Спасение доллара - война - Николай Стариков

Частная собственность была в России священна, чем, собственно говоря, активно пользовались революционеры всех мастей вплоть до 1917 года, борясь с самодержавием и одновременно получая всевозможные проценты и дивиденды. Вот и владелец тысяч крепостных крестьян, знаменитый публицист и писатель Герцен жил на средства от своих имений. Русский император призывает всех подданных вернуться домой из охваченной революцией Европы — Герцен отвечает отказом. Неоднократные «предложения» и приказы вернуться не действуют. Тогда Николай I решает склонить своего мятежного подданного к послушанию экстраординарными мерами. «…Надо велеть наложить запрещение на его имение, а ему немедля велеть воротиться» — накладывает резолюцию русский монарх. Логика правительства была простой и понятной — если перекрыть борцу с темным царством финансовый ручеек, то он должен покориться. Потому как вряд ли он захочет лишиться своего крупного состояния.

Поначалу Герцен банально прятался. В течение года (!) ни Министерство иностранных дел, ни русская миссия в Париже просто не могли бунтаря найти. Он на время испарился, исчез. Почему будущий смелый обличитель самодержавия сразу не послал это самое самодержавие куда подальше? Он вовсе не хотел терять свои деньги, но и ехать в Россию не желал. Наконец русский консул в Ницце сумел наконец-то передать ему царский приказ о возвращении. Отказ вернуться в письменном виде пришел через три дня. Отчего же прятавшийся более года Герцен теперь отвечает царю моментально? Потому что он нашел себе могущественного покровителя и теперь мог не беспокоиться за судьбу своих капиталов.

Российский суд накладывает арест на все имущество Герцена. Но не будем ронять скупую слезу — светочу русской литературы не пришлось мыть посуду в парижских бистро. Зная, что его имущество арестовано, Герцен отправился к богатейшему человеку Франции — барону Ротшильду. И продал ему билеты московской сохранной казны, на которые был наложен в России арест. Ротшильд выплатил деньги, а потом в свою очередь потребовал оплаты билетов у своего русского контрагента — одного петербургского банкира. Тот ответил, что этого сделать не может в силу запрета властей.

Герцен не был родственником Ротшильда, как не был и другом барона. Более того — Герцен обманул банкира, всучив ему арестованные активы. И вот вместо того, чтобы просто потребовать деньги назад у лжеца Герцена, барон Ротшильд пригрозил бойкотом России со стороны международных финансовых институтов! Банкир потребовал у своего петербургского партнера получить аудиенцию у министра иностранных дел и министра финансов и заявить, что он, Ротшильд, «советует очень подумать о последствиях отказа, особенно странного в то время, когда русское правительство хлопочет заключить через него новый заем».[135]

Кто для барона Ротшильда важнее — мелкий вкладчик Герцен или Российская империя, крупнейший заемщик прошлого, настоящего и будущего? Ротшильд решил, что… Герцен. Николай I, наоборот, решил, что важнее всего хорошие отношения с главными финансистами того времени. В итоге русский царь выплатил барону все причитающиеся суммы, даже с процентами и процентами на проценты. Лояльность банковского мира ему была важнее.

А вот почему Ротшильд так поступил, остается загадкой. Если, конечно, забыть, что через небольшой промежуток времени именно Герцен становится первым «профессиональным» борцом с Россией, начав выпускать в Лондоне первые антирусские издания. Причем ровно накануне начала Крымской войны. «Деньги — независимость, сила, оружие. А оружие никто не бросает во время войны, хотя бы оно и было неприятельское, даже ржавое», — напишет позднее Герцен.

Лондон всегда примет ЛЮБЫХ борцов с центральной властью в России. Так всегда было, так всегда будет.

Так он объявил войну своей родине. Оттого-то банкир Ротшильд так его и опекал.

Эту войну со своей страной многие ведут и по сию пору.

И живут безбедно.

Кто же кормил и кормит наших революционеров?

Президент России заявил о необходимости вывести дела о терроризме из компетенции судов присяжных. Это немного странно, так как еще в декабре 2008 года Государственная дума приняла закон, который отменяет использование суда присяжных при рассмотрении дел, связанных с терроризмом. Но раз президент об этом заговорил, значит, присяжные почему-то до сих пор судят в России террористов. Этому необходимо немедленно положить конец.

История России однозначно свидетельствует об этом.

В России суд присяжных действовал с 1864 по 1922 год. Его появление связано с рядом реформ, осуществленных царем- освободителем Александром II. Не касаясь дел житейского или уголовного свойства, стоит посмотреть, к чему это привело при рассмотрении антигосударственных деяний.

24 января 1878 года в приемную губернатора Петербурга Трепова вошла 29-летняя посетительница Вера Засулич. «При подаче прошений молодая девушка, бывшая в числе просительниц, почти в упор выстрелила из шестизарядного револьвера в градоначальника и нанесла ему тяжелую рану в бок» — писали об этом в прокламации «борцов за нашу свободу». Трепов приказал выпороть арестанта-студента, не снявшего перед ним шапку, — в знак протеста Засулич и стреляла.

Представьте себе: некая молодая дама в современной Москве вошла в приемную московского мэра и (не дай бог!) его тяжело ранила. А в объяснение своего поступка сказала, что он приказал оставить без зарплаты и выкинуть на улицу молдавских рабочих, работающих на московских стройках. Возможно, градоначальник и превысил свои полномочия, но разве это оправдывает попытку убийства?

Начался суд. Председателем суда был ведущий юрист того времени, по иронии истории носивший такую же фамилию, как имя Лабрадора нынешнего российского премьера.[136]Молодость, хорошее воспитание, благородство порыва, выздоровление Трепова: в итоге суд присяжных Засулич оправдал. Почитатели выносят ее из зала суда на руках.

Я написал историю подрывной деятельности наших геополитических противников. И, увы, самые страшные ее страницы начались именно с оправдания Засулич. Это Рубикон.

Торжество справедливости? Нет — сигнал о слабости власти. Не надо удивляться, что маховик террора, обильно смазанный таким приговором, пошел раскручиваться дальше. Прошел только месяц со дня выстрелов Веры Засулич, и страна была поражена целым вихрем покушений. 23 февраля 1878 года в Киеве выстрелами из револьвера ранен товарищ прокурора окружного суда Котляровский. В марте убит жандармский полковник Кноп. 25 мая кинжалом убит жандармский следователь барон Гейкинг. 4 августа 1878 года убит шеф жандармов генерал Мезенцев. Его смерть эффектна, как театральная постановка, — средь бела Дня генерал заколот узким кинжалом-стилетом. 9 февраля 1879 года убит харьковский губернатор князь Кропоткин.