Дочь моего врага - Моника Маккарти

Он поцеловал ее! Он обнял Анну и поцеловал ее.

Что-то внутри у Артура оборвалось. Инстинкты требовали убить этого человека. Но в последнюю минуту что-то держало его. Если он убьет Росса, его миссии придет конец. Тогда ему придется бежать, и он потеряет возможность уничтожить Лорна.

Артуру стоило огромного напряжения воли, чтобы не двинуться с места. Он позволил Россу выйти из комнаты, позволил ему жить. На этот раз. Но Анна не отделается от него так легко. Он сделает все для того, чтобы утром она не смогла дать Россу положительный ответ. Они ни за что не обручатся. Он не позволит.

Шаги Росса стихли, и Анна вышла из библиотеки. Артур выскользнул из тени и встал у нее на пути.

— Вы шпионите за мной?! — воскликнула Анна.

Она попыталась оттолкнуть его, но он сжал ее запястья.

— Отпустите меня! Вы не имеете права!

Он втолкнул ее назад в комнату и закрыл за собой дверь.

— У меня есть все права! — прошипел он. — Вы не выйдете за него замуж!

Он видел, как вспыхнули ее щеки. Ее грудь, ее восхитительная высокая и полная грудь, о которой он не переставал мечтать, вздымалась от искреннего негодования. Упрямый подбородок был вздернут.

— Я выйду за него.

Артуру не понравился ее тон. Совсем не понравился.

— Вы не смогли его даже поцеловать. — Он склонился, вдыхая ее аромат. — Вы понимаете, как это будет, когда придется делить с ним постель?

Анна издала резкий возглас ярости. Если бы в руке у нее оказался кинжал, она бы вонзила его в сердце Артура.

— Полагаю, я привыкну к этому. Возможно, даже научусь получать удовольствие, — сказала она, чеканя слова. — Сэр Хью — красивый мужчина. И он настроен решительно. Вы так не думаете? — Ее взгляд был насмешливым. Вызывающим. Сводил его с ума. — Мне понравилось, как он целуется. Думаю, что и постель с ним я буду делить с удовольствием.

Артур схватил ее за руку и рванул к себе.

— Замолчите!

Ему казалось, что он вот-вот взорвется. Он сознавал, что слишком долго сдерживал свои чувства и теперь они завладели им целиком. Голова его закружилась. Грудь горела. Господи! Как ему было больно! Он должен остановить ее.

— Почему я должна отказаться от него? — спросила Анна, подаваясь вперед.

Ее грудь касалась его груди, и Артур вздрогнул всем телом. Его затягивало в водоворот страсти и желания.

Ему захотелось раздавить Анну в объятиях. Целовать ее. Довести до безумия, чтобы она выкрикивала его имя и ничье больше!

— Почему я должна отступиться? Сэр Хью производит впечатление человека, который знает, чего хочет, и он не допустит, чтобы кто-то помешал ему получить желаемое.

Артур понял, что она провоцирует его, но ему это было все равно.

Он тоже знал, чего хочет, будь оно все проклято. Он хочет ее!

Понимая, что битва проиграна, Артур выругался и сжал Анну в объятиях. Его губы прижались к губам Анны, и он вложил в этот поцелуй всю свою страсть.

Он целовал ее так, как никогда не целовал ни одну женщину. Он целовал ее, стараясь заставить отказаться от своих планов. Целовал, чтобы стереть ненавистные воспоминания, выжженные ею в его памяти. Он целовал ее так, чтобы она забыла о другом мужчине.

Но когда ее тело обмякло в его объятиях, молча и безусловно сдаваясь, когда ее губы раскрылись, отвечая на поцелуй, Артур забыл и о своей миссии, и об альянсе, и обо всех враждебных кланах, и о мести. Он думал только о том, что хочет, чтобы она принадлежала ему…

Анна знала, что сама спровоцировала его, но ей уже было рее равно. Гнев сделал ее слепой ко всему, кроме потребности проявить характер.

Она ненавидела Артура за то, что он вмешивался в ее дела, за то, что заставил колебаться, за то, что оказался у нее на пути и помешал осуществлению планов.

Она хотела защитить свою семью, и теперь, когда ей представился шанс это сделать, Артур Кемпбелл мешал ей.

Желал ли он ее? Была ли она ему нужна?

Он должен был оставить ее в покое. Потому что для них обоих время вышло.

И вот теперь он сдался. Она наконец получила свою награду. Оказалась в его объятиях, и его губы прижимались к ее губам. Он целовал ее со всей страстью и с такими чувствами, о которых она могла только мечтать.

Он пожирал ее своим ртом. Она стонала, все более глубоко и страстно отвечая на его поцелуи, и ей хотелось ощущать его всем телом, каждой клеточкой.

Руки Артура властно скользили по ее спине, бедрам, груди. Она ощущала его ответные стоны.

О Боже! Это было прекрасно! Грудь возле груди. Бедра возле бедер. Анна чувствовала, что возбуждение его нарастает. Чувствовала, как бешено бьется сердце и горит кожа.

Они были прижаты друг к другу, и все же Анне казалось, что они еще недостаточно близко.

С каждым восхитительным движением его языка и с каждым прикосновением его властных ласкающих рук в ней нарастало беспокойство. Ее отвага была не слабее его дерзости. Она хотела чувствовать его тело, и ее все сильнее охватывало хмельное желание.

Никогда еще не испытывала она ничего подобного! Словно ее тело проснулось, и она чувствовала себя более живой, чем всегда. Она с полной естественностью отвечала на его ласки, будто знала, что делает. Все происходило слишком быстро. Не было времени подумать. Желание захватило ее и не отпускало.

Анна была такой разгоряченной, такой слабой, такой томной и отяжелевшей. Казалось, ноги ее ослабели и не держали. Она упала ему на грудь, а он толкнул ее к столу, чтобы она не упала, а возможно, чтобы не упасть самому. Этот рыцарь, умевший так виртуозно владеть собой, теперь казался таким же отчаянным и обезумевшим от желания, как и она.

Его темные шелковистые волосы рассыпались по ее груди. Не в силах сопротивляться, она погрузила пальцы в мягкие волны его волос, нежно прижимая его к себе. Сквозь ткань платья она чувствовала его рот на своей груди, а его руки сжимали ее грудь.

Но и этого было мало…

Будто почувствовав ее разочарование и неудовлетворенность, он позволил своему языку нырнуть в вырез ее корсажа.

Анна вскрикнула от яростного мучительного наслаждения, сотрясшего все ее тело. Его рот был таким теплым! Языком он делал круговые движения, пока ей не показалось, что больше она не вынесет. Она извивалась в его объятиях и молила, сама не зная о чем.

Наконец Артур высвободил ее грудь из корсажа, и кожу овеял прохладный ветерок.

— Иисусе! — стонал Артур, и звук этот был таким, будто он страдал от боли. — Ты так прекрасна!

Звук его голоса, должно быть, проник сквозь окутывавший ее сознание туман, но прежде чем наступил момент прояснения, Артур прижался губами к ее соску и втянул его в рот.