Наркомэр - Николай Аникин

— Ошибся гад какой-то, — пробормотал он, прижимаясь сзади к Светлане Аркадьевне.

Однако вновь раздался звонок. Надо было окончательно отключиться — и никаких проблем. На часах три, а кому-то неймется.

— Да. Слушаю внимательно. Ну. Я. Раз мой номер… Чо тебе надо? Привет от жены? От чьей? От моей? Она же в санаторий уехала…

Разговор принимал унылый характер. Выяснилось, что жена срочно покинула место отдыха и самолетом возвратилась домой. Вошла в квартиру, а там пусто. Даже пыль не стер, подлец. Разве же так делают?! Короче, Боря должен гнать соответствующие бабки, пока владелец информации не шепнул супруге, где находится спутник жизни.

— Может, вам безразлична ваша супруга, тогда я умываю руки. Однако сведения о вашем местонахождении, увы, не смогу удержать… И мне заплатят. Как вы на это смотрите?

Да как же на это можно смотреть?! Скорее всего положительно. Потому что от жены имеются два взрослых сына, которые могут посчитать папе его зубы. Можно пропустить мимо ушей весь этот визг. Однако, если в дело вступают «родные» кулаки, он ничего не сможет им противопоставить, потому что родное… Нет у него против них аргументов.

Нашел куда ударить, гад ползучий!.. И время выбрал самое подходящее, когда мозг думать не хочет, — под дых ударил, стервец.

— Короче, базар закругляем. Чо ты хочешь? Только говори сразу.

— Денег. И как можно больше. Прямо сейчас.

Действительно, спятил! Какие деньги среди ночи! У бизнесмена деньги всегда в деле. Нет у него наличными.

— Куда подъехать? — настаивал незнакомец. — Может, к вашей усадьбе в пригороде?

— Нету у меня никакой усадьбы! Ты с кем меня спутал? Я Борис Рябоконь. Понял ты, зараза, на кого ты пасть разинул?!.

— Кто ж не знает Коня Рыжего… Ни с кем тебя не спутаешь. Тебя невозможно смешать — ты светишься во тьме. Тебя даже отсюда видно. Выгляни в окошко…

Рябоконь впервые за последний год вздрогнул всем телом. Взглянуть в окно — значит получить пулю в лоб. Сейчас! Станет он тебе выглядывать! Даже если там рота ОМОНа, все равно не выглянет.

— Видал? — спросил голос.

— Не видно там ничего, — соврал Рябоконь.

Светлана Аркадьевна тряслась как осиновый лист, прижавшись задом к стене.

— А ты свет-то выключи, к окну приблизься, увидишь. Тачка стоит цвета «асфальт». Хотя сейчас темно и подфарники у меня не горят, так что едва ли ее можно заметить. Но я мигну тебе.

— Не буду я никуда выглядывать. Сколько ты хочешь?

Голос задумался. Наверно, он решал, сколько можно запросить за такое мерзкое дело. Ведь могут и отказать.

— Сколько не жалко, — выдохнул тот наконец.

Вот это цена! Сдохнуть можно от такого размера.

— И вообще зачем торговаться, если платить все равно нечем. Если в бизнесе деньги находятся… — продолжил тот вновь. — Придется жене говорить. Привезу ее в «Домик для охотников». Пусть взглянет на голубей…

— Не надо! — взвизгнул Боря. — Мы договоримся!

— Вот и замечательно, — спокойно произнес голос.

Боря ощутил, как тот ухмыляется.

— Слышишь? Не клади «трубу». И не упади с кровати. Можешь хоть ссать кипятком, но я пошутил…

— Кто ты?

— Я твоя прошлогодняя тень. И я уже здесь. Ты теперь оглядывайся. И вверх чаще смотри… А по ночам лучше не спи. Бодрствуй, как часовой на вышке.

И на том все. Отключился. Насытился, подлец, возбудил нерв человеку, а сам спать увалился. Подшутил, называется. Испортил человеку настроение. И нисколько его не волнует — может, у человека стоять после этого перестанет.

Светлана Аркадьевна встревоженно блестела в темноте глазами. Она впервые видела, что Его Величество всерьез напуган. Даже не на шутку жаль сделалось человека. И она приблизила к нему свое тело.

— Да иди ты! — Боря фыркнул рассерженным котом.

— Что с тобой, Боря?

— Не видишь разве! Шантажировать надумал козел. Я покажу ему шантаж. Он у меня забудет, откуда ноги растут, козел. Дай до утра дождаться…

Он вскочил и принялся бегать по комнате, внезапно вспомнив, что за ним могут наблюдать в приборы ночного видения. Техника нынче развита. Смотрят, козлы, да еще, может, на видео снимают. Он подошел к окну и заправил отошедшую штору. До утра дай дожить. Завтра поднимет домашнюю «бригаду». Серого за уши — и вперед с песней. Нечего ему хлеб жрать. С шашлыками…

— Кто бы мог… Кто бы это мог быть?!.

Боря продолжал метаться в узеньком пространстве комнаты. Не хватало простора. Ему бы вылететь на свободу, но нельзя — темно. И сидеть в четырех стенах становилось невозможно. По-видимому, у него внезапно развилась клаустрофобия, боязнь замкнутого пространства. Могут подпереть снаружи дрыном и поджечь. Горят ведь дома в здешней местности. Еще как! Додумались, сделали двери, которые открываются наружу. Мэра идея была: не вышибут, говорил, зато! Если вышибут, то лишь с косяками! А то, что могут, например, подпереть, — не дошло до дурака. Всю жизнь просидел за колючей проволокой и все себе мозги там растерял. Только бы до утра… Утром сразу в машину — и по газам. Здесь всего-то один сторожишка сидит. Старпер. Бывший офицер. Ему наплевать на Борю вместе с его подружкой. Да у него и нечем защититься. Вот оно! Свою надо иметь охрану! Говорил! Не захотели прислушиваться! Наняли ЧОП какой-то, а там у всех песок сыплется. Куда с такими.

— Успокойся, Боренька… Дай я тебя обниму. Ты все равно у меня единственный… Ни на кого я тебя не променяю. Ну что? Что? Перестань… Иди… Сядь сюда. Не переживай по пустякам. Ляг рядом со мной. Утром ты позабудешь об этом звонке. Подумай, кто ты и кто этот пенек с ушами. Просто ему стало известно, что мы здесь. Вот и попер, бобер…

— Узнать бы, кто этот бобер. Кому известно, что мы сюда поехали? На работе?

— Известно, что на работе. Где еще-то…

— А кто еще мог узнать?

— Никто. Я никому не рассказывала. У меня мужик, сам знаешь, галл ревнивый. Побежит кирпичами кидать по окнам. Зачем мне это надо. У меня все в порядке.

— Но ты же со мной, а он там! Он же ищет сейчас тебя!..

Однако она развеяла его сомнения. Светлана Аркадьевна предусмотрительно рассорилась с супругом накануне, утром, когда уходила на работу. В азартном порыве она заявила, что он настолько ей надоел, что даже домой идти неохота. Уйдет она от него, на частную квартиру. К подруге. Где живет? А какое кому дело. Все равно они друг другу надоели и надо сменить обстановку.

— Тогда твой отпадает, — рассуждал Рябоконь. — Может, из рабочих кто? Там же целая фабрика. Одних грузчиков — чуть не сотня. И у каждого не голова, а отруби. Пьют, скоты, через одного. Уволить всех… без выплаты пособия, чтоб знали, как пить на рабочем месте…

— Говорю, пройдет. Утрясется, Боря. Иди сюда. Сейчас мы слепим с тобой «горбатого», и ты будешь потом смеяться.