Одержимость - Фридрих Незнанский

— В каком смысле? — удивился Органский и снова сел.

— В прямом. Компьютер имеет информацию о пульсе, частоте дыхания, потоотделении, да мало ли что можно фиксировать? Хоть движения зрачка!

— Нет. Но я все равно не понимаю сути вопроса. Даже если бы все, о чем вы говорите, измерялось, — а я повторяю, что это не так, — какой вред человеку?

— Я вам разжую, — пообещал Гордеев. — Предположим, компьютер может делать очередной ход в тот момент, когда соперник находится в состоянии максимального напряжения. Может сопровождать его высокочастотным писком, или воспроизводить плач ребенка, или сбивающийся ритм сердца. Игра превращается для человека в древнюю китайскую пытку с падающей на голову каплей. Только падают они не равномерно, а в самый неподходящий момент, потому что краник соединен с детектором лжи.

— У вас паранойя?

— Что вы говорите?! Допустим, я несколько утрировал. Не стану утверждать, будто шахматный компьютер создан специально для отработки методики незаметного разрушительного психологического воздействия. Согласимся с вашей тезой: он разработан для проверки и уточнения придуманной Осетровым классификации игровых стилей. Но форсированный способ достижения цели состоит в применении во время игры тех или иных способов влияния на нервную систему соперника. Естественно, без его ведома. И на самом деле этот путь — единственный. ФИДЕ при всем влиянии Осетрова не даст согласия на постоянное участие шахматного компьютера в турнирах, поэтому легальным образом необходимую статистику не удастся набрать никогда.

— Очень убедительно! — Органский нервно заерзал. — У вас не паранойя. Вы просто ошибаетесь. Компьютер детекторами не снабжен, и программа во время партии никаких данных, кроме ходов соперника, не анализирует.

— А в программу могли быть внесены изменения после вашего ухода?

— Вы смеетесь?! Я ушел за месяц до сдачи проекта. Представляете, какая была запарка?!

— Нет. Вы же сами утверждали: правильность алгоритма доказана.

— Только в предположении, что каждый блок в отдельности не содержит ошибок. То есть при неявном предположении, что «железо» работает в строгом соответствии с технической документацией.

— И поэтому вы ушли?

— Что значит — поэтому?

— Потому что ваши усилия пошли насмарку?

— Они не пошли насмарку, — осторожно возразил Органский. — Да, пришлось в авральном порядке исправлять ошибки, возникшие не по нашей вине. Но это касалось не алгоритма, а реализации отдельных технических деталей. Для меня творческая часть работы завершилась еще год назад, с тех пор я занимался исключительно администрированием. Держал всем штаны. Мне предложили интересную работу на приличных условиях, и я в тот же день написал заявление.

— То есть вашу роль как администратора проекта в Development Comp.Inc. не оценили?

Органский демонстративно уставился в потолок.

— И чем же вы сейчас занимаетесь, если не секрет?

— К Шахматной федерации это отношения не имеет, и к вам в частности. Любопытство — смертный грех.

— Убийство тоже, — напомнил Гордеев. — В частности, доведение до самоубийства.

— К чему вообще весь этот бесполезный разговор?! — Органский решительно встал. — Вы хотели знать мое мнение по поводу Болотникова и Мельника? С головой у обоих было не все в порядке! Задо-о-олго до матча. А есть ли между их полетами во сне и наяву какая-то взаимозависимость?.. нет, увольте! Разбирайтесь без меня. Если вопросов больше нет, до свидания. Которого, надеюсь, не случится.

14

Специальный корреспондент французской газеты «Экип» встретился с 5-м номером мирового рейтинга Анатолием Климуком на Балеарских островах, на пляже городка Ивиса. Экстравагантный украинский гроссмейстер сам начал диалог:

— Во-первых, пользуясь случаем, хочу сообщить, что считаю себя чемпионом мира.

— Что?!

— Я, безусловно, лучший игрок на сегодняшний день, и рейтинг тут ни при чем. Сегодня мне подражают, меня копируют, и в особенности мой стиль игры «от обороны». И только единицы играют так, как, например, Каспаров в 80-х годах. Я восхищаюсь теми его вдохновенными и атакующими победами, но если проверить эти партии на компьютере, то в каждой второй партии машина примет жертву, защитится и победит. Эта его атака на грани блефа сегодня уже не проходит. Мы прошли хорошую компьютерную школу, и мы намного точнее защищаемся. Гроссмейстеры теперь считают мой стиль более эффективным и целесообразным! Все дело в том, насколько глубоко ты способен вникнуть в позицию. Чем больше анализируешь с компьютером, тем больше склоняешься к оборонительному стилю игры. И именно в моем творчестве это впервые проявилось очень отчетливо!

На этом месте Климук ушел плавать, и продолжить разговор удалось лишь вечером за коктейлем.

— Что вы думаете о спортивной форме, в которой находились покойные гроссмейстеры Болотников и Мельник?

— Да я вообще о них не думаю. Но раз уж вы спросили… Русские как всегда пытались сохранить хорошую мину при плохой игре, в данном случае — буквально. И Мельник и Болотников были не шахматистами, а сущим недоразумением!

— Но простите… Ведь баланс ваших встреч с обоими шахматистами отрицательный? Как же так?

— Это вы откуда взяли? Из русской прессы? Знаете, как говорил один умный профессор, не читайте за едой советских газет. В данном случае за коктейлем и российских, но сути дела это не меняет.

— Господин Климук, что вы можете сказать о проблеме «выживания» колоссальной массы неэлитных шахматистов, о которой часто говорит ваш коллега гроссмейстер Дименштейн…

— Неприятно слушать, когда шахматисты ноют! Этакая вечная «зубная боль» полуголодных неудавшихся шансонье. А вместе с тем сколько талантливых шахматистов вполне успешно занимаются наукой и бизнесом! Ну не сложилось, не стали Алехиными и Фишерами, а кто мешает стать академиком или миллионером? И потом я не понимаю, Дименштейну-то на что жаловаться?!

15

— Пока вы тут чаи гоняли с этим программистом и проверяли свои завиральные теории, — Заставнюк пришел с обеда прямо светящийся от удовольствия, — я за тарелочкой пельменей попробовал разложить по полочкам все, что у нас есть на этот момент. И составил тут себе или нам, как вам будет угодно, перечень основных фактов. Желаете полюбопытствовать?

— Естественно.

— Вот. — Савелий Ильич положил на стол лист с аккуратной табличкой.

Очевидно, в последних двух столбиках полагалось ставить плюсики или галочки.

— Ну как? — гордо поинтересовался Савелий Ильич.

— Вы прямо гигант мысли, — похвалил Гордеев, в основном чтобы не обижать старика. Хотя… Хотя основные зацепки Заставнюк наметил верно. Сюда бы еще добавить тетку Мельника с Мовсесяном и их секретные совещания и, пожалуй, Гуревича с некстати приключившимся инфарктом.