Капитан Антракоз - Крис Вудинг

Борясь с ветром, Крейк направился к сфере. Она подпрыгивала на трех опорах, ее стенки уже помялись изнутри под ударами заключенного в ней демона. Но дверца оставалась плотно закрытой. Когда Грайзер проплелся мимо иллюминатора, демон оглушительно взревел. Огонек масляной лампы на мгновение выхватил из тьмы нечто невообразимое, состоящее из глаз и зубов. А потом Крейк оказался возле пульта. Нашел трясущимися пальцами переключатель. Щелкнул им.

Получив мощный импульс мучительных звуковых частот, демон завизжал. Крейк вновь взялся за верньер. Он хотел причинить сидевшему в камере чудовищу как можно больше боли и разорвать на части. Если он повернет регулятор, так и случится – разночастотные импульсы порвут противника на клочки.

Но Крейк передумал. Он будет терпелив. И команда «Кэтти Джей» надеется на него. Поэтому он перебросил рычажок в прежнее положение. Ветер утих. Включились электрические лампочки, они потрескивали, слегка мигали, но все же озаряли святилище.

Крейк отбросил с потного лба прилипшие волосы и перевел дыхание.

– Вы в порядке? – спросил Плом, стоявший на коленях около пульта.

– Живой, – ответил он. – А вы?

– Цел и невредим, – сообщил Плом дрожащим голосом и помахал револьвером, который взял с собой по просьбе Крейка. – Значит, можно вас не убивать? – через силу пошутил он.

– Полагаю, что да, – согласился Грайзер. Он опять злобно щелкнул переключателем и немного послушал вой демона. Затем подошел к эхо-камере, остановился перед иллюминатором и заглянул внутрь.

– Итак, – обратился он к пленнику, – начнем сначала.

Аррис Пинн лежал на койке, подложив под голову руки со сцепленными пальцами, и таращился в металлический потолок. Если всматриваться, многолетняя грязь превращалась в картинки. Но сегодня он не забавлялся привычной игрой. Пинн думал.

Он делил с Харкинсом тесную и загроможденную каюту. Полка ему досталась верхняя, поскольку у соседа имелась малоприятная привычка по нескольку раз за ночь падать на пол. Сквозь квадратное вентиляционное отверстие, прорезанное в противоположной стене, вливался прохладный воздух, разбавлявший неистребимый дух нестиранного белья. Еще здесь имелся небольшой шкаф, забитый скудными пожитками пилотов. В целом обстановка была спартанской. «Кэтти Джей» строили без расчета на удобства и роскошь.

Уже несколько часов Пинн валялся на койке и пытался понять, в чем дело. Владевшие им апатия и ощущение пустоты буквально поглотили его. Не хотелось ни вставать, ни спать, ни есть. Да и вообще ничего не хотелось. Он не оживился даже от мыслей о полете на «Скайлансе». Близкая перспектива выпивки и вовсе утратила свою обычную привлекательность. А ведь Пинн сам часто говорил, что, когда наступит такой день, он пустит себе пулю в голову. Хотя зачем?

«Лисинда! – думал он. – Моя драгоценная Лисинда выходит замуж за другого».

Неужели это правда? Он сомневался. Она же призналась ему в любви. Но придавала ли она значение своим словам? Вот он, Пинн, относился к ним очень серьезно! Именно ради этого он и стремился стать героем. Решил перестать ей изменять, но, увы, пропасть между добрыми намерениями и реальностью оказалась слишком большой.

Почему она так поступила?

И внезапно Пинна осенило. Если она выходит замуж, значит, она дурачила его, по меньшей мере, месяца два. А то и больше. Его захлестнуло гневом, он заскрипел зубами. Хорошо бы стиснуть горло того парня! Заводить шашни с чужой женщиной! Разве тот тип не знал, что она уже избрана? Она сама сделала свой выбор.

Но если он убьет будущего мужа Лисинды, бедняжка наверняка расстроится. А Пинн никогда не делал ничего такого, что могло бы заставить ее плакать. Однако честь требовала ткнуть соперника носом в грязь. Как решить проблему? Очень она запутана. Эх, ему бы хоть половину мозгов кэпа… Фрей сразу бы сообразил, что к чему.

Пинн прокручивал в голове письмо Лисинды снова и снова, но вдохновение покинуло его. Вероятно, Лисинда – лишь невинная жертва, как пить дать. Какой-нибудь городской проходимец обольстил ее. Женщины иногда не могут собой владеть. Ее соблазнили. Она не нашла сил, чтобы сопротивляться лживому обаянию соперника.

А может, ее силой заставили. Конечно! Она написала, что очень счастлива, но ведь это ложь! Ее сердце отдано герою, который пока отсутствует. Только и всего.

У Пинна моментально вскипела кровь. Его Лисинда пойдет под венец с поганцем-аристократом! Коварный негодяй обманом сорвал цветок ее красоты! Он слишком стар для того, чтобы честно завоевать девушку, как подобает порядочному человеку. Он купил ее, как украшение, которое носят на лацкане! Точно!

А если Лисинду похитили? Вдруг ее послание – тайный крик о помощи? Она же не отреклась от Пинна! Предположить такое – просто смехотворно. Значит, ее будущее замужество является простой выдумкой. А мог ли похититель разрешить ей написать письмо, считая его совершенно безобидным? Вероятно, она зашифровала его?

Пинн вытащил скомканный листок из-под подушки и забегал глазами по строчкам. Но, дойдя до середины, замер от очередной догадки.

А если он раскусил план своего соперника? Мерзавец нацарапал письмо, рассчитывая, что Аррис раньше времени примчится домой. И тогда Лисинда поймет, что он еще не стал сильным, уважаемым и самое главное – богатым. Она отвернется от него, разочарованная. И попадет в объятия другого.

Он старательно изучал письмо, отыскивая признаки подделки. Кстати, как выглядит почерк любимой? Она никогда прежде не писала ему. Барышня не была сильна по части грамоты. В конце концов, Пинн сдался. Он не сможет определить фальшивку, если ее не с чем сравнить.

От умственных усилий у него разболелась голова. Что значат это странное ноющее ощущение в животе, непривычная тяжесть в руках и ногах, отсутствие аппетита? Похоже, он еще и заболел.

Он услышал шаги в коридоре и едва успел спрятать листок под подушку. В каюту заглянул Харкинс. В руках пилот держал сачок для ловли бабочек.

– Пинн… ты случайно… я чего хотел-то… а… ты кота не видел? – промямлил он, нервозно обшаривая взглядом помещение.

Тут он заметил, что решетка с вентиляционной трубы снята и лежит на полу. Харкинс выпучил глаза. Он всегда ставил ее на место, и каждый раз Пинн снимал ее, нагло заявляя, что в каюте тесно. По незагороженной трубе к ним и пролезал Слаг. Кот душил его, Харкинса, а подлец Аррис только смеялся!

– Опять ты! – обвиняющим тоном воскликнул Харкинс.

– Ага, – отозвался тот.

У Джандрю затряслись губы. На лице появилось выражение, смутно похожее на решимость. Он собирался с духом. О, причиндалы Всеобщей Души! Неужто болван Харкинс задумал с ним схватиться?

– Послушай, – сурово произнес Джандрю. – Мне надоело! Нас тут двое, и я…