Человек-невидимка в стразах - Дарья Донцова

– Конечно, но у жителей было на то свое мнение.«Квартирники» звали «комнатников» оборванцами, а те отвечали им завистью иненавистью. Сколько раз было: иду в школу, вижу, на пустыре веревки обрезаны,чье-то чистое белье в грязи валяется. Еще мусорный бак они поделить не могли,вечно его с места на место таскали. Санки, коляски, детские велосипеды ломали,кошек травили.

– Ужасно, – вздохнула я.

Таисия Максимовна встала и подошла к окну.

– Вы правы. Я понимала, что взрослых людей не исправить, нодетям надеялась внушить хоть какие-то благородные мысли. Да только часто моиусилия были напрасными. Очевидно, некоторые привычки всасываются с молокомматери. В бараке даже трехлетние малыши испытывали друг к другу неприязнь, а вшколе шла натуральная война. И самым активным ее солдатом была Саша, девочка изэлитной квартиры дружила с «комнатниками» и активно делала гадости членам своей«стаи».

– Она погибла при взрыве? – спросила я.

– Да, – мрачно ответила учительница. – Их с матерью нашли всамом конце пожара. Безумная старушка Вероника Львовна жила через стену отВасюковых. Это мать Саши устроила скандал Ольге Леонидовне. Очень странно!

– Что странного в той ссоре? – не поняла я.

Таисия Максимовна начала смахивать с подоконника пыль.

– Васюкова… Забыла я ее имя, какое-то необычное. И у нее, иу сестры.

– Римма и Мира, – подсказала я.

– Ну… вроде, да, – протянула Таисия, – хотя… может, ипо-другому их звали. Так вот, Васюкова была очень спокойной, никогда не спорилас учителями, без пререканий сдавала деньги на классные расходы, а когда яобращала ее внимание на не совсем невинные шалости Саши, отвечала: «ТаисияМаксимовна, милая, девочка слишком активная, я не знаю, что с ней делать». Япосоветовала отдать хулиганку в спорт, здесь неподалеку есть стадион. Но Сашуиз секции выгнали. Честно говоря, мне было жаль ее мать. Грех, конечно, ноиногда я думаю, что смерть к девочке пришла вовремя, Васюковы бы не смоглисправиться с Сашей. Если она младшей школьницей столь разнузданно себя вела, точто с ней в восьмом классе стало бы? Правда, Васюкова в последний год жизни задочь взялась. Саша при своей хулиганистости обладала слабым здоровьем: три дняпосещает занятия, полмесяца болеет. С умом у нее было нормально, а трудолюбия иусидчивости ноль. Отметки в дневнике, словно график температуры больногомалярией: два, два, пять, пять, кол. Мать очень переживала, и тетка тоже. Нунадо же, совсем забыла их имена!

– Мира и Римма, – снова подсказала я.

Учительница нахмурила лоб.

– Похоже… но вроде не так. Инна! Вот, мать звали Инной! Илинет? Что ж с моей головой творится? Внутренним зрением отлично женщин вижу,очень были похожие, как близнецы, с небольшой разницей в возрасте. Саша у ниходна на двоих была, то мама, то тетя ко мне приходили. Знаете, иногда внормальной семье вырастает отвратительный ребенок. Мда… тяжелый у нас тогда годвыдался… За несколько дней до взрыва мальчик пропал из четвертого класса, ушелиз школы, а домой не вернулся. Учителя, естественно, на нервах, хоть и неотвечают за ребенка, когда он наш двор покинул, но ведь мы сами матери! Неуспели одно горе пережить, как дом взлетел на воздух.

– Саша была у Васюковых единственным ребенком? – потрясла яголовой. – Вы, наверное, забыли про Артема. Он сын Риммы Марковны.

– Артем Васюков? – переспросила химичка. – Не припоминаютакого. Ни о каком брате Саша никогда не упоминала.

– Мальчик находился на домашнем обучении, – уточнила я.

– У нас таких детей не водилось, – отрезала ТаисияМаксимовна, – все ходили в школу. Даже Леня Капустин в инвалидном креслеприезжал. А что за болезнь была у ребенка?

– Гастрит, – озвучила я название недуга. – Артему прописалистрогий режим, еду по часам, диету.

Химичка с недоумением посмотрела на меня.

– Гастрит? Он у каждого второго! В таком случае ребенок неест в столовой, а приносит с собой судок из дома. Мы купили СВЧ-печь,установили около нее дежурство, сотрудник пищеблока греет еду малышам.

– Артем был приписан к вашей школе более десяти лет назад, –заметила я.

– Ну и что? – не сдалась Таисия Максимовна. – Гастритникогда не считался тяжелой напастью, если только…

– Говорите, – поторопила я ее.

Таисия Максимовна смутилась.

– Не хочется ни о ком из детей распускать слухи.

– Верю, – согласилась я, – но все же скажите что хотели.

Химичка сложила руки на груди.

– Иногда семилетка отстает в развитии. По идее, такогоребенка следует отправлять во вспомогательную школу, но тогда у человекаостанется клеймо на всю жизнь. У нас было два случая, когда дети с легкойформой олигофрении получили нормальные аттестаты, учителя пошли навстречуродителям, те оформили домашнее обучение по болезни. Не помню сейчас, какойдиагноз стоял в бумагах, но он никак не был связан с плохими умственными способностями.

– Артем Васюков один из тех детей! – обрадовалась я.

– Нет, – возразила Таисия Максимовна, – это были девочки,Галина Андреева и Татьяна Стефаненко.

– Артем Васюков тоже сидел дома, – упорно повторила я, –дело было давно, вы забыли.

– Нет! Можно зайти в канцелярию и посмотреть документы, –твердила Таисия Максимовна. – Поймите, Саша была притчей во языцех, я бызапомнила ее брата. Но никакие другие Васюковы в школе не учились.

Разговор зашел в тупик. Я попрощалась с милой учительницей ихотела заглянуть в кабинет директрисы, но ее не оказалось на месте.

– Вы по какому вопросу? – вежливо спросила секретарь.

Я повесила на лицо просительную улыбку.

– Мой племянник ходил в эту школу. Дело давнее, но… можнополучить справку о том, что мальчик посещал занятия?

– В принципе да, – кивнула девушка. – Помните годпоступления?

– Конечно, – обрадовалась я и назвала цифру.

Секретарь взяла мышку.

– Катя, – крикнул полный мужчина, всовывая голову вприемную, – где ключ от ворот?

– Как всегда, висит на гвоздике, – ответила Катя. –Посмотрите!

– Там нет.

– Гляньте внимательно, – спокойно произнесла Катерина.