Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна от Ленина до Хрущева - Андрей Артамонов

«…В 1923–1925 годах я работал начальником Терского окружного отдела ОГПУ. По согласованию с Ф. Э. Дзержинским Северо-Кавказский крайком партии возложил на меня охрану членов ЦК партии и правительства, приезжавших на Кавказские Минеральные Воды. Летом 1924 года, одним ранним утром, у меня в кабинете раздался телефонный звонок. Сняв трубку, я услышал голос Дзержинского. Он сообщил, что в Кисловодск, на дачу «Карс» едут Надежда Константиновна Крупская и Мария Ильинична Ульянова.

– Прошу вас встретить их, хорошо устроить, а главное, уговорить, чтобы они подольше пожили в Кисловодске: они очень нуждаются в отдыхе и лечении!

Я встретил Надежду Константиновну и Марию Ильиничну на станции Минеральные Воды. Оттуда уже приехали в Кисловодск, на дачу «Карс». Я смотрел на них и думал: сколько пережили эти женщины! Ведь совсем недавно у них на руках скончался Ильич. Каким мужеством должны были они обладать, чтобы преодолеть такое страшное, непоправимое горе! Приехали они тяжело больные. В первую неделю ни Надежда Константиновна, ни Мария Ильинична почти не выходили из комнаты. Но постепенно здоровье их улучшилось, и врачи разрешили им небольшие прогулки.

Феликс Эдмундович регулярно справлялся по телефону о состоянии их здоровья. Как обрадовался он, когда я сообщил, что Надежда Константиновна и Мария Ильинична почти целые дни стали проводить на воздухе и вот уже два дня как могут совершать прогулки до Красных камней. Вскоре я заметил, что Надежда Константиновна начинает по утрам заниматься: усаживается на скамеечку, раскладывает перед собой книжки, тетради, читает и что-то записывает. Это она решила во время отпуска заняться переработкой учебных программ для семилетней школы. Я попросил Валериана Владимировича Куйбышева и Анастаса Ивановича Микояна, отдыхавших здесь же, чтобы они уговорили Надежду Константиновну оставить работу. С большим трудом, но им все же удалось уговорить Надежду Константиновну во время отпуска не работать.

– Мы с Анастасом Ивановичем будем следить за вами, чтобы вы отдыхали и лечились, а не изнуряли себя, – сказал Валериан Владимирович.

Серьезно обеспокоенные здоровьем Надежды Константиновны и Марии Ильиничны, они на протяжении всего своего отпуска проявляли о них сердечную заботу. Не прошло еще и месяца со дня приезда Н. К. Крупской и М. И. Ульяновой, как Надежда Константиновна заявляет мне:

– Нужно, товарищ Фомин, подумать об обратных билетах в Москву. Скоро наш отпуск кончается. Больше шести недель нам не положено отдыхать, да и позволить себе мы не можем этого. Пора и за работу приниматься.

Я срочно доложил об этом по телефону Ф. Э. Дзержинскому. Он был очень огорчен.

– Нельзя их отпускать из Кисловодска! Ни в коем случае! Убедите их остаться. Раз сами себя они не жалеют, то надо нам их поберечь. По меньшей мере еще месяц им нужен на отдых и лечение!

И опять я обратился за помощью к А. И. Микояну и В. В. Куйбышеву. Анастас Иванович даже в шутку пригрозил:

– Как хотите, а я вас не отпущу. И вы обязаны повиноваться мне. Вы, можно сказать, у меня в гостях. А в гостях, как говорится, не своя воля.

Как ни убеждали их, Надежда Константиновна и Мария Ильинична в один голос заявили:

– Вот пройдет шесть недель нашего отпуска, сразу поедем в Москву.

Что делать?

Выручил зубной врач Моисей Бененсон. Он уговорил Надежду Константиновну и Марию Ильиничну, пока они в Кисловодске, полечить зубы. Они охотно согласились.

– Вот и хорошо, – сказала Мария Ильинична. – Пока есть у нас свободное время, займемся зубами. А в Москве некогда будет.

А как согласились, то тут уж пришлось и отъезд отложить. По моей личной просьбе лечение зубов растянулось почти на полтора месяца. За это время Н. К. Крупская и М. И. Ульянова хорошо поправились. Феликс Эдмундович был очень доволен находчивостью зубного врача и просил передать ему благодарность от своего имени. Однако истек и этот срок. Теперь уж ничто не могло удержать их в Кисловодске. Ф. Э. Дзержинский поручил мне позаботиться о возвращении в Москву Надежды Константиновны и Марии Ильиничны, непременно достать им отдельный вагон и обязательно дать сопровождающего из облотдела ОГПУ. Я договорился с начальником железной дороги о предоставлении отдельного вагона. Но, узнав об этом, Надежда Константиновна рассердилась не на шутку.

– Да что вы, в самом деле! Зачем это нам такие привилегии?! Что о нас люди говорить будут, когда увидят, что мы вдвоем отдельный вагон занимаем! Нет уж, пожалуйста, возьмите для нас два билета в спальном вагоне.

Так и настояли на своем!»[56]

Тут необходимо уточнить, что Ф. Т. Фомин, утверждая в своей книге, что «…по согласованию с Ф. Э. Дзержинским Северо-Кавказский крайком партии возложил на меня охрану членов ЦК партии и правительства, приезжавших на Кавказские Минеральные Воды», немного приукрасил обстоятельства спецмероприятий по охране руководства страны в личную пользу. Действительно, как начальник Терского окротдела ОГПУ, Ф. Т. Фомин отвечал за безопасность и охрану руководителей партии и правительства, но только как руководитель данной территориальной структуры госбезопасности. На самом деле на основании Приказа № 74/21 ее от 5 октября 1923 года полпреда ОГПУ при СНК по Северному Кавказу Е. Г. Евдокимова непосредственная ответственность за охрану номенклатурных чинов из Северо-Кавказского краевого комитета РКП/ВКПб) и политбюро ЦК РКП/ВКП(б) была возложена на начальника КРО Терского окротдела ОГПУ Г. Ф. Горбача. В контрразведывательном отделении (КРО) Терского окротдела ОГПУ с конца октября 1923 года по этой причине был расширен штат сотрудников, а также создан новый сектор, отвечающий именно за оперативно-агентурные мероприятия по охране руководства Северо-Кавказского крайкома РКП(б), а также членов правительства молодой республики Советов. В своих мемуарах Ф. Т. Фомин также по неизвестным причинам не упомянул своего помощника по «оздоровлению» сановных курортников – заместителя начальника Терского окротдела ОГПУ И. Я. Дагина. Израиль Яковлевич Дагин сменил Ф. Т. Фомина в качестве гостеприимного хозяина курортной зоны и пять лет, с 25 сентября 1926 по 6 марта 1931 года, в должности начальника Терского окротдела ОГПУ охранял покой советского руководства. Забегая несколько вперед, подчеркну, что И. Я. Дагина заметили в высших сферах и с июня 1937 года он возглавил 1-й отдел ГУГБ НКВД СССР, отвечающий за охрану членов правительства. Особо стоит отметить «забывчивость» Ф. Т. Фомина в отказе назвать сопровождающих Ф. Э. Дзержинского лиц из Спецотделения при Коллегии ОГПУ, которые в силу своих обязанностей призваны были нести охрану главы госбезопасности СССР на отдыхе в Кисловодске. В настоящее время, после рассекречивания ЦА ФСБ и РГАСПИ[57] архивов, стали известны имена сотрудников ОГПУ, сопровождавших Ф. Э. Дзержинского на отдыхе в Кисловодске в августе – сентябре 1925 года. Это комиссар особых поручений спецотделения при Коллегии ОГПУ (структурное подразделение органов госбезопасности по охране членов правительства СССР) Василий Михайлович Блохин и личный секретарь председателя ОГПУ Вениамин Леонардович Герсон. В. М. Блохин, назначенный на должность комиссара особых поручений в Спецотделении при Коллегии ОГПУ 22 августа 1924 года, прочно и навсегда вошел в историю СССР как обер-палач, исполнитель смертных приговоров в центральном аппарате ОГПУ – НКВД – МГБ.