Я беременна, мальчики! - Вероника Касс

— Звони давай Киру, что ли. Говори, что все не так поняла, — говорит Дашка. — Мы съедем, не переживай.

— И ты тоже? — безжизненно говорю я.

— Конечно! — кивает подруга. — Тебе будет сложно видеть и меня тоже.

Я мотаю головой из стороны в сторону, чувствую, как по щекам снова катятся слезы.

— Тебя нет. Без тебя мне будет плохо, так плохо-о-о-о-о, — тяну, вытирая нос. — Дай телефон позвонить, а то я свой у Кира оставила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пока Дашка ищет свой смартфон, я молюсь, чтобы он взял трубку. Господи, это что же я натворила. Он ведь точно подумал, что и Мирон. Что мы. Я должна объясниться. Наконец, телефон попадает ко мне в руки, я набираю его, но он вне зоны доступа. Звоню раз десять, но все это время оператор говорит одно и то же.

— Я поеду к ним, — решительно говорю я. — Поеду и поговорю с ним.

— Дождись завтра, — советует подруга. — В конце концов, у вас просто недопонимание.

Я верчу головой, осознавая, что у нас не просто недопонимание, у нас глобальный пиздец из-за одной крашенной суки.

Ева

— Он так и не появился? — спрашивает Дашка через две недели.

Отчаянно мотаю головой и отворачиваюсь к окну. Кир уехал и Мирон не знает куда и зачем. Он, вроде как, оборвал все контакты и с ним, и с родителями и никто не знает, где он. Я практически перестаю выходить из дома, хожу только на пары и не вылезаю никуда с друзьями.

— И не позвонил? — уточняет подруга, упирая руки в бока и принимая воинственную позу, на что я качаю головой и прислоняюсь лбом к стеклу.

В последнее время мне особенно приглянулся подоконник в нашей комнате. Оттуда можно было наблюдать за улицей и ждать… надеяться, что вот сейчас точно придет или приедет Кир. Глупо, конечно, но все же.

— Так, хватит! — слышу решительное от Дашки и едва успеваю взять себя в руки, когда подруга тянет меня за рукав кофты и вынуждает слезть с подоконника. — Хватит сидеть тут. Пора жить. Пошли завтракать, давай, — Дашка подталкивает меня к кухне, но я упираюсь, не чувствуя голода.

— Не хочу, Даш.

— Никаких не хочу. Что это за кожа и кости. И бледная совсем стала. Пошли, я приготовила яичницу с беконом.

Подруга усердно тянет меня к столу, усаживает, ставит передо мной тарелку и беконом и выжидающе смотрит. Выглядит, конечно, аппетитно, но вместо слюней во рту, чувствую, как к горлу подступает тошнота. Я борюсь с ней, но в итоге срываюсь и бегу в туалет. Думаю, что такого могла съесть вчера, но на ум приходит только кефир, но вряд ли, срок был хороший.

Тщательно умываюсь, стирая слезы с лица и смотрю на себя в зеркало. И вправду какая-то бледная в последнее время. Нужно бы к врачу сходить на прием, может, витамины попить.

— Эй, — в ванную стучит Дашка. — Ты там как?

— Нормально, — открываю подруге и улыбаюсь. — Что-то съела, наверное.

Дашка молчит и как-то подозрительно смотрит, а после выходит из комнаты, а когда возвращается, тычет мне какую-то коробочку и говорит:

— Иди делай.

— Тест на беременность? Да ну, у меня месячные были, — запинаюсь, понимая, что были они давно. Как я ни пытаюсь, но вспомнить не могу.

— Иди, Ева.

Я встаю и иду в ванную. Несколько минут просто смотрю на упаковку, а после начинаю читать инструкцию по использованию. Видимо, я слишком долго, потому что Дашка стучит в дверь и говорит:

— Ну что там?

— Я еще не сделала, — кричу. — Инструкцию изучаю.

— Я жду, — говорит Дашка, и я продолжаю читать.

Выполняю все по инструкции и жду. Одна полоска появляется сразу и я уже готова обрадоваться, но вслед за ней проявляется и вторая.

Нет, боже.

Я прикладываю руку к губам и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Это больно. Так больно, что хочется кричать на всю округу. Я не планирую ребенка, господи.

Осознаю, что даже не знаю от кого он: от Кирилла или от Мирона. Дашка снова стучит в дверь, и я выхожу. Зареванная, потому что просто не в силах сдержать эмоции, и с тестом в руках.

— О-о-о-о, — говорит Дашка, — у меня есть повод найти твоего дегенерата и вправить ему мозги.

Она действительно собирается, натягивает штаны и кофту, но я останавливаю ее и прошу никуда не ходить.

— Посиди со мной, — говорю и тяну подруге руки, чтобы обнять ее. — Не нужно никого искать, — тихо говорю. — Я не знаю, от кого именно беременна.

Мы сидим так, наверное, час. Просто говорим и обсуждаем, где можно будет сделать детскую, как я возьму академ отпуск. Я планирую роды с подружкой, а не с любимым парнем. Это угнетает, но я креплюсь. И даже начинаю жить нормальной жизнью: ходить на пары, больше гулять и есть, чтобы поддерживать свой организм. Начинаю подрабатывать и пишу диссертации. Деньги получаются неплохие и я почти все откладываю, чтобы собрать какую-то сумму на роды.

Дашка все еще осуждает то, что я решаю не говорить ни Кириллу, который так и не вернулся, ни Мирону. Я не хочу. Снова встревать в отношения, пытаться что-то кому-то доказать. Я просто живу, правда, ближе к трем месяцам, когда меня ложат в больницу из-за низкого гемоглобина, я меняю свое решение.

Не потому, что мне не хватило поддержки: Дашка с Юлькой постоянно приходят, приносят фрукты и еду, но… я смотрю на счастливых беременных женщин, к которым приходят мужья, и хочу, чтобы у моего ребенка был отец. Хочу, чтобы он родился в семье, чтобы у него был тот, к кому он всегда бы мог пойти за советом и поддержкой. Ребенку нужен отец, думаю я, смотря за тем, как к соседке по палате приходит муж.

Я как-то слишком спонтанно все решаю. Настраиваюсь на то, чтобы рассказать парням и родителям. К маме запланировала поездку через две недели после встречи с мальчиками, подсознательно зная, что родители будут в шоке и, скорее всего, просто не поймут такого моего разгильдяйства и легкого поведения.

Новый Год я встречаю в компании Дашки. Мы накрываем на стол, умощаемся в кровать и кутаемся в плед, смотрим новогодние комедии и едим мандарины. Мама звала к себе, но я решаю поехать к ней потом. Через пару недель.