«Б» - значит безнаказанность - Сью Графтон

– У тебя усталый голос.

Я улыбнулась.

– Со мной вечно одна и та же история. Мне подавай немедленных результатов. Если за два дня не добиваюсь успеха, у меня начинается депрессия. А как ты?

Джоуна пожал плечами:

– Скучаю по детям. Выходные я всегда проводил с ними. Хорошо, что ты позвонила. Спасла от хандры.

– И заставила наблюдать, как хандрю сама.

Он похлопал меня по руке и слегка сжал ее в ладони, тем самым выражая свое сочувствие. И я ответила на его пожатие.

Около половины восьмого вечера мы были у его дома. Джоуна вышел, и я поехала к себе. Устав от постоянных мыслей об Элейн Болдт, я села на диван и принялась чистить свою пушку. Пахло оружейным маслом; я неторопливо разобрала, протерла и снова собрала пистолет, и моя тревога постепенно улетучилась. После этого я разделась, закуталась в плед и взяла книгу по дактилоскопии. Я читала, пока сон не сморил меня.

* * *

В понедельник утром по дороге в офис я заглянула в агентство "Санта-Тереза трэвел", где побеседовала с некоей Люпэ, особой, являвшей собой забавную смесь чикано и негра. Выглядела она лет на двадцать с лишним; смуглая кожа, темные, с золотым отливом, коротко стриженные курчавые волосы; маленькие, прямоугольной формы очечки, приличный темно-синий брючный костюм с галстуком в полоску. Показав ей то, что осталось от билета Элейн, я изложила свою просьбу. Моя догадка подтвердилась. Элейн вот уже несколько лет была их постоянным клиентом. Однако, внимательнее осмотрев копию билета, Люпэ насторожилась. Сдвинув очки на кончик носа, она – поверх них – устремила на меня недоуменный взгляд. У нее были золотистые, как у лемура, глаза, придававшие ее облику нечто экзотическое. Пухлые губки, аккуратный прямой носик. Длинные, овальные ногти, на вид крепкие, как когти. Может, в другой жизни она была каким-нибудь норным зверьком? Жестом, выдававшим растерянность, она поправила очки.

– Не знаю, что и подумать, – пробормотала Люпэ. – Она все время заказывала билеты у нас, а этот, похоже, приобретен в аэропорту. – Она повернула билет лицевой стороной ко мне, напомнив мне в этот момент учительницу начальных классов, которая умудряется показывать детям картинки из иллюстрированной книжки, не прерывая при этом чтения. – Эти цифры указывают на то, что билет выдан, авиакомпанией и оплачен по кредитной карточке.

– По какой карточке?

– "Америкен экспресс". Она всегда ею пользовалась во время поездок. Но вот что странно. Билеты забронированы на... минуточку. Сейчас проверю. – Люпэ стала набирать на компьютере какие-то цифры – ее пальцы буквально летали по клавиатуре. По экрану со скоростью трассирующих пуль побежали зеленые строчки. Люпэ нахмурилась. – Ну да. Она должна была лететь из Лос-Анджелеса... первым классом... третьего февраля. Обратный забронирован на третье августа. Билеты оплачены.

– Насколько мне известно, она улетела неожиданно, – сказала я. – Если это выходные, то билеты можно купить только в авиакомпании, так?

– Совершенно верно, но она же не могла просто забыть о тех билетах, которые уже оплатила. Подождите, я проверю, забрала она их или нет. Может, она их поменяла.

Люпэ встала, подошла к металлическому шкафу у дальней стены и принялась рыться в папках. Наконец достала одну из них и протянула мне. Это была фирменная папка агентства, на которой – набранное аккуратными печатными буквами – значилось имя Элейн Болдт. Внутри лежали авиабилеты и указатель маршрута.

– Здесь билетов на тысячу долларов, – посетовала Люпэ. – Во всяком случае, добравшись до Бока-Рейтона, она могла бы связаться с нами.

– Не уверена, что она добралась, – пробормотала я, похолодев, и с минуту сидела, тупо глядя на неиспользованные авиабилеты. Потом вытащила из сумочки конверт "Транс уорлд эрлайнз", который прислала мне Джулия Окснер. Сзади скрепками были прикреплены четыре корешка от багажных талонов. Люпэ пристально наблюдала за мной.

Я вспомнила свою собственную поездку в Майами: вот я прилетела – это было утром в 4.45, – вот прошла мимо застекленных кабинок, в которых свален невостребованный багаж.

– Вы не могли бы связаться с аэропортом Майами? – спросила я. – Я хотела бы заявить о пропаже багажа. Посмотрим, может, что и выйдет.

– Вы потеряли багаж?

– Да. Четыре места. Красные кожаные сумки с серыми матерчатыми ремнями. Твердые стенки. Разного размера. Думаю, одна сумка через плечо. Вот корешки. – Я бросила на стол конверт "ТУЭ", и она выписала номера.

Я протянула ей свою карточку, и она сказала, что свяжется со мной, как только что-нибудь выяснит.

– Еще один вопрос, – сказала я. – Это был прямой рейс?

Люпэ взглянула на копию билета и покачала головой:

– Ночной. С пересадкой в Сент-Луисе.

– Спасибо.

* * *

Зайдя в офис, я увидела, что лампочка индикатора на автоответчике мигает, и нажала кнопку воспроизведения.

Это был Майк, мой приятель-панк.

– Алло, Кинси? А, черт, автоответчик. Ну все равно. Позвоню позже, хорошо? Ах да! Это Майк, хотел с вами кое о чем потолковать, но сейчас у меня урок начинается. Попозже перезвоню. Пока.

Таймер показывал, что звонили в 7.42. Может, он позвонит в поддень. Жаль, что Майк не оставил свой номер.

Я позвонила Джоуна и сообщила ему о том, что узнала в "Санта-Тереза трэвел" – а именно, что Элейн летела ночным рейсом с пересадкой в Сент-Луисе.

– Ты не можешь отправить ее описание в тамошнюю полицию? – спросила я.

– Конечно, могу. Думаешь, она именно там?

– Надеюсь.

Мне хотелось поболтать с ним, но ничего не получилось. Раздался отрывистый стук, и дверь распахнулась. Передо мной стояла Беверли Дэнзигер. Глаза ее метали громы и молнии. Я сказала Джоуна, что перезвоню, и повесила трубку.

– Проклятая стерва! – Беверли с треском захлопнула за собой дверь.

Не очень люблю, когда ко мне обращаются подобным образом; я тотчас почувствовала, что щеки у меня пылают, а настроение портится. Мелькнула мысль: уж не собирается ли она схватиться со мной врукопашную? Я улыбнулась как ни в чем не бывало – просто чтобы показать, что нисколько не напугана ее выходкой.

– Что случилось, Беверли? – нарочито развязным тоном осведомилась я и подумала, что лучше бы иметь что-нибудь под рукой на тот случай, если она вдруг бросится на меня. Но на глаза попались лишь тупой карандаш да катушка скотча.

Беверли стояла подбоченившись и смотрела с вызовом:

– Какого черта вам понадобилось связываться с Обри? Как вы посмели! Как вы посмели, чтоб вам?..

– Я не связывалась с Обри. Он сам связался со мной.

– Это я наняла вас. Я! Вы не имели никакого права встречаться с ним и за моей спиной обсуждать мои дела! Знаете, что я сделаю? Я подам на вас в суд!