Мы – кровь и буря - Кесия Люпо

В момент, когда Констанция повела Ксандера к подоконнику, она почувствовала себя странно, будто она отдалилась от самой себя и очутилась в ловушке ночного кошмара. Как же мало она сделала из того, что планировала.

– Что с моей церемонией? – спросила Констанция, когда они подошли к окну.

– Послезавтра. Было бы неуважительно проводить церемонию в тот же день, что и похороны, – с тоской ответил Ксандер.

Он стянул с лица шелковые шарфы. Из-за двух едва наметившихся морщин вокруг рта он выглядел уставшим и казался старше своих лет.

– Пора рассказать правду, Констанция.

Девушка смотрела в окно. Словно кошка, грозовое облако прижималось к стеклу, скрывая от глаз все остальное. Ксандер ждал, когда она поведает свою историю.

– Ты прав. Я покинула Княжеский лес, потому что я чародейка, – начала Констанция. – Отец был единственным, кто знал. Однажды он застал меня в момент колдовства – я нашла инструкции среди вещей моей матери. Герцог был в ярости. Это был единственный раз, когда он меня ударил.

«За исключением нескольких дней назад», – подумала Констанция и коснулась рукой щеки.

– Но несмотря на это… он меня любил. Он знал, что, если я останусь, герцогиня и судья станут моими врагами. Поэтому отец велел мне уходить в Город Королей и больше не возвращаться. Он никому ничего не объяснил, и все решили, что я просто исчезла или даже умерла. Герцог знал, что так безопаснее.

Какое-то время Ксандер молчал.

– Но почему ты вернулась? – тихо спросил он и коснулся пальцами ее правой руки, все еще лежащей на щеке. Прикосновение было… прекрасным. Теплым и сильным.

– Грозовое облако – это заклинание. В этом судья не ошибся. Все эти годы я изучала его, а теперь вернулась, чтобы попытаться снять чары и потребовать то, что причитается мне по рождению. – Констанция подняла глаза. – Ксандер, это ведь и мой дом тоже. Я не могу позволить им забрать его у меня.

– Как ты собираешься это сделать? – прошептал он, приближаясь.

Его зеленые глаза искали взгляд Констанции. Отведя ее руку от щеки, Ксандер крепко прижал к себе девушку.

– У каждого заклинания есть сердце, – Констанция тоже перешла на шепот. – Если я смогу его найти…

Ксандер кивнул, будто понимая ее слова. Она тем временем положила голову на его плечо.

– Но Констанция… Кто наложил чары?

Он положил руку ей на затылок, губы девушки дрогнули.

– Отец считал, что это сделал Торн по приказу судьи.

– Что за безумную игру он задумал? – пробормотал Ксандер.

Только вся эта история его больше не волновала. Глаза его засветились, и взгляд рассеялся. Ксандер поднял ее голову и прислонился лбом к ее лбу, отчего Констанция ощутила его сладкое и теплое дыхание. Но это она сделала первый шаг: приоткрыв губы, Констанция поцеловала Ирвина.

Как по сигналу он притянул ее ближе, крепче прижав к себе. Констанция расслабилась. Поцелуй грел ее глубоко изнутри. Ее кожа горела, пока она растворялась в его объятиях. Сердце забилось быстрее: руки Ксандера обвивали ее талию все крепче и крепче. Теперь поцелуй стал настойчивым.

Внезапно в голове вспыхнуло лицо Эмриса. Констанция напряглась, хотя руки Ксандера продолжали бродить по ее спине в поисках застежек платья. Почувствовав ее смущение, он замешкался.

– Все в порядке? – пробормотал он на ухо.

«Он нужен тебе», – наставил голос в ее голове.

– Все хорошо, – прошептала Констанция.

Она расслабилась в объятиях, и Ксандер начал целовать медленнее, чувственнее. Легонько она убрала его руки от креплений платья и вместо этого начала расстегивать его пуговицы и пояс. Наконец, сняв свои юбки, она потянула Ксандера за собой в кровать.

Дневной свет уже померк, и комната освещалась лишь горящими углями и вспышками молний. Констанция свернулась на смятом постельном белье среди подушек в объятиях Ксандера. Он крепко спал. Констанция была наполовину раздета, оставшаяся одежда была разбросана и помята. Тем не менее ей удалось сохранить тайну: длинная перчатка плотно сидела на левой руке.

Место, где металл касался плоти, болезненно зудело. Внезапно ее накрыла волна стыда. Хорошо, что он не видел ее такой. Хорошо, что он не знал, кем она стала.

Медленно повернувшись к Ксандеру, Констанция коснулась его губ обнаженной правой рукой. Спящий, он показался ей особенно прекрасным: на фоне ее пальцев его кожа казалась темно-медовой; распущенные волосы мягко лежали на подушке. Сердце Констанции екнуло, напомнив о все еще живых чувствах. От собственной глупости она покачала головой.

«Разве возможно меня любить? Любить такой, какой я стала?»

«Он любит прежнюю Констанцию, – убеждал в голове строгий голос. – Если хочешь сохранить его верность, он не должен узнать правду».

Ощутив на плечах чьи-то руки, Лина почувствовала, как ее резко потянуло вверх к поверхности воды. Серый лес окрасился изумрудно-зеленым цветом, и она сощурилась от света, не желая покидать свой маленький, мрачный, забвенный мир. Однако чьи-то руки взяли ее под мышки и резко дернули наверх, вернув к свету.

Воздух ударил в лицо, и Лина поняла, что промокла, ужасно замерзла и не могла дышать. В одночасье она оказалась на лопатках на уступе рядом с фонтаном, а над ней нависало испуганное лицо Эмриса.

– Лина, ты в порядке?

Эмрис был весь мокрый. С его темных кудрей капала вода. В тот момент он напоминал испуганного маленького мальчишку.

Пытаясь дышать, Лина почувствовала бульканье в легких, и в ту же секунду ее вырвало на чистый каменный пол. Казалось, из нее вышло несколько ведер воды и слизи. Вокруг собрались люди, тихо перешептываясь между собой. Святые Предки, как же у нее болели руки…

Поднеся ладони к глазам, Лина заметила в их центре две слабые красные метки. Это все, что осталось от пережитого сна, который стремительно покидал ее память.

– В порядке, – с хрипами промолвила она.

«В порядке?»

– С ней все нормально, – объявил Эмрис. – Пожалуйста, вернитесь к службе.

Эмрис строго повторил свои слова, и зрители начали расходиться, чтобы опуститься на пол и продолжить шушуканье.

– Сработало? – дрожа, спросила Лина.

В сапогах стояла вода, в ушах – звон.

Эмрис ответил вопросом на вопрос:

– Что произошло?

Лина открыла рот, чтобы рассказать.

– Я… – начала она, но сразу замешкалась.

Образы утекали из головы, как песок сквозь пальцы.

– Я снова оказалась в лесу. Происходило… что-то плохое. Кажется, я боролась… и молилась…