делился с избранными, а основную часть использовал для своих нужд. Я все не мог сообразить, для чего она ему, но теперь, после слов Шар’Амалайи, понял. У него не было собственной энергии, он не мог ее накапливать, а просто высушивать людей до дна в современном обществе чревато. Вот он и придумал эту схему с троянцами. Умирающие старики никого не удивят, а если часть из них обретут вторую молодость, это обеспечит непрерывный приток новообращенных адептов. Ингвиаэля за это убили?