Сила Единения - Юрий Иванович

Пришлось включать максимум воздействия именно в голосовые обертоны, лишь бы достичь поставленной цели:

— Иосиф Виссарионович! Вы расслабьтесь, просто сделайте всё так, словно пытаетесь вздремнуть, хорошенько отдохнуть… Вздохните глубже… Закройте глаза…

Ну и через руки пустил максимум живительной энергии. Но только минут через пять силы исцеления стали проникать в тело расслабившегося Сталина. Да и в дальнейшем пришлось потратить чуть ли не двадцать минут, чтобы достичь существенного эффекта.

Всё это время компания сидела тихо, переговаривалась шёпотом, ела, стараясь не звякнуть вилкой, почти не пили.

Да и сам мемохарб интенсивно работал сразу двумя потоками своего сознания. Один исследовал тело вождя, на удивление дряхлое, жутко болезненное, с многочисленными патологиями. Второй поток общался с грапповцами.

Естественно, первым делом Шульга поинтересовался у жены:

«Конфетка моя, ты как там?»

«Вроде нормально, — отозвалась та. — Только вот никак не могу смириться разумом с теми печальными трагедиями из будущего… Прекрасно понимаю, что мы уже сейчас многое меняем, но успокоиться сложно… Ну и помогаю Рошану присматривать за Кремлём… Только такая работа и отвлекает!..»

«Молодец! Так держать! — похвалил её супруг, смещаясь в астрале в сторону Лётчика: — А что там в обкоме, горкоме и в гостиницах творится?»

«Похоже на муравейник взбесившихся термитов! — хохотнул создатель страшных рассказов. — Вначале так было… Но я их тут всеми силами успокаиваю и направляю на путь истинный. Ещё парочка часов, и они у меня тут строем пойдут в светлое будущее. А попутно за собой ещё и всяких неуправляемых пакри поволокут».

«Хорошо. Только постарайся больше не пугать бедных партийцев разными чудовищами из выдуманного ада…»

«Постараюсь! Но… если для дела понадобится, я их святым Георгием Победоносцем припугну. Такой славный образ у меня получится!.. Мм! Или ещё какого-нибудь Перуна на них спущу!.. Хе-хе»

Киллайд не стал спорить с вредным старикашкой, переключился дальше:

«А что там на Лубянке творится?»

«Да тут Абакумов вовсю зверствует! — отозвался Фреза, уже вернувшийся на прежнее место, после расследования следов покушения. — Правда собирается лить воду именно на нашу мельницу. То есть мобилизует все силы и подтягивает воинские части для взятия Кремля под полный контроль. Причём цацкаться с сопротивляющимися лицами не намерен. Доводится приказ уничтожать на месте любого, кто окажет сопротивление. Похоже, намечается небывалая зачистка внушительной части правительства. Потому что министры так и продолжают накапливаться именно в Кремле».

Дхарма, оставшийся в военном городке с гаубицами и танками, сам начал доклад:

«Всех провокаторов — постреляли. Разве что некоторых посадили под замок. Снаряды возвращаются в арсенал. Начинают следствие в нужном для нас ключе. С остальным потихоньку разбираюсь…»

Ну да, опытного азиата учить — только портить. Так что Киллайд только поощрил ученика и духовного брата:

«Понятно… Действуй! — и дальше: — И что в самом Кремле творится?»

«А тут очередная беда вырисовывается, — досадовал Рошан. — Вначале все обделались от страха, когда прорвались сообщения из военного городка. А сейчас опять забегали так, что мы с Настей не успеваем купировать нарастающие трудности.

Обстановка становилась критической.

Но успели ещё до конца прозвучать слова адъютанта, как Сталин вскочил на ноги и довольно шустро устремился к двери, почти незаметной в другом углу гостиной. При этом кивнул Жданову:

— Андрей, на два слова! — тот живенько так поспешил за вождём в смежное помещение. Похоже, что в спальню.

Власик тем временем умчался на выход, со словами:

— Боевая тревога! — уже из коридора послышались его дальнейшие распоряжения: — Зенитным батареям: уничтожать всех без исключения! И немедленно поднять в воздух истребительный полк…

Киллайд уже догадался о дальнейших, возможных событиях. И прекрасно понимал, что может пострадать в этом месте. Потому что со всеми лётчиками, летящими на огромной скорости где-то там в небе, ему справиться будет практически невозможно. Виделся только один выход: немедленно броситься вслед за вождём и спуститься вместе с ним в тайное бомбоубежище.

До крайностей не дошло. Буквально в последнее мгновение в гостиную заглянул Жданов и выкрикнул:

— Все — за мной! Подъёмная платформа в порядке! Так что поступил приказ, всем нам спуститься в бомбоубежище!

Особых приглашений не потребовалось. Но по тому, как спешил или рвался каждый, сразу просматривалась сущность характера. Каганович мчался так, что чуть не вышиб из дверного створа Андрея Александровича. За ним очень спешили, сталкиваясь плечами, маршал Ворошилов и министр здравоохранения Смирнов. Последними, с достоинством, шествовали Ахутин с Будённым.

Причём прославленный кавалерист ещё и похохатывал с превосходством:

— От смерти не сбежишь! И у нас ещё есть несколько минут, не бомбят ведь! Пока… Да и ложные здания… Хе-хе!..

Несмотря на свою специфику, далёкую от авиации, он соображал отлично. Время подлёта — всё равно не моментальное. И насчёт обманки много знал: вторая дача, точная копия основной, находилась примерно в километре отсюда. Учитывая точность бомбардировок, когда бомба попадает в танк, там вскоре останется только та самая пресловутая воронка. Только вот про отвлекающий вариант знал и тот же Каганович. Значит могли и в Кремле знать, отдавая дополнительные распоряжения эскадрильям, несущим бомбы самого современного толка.

В спальне, одна из стен оказалась раскрыта, словно дверки шкафа. В проёме виднелась хорошо освещённая кабина лифта. Довольно внушительная и объёмная, как для личного спасения только одного человека. Внутри кабины стоял Сталин, в правой руке держа 18-патронный пистолет Воеводина, а левую по запястье засунув в щель, которая в стенке. Рядом с ним, чуть сзади за его правым плечом, стояла Валентина Истомина, та самая красавица-подавальщица, которая тайно состояла в близких отношениях с вождём.

Ни единого лишнего слова больше не прозвучало, только чёткие команды, сопровождаемые легким покачиванием пистолета в адрес называемых:

— Шульга! Будёный! Ахутин! Ко мне! Остальных второй ходко вниз свозит Жданов! Бегом!

Естественно, что никто ни возражать не посмел, ни замедлиться в растерянности. Юный знахарь, маршал и хирург шагнули внутрь кабины, вождь чем-то щёлкнул левой рукой, и створки лифта мягко, беззвучно схлопнулись. Но не те, что были нараспашку, а другие, внутренние, которые выехали из толщи стены. Последнее, что удалось рассмотреть в спальне, это колючий, злой взгляд Кагановича, которым тот уткнулся в Жданова со словами:

— Пятиместный? А нас тут осталось шестеро…