Любовный компромисс - Ханна Хауэлл

Он раздевал Эмили со смешанным чувством восторга и муки. Восторга оттого, что скоро она обретет в его постели постоянное и законное место; муки — потому что не мог тут же удовлетворить свое желание. Эмили была так-близка и так недоступна. Клауд понимал, что ей необходимо дать отдых, хотя бы ради ребенка, и с превеликим трудом сумел взять себя в руки.

Раздевшись, он лег в постель и притянул Эмили к себе. Когда она, свернувшись калачиком и что-то тихонько пробормотав, прильнула к нему, как делала это на протяжении всего путешествия, губы Клауда тронула легкая улыбка. Он понимал, что вряд ли сегодня заснет. Лежать, сжимая в объятиях все еще стройное тело Эмили, и знать, что не можешь ею обладать, было для него сушей пыткой. Какой уж тут сон! И все же Клауд был счастлив. Он прекрасно понимал, что все могло закончиться гораздо хуже; тогда бы Эмили сейчас лежала не рядом с ним, а в постели Томаса Чилтона.

Как Эмили ни старалась, она не могла отделаться от чувства обиды. Можно было простить Клауду то, что он не притронулся к ней прошлой ночью, поскольку она спала беспробудным сном. А вот почему он улизнул рано утром, даже не разбудив ее, она понять не могла. Эмили не сомневалась, что яркий солнечный свет, озарявший всю комнату, нисколько бы не помешал Клауду, если бы он вздумал заняться с ней любовью.

Взглянув на себя в зеркало, она направилась к лестнице, вдыхая на ходу аромат свежесваренного кофе, который по мере ее приближения становился все притягательнее. По утрам ее уже начало мутить, однако приступы тошноты были непродолжительными и не слишком сильными, а после них, как правило, наступал зверский голод. Войдя в кухню, Эмили с радостью убедилась, что, помимо кофе, ее ждет обильная еда.

При виде очаровательной будущей мамаши мужчины тотчас же засуетились. Они осторожно усадили ее за стол, налили кофе, наполнили тарелку разнообразной снедью, после чего принялись расспрашивать, как она себя чувствует. Все это было хотя и немного смешно, но очень мило, и все же Эмили вскоре поняла, что если они и впредь будут так себя вести, то это ей быстро надоест.

— Вы хлопочете вокруг меня так, как будто я тяжело больна, — небрежно заметила она, приступая к еде.

Ухмыльнувшись, Вулф уселся напротив нее.

— Извини, но у нас никогда не было детей.

— У мужчин детей не бывает, — непререкаемо заявил Торнтон. — Даже я это знаю.

— Похоже, теперь нам придется следить за своей речью, — заметил Вулф и улыбнулся малышу. — Я хотел сказать, что у нас никогда не было женщины, которая ждет ребенка.

— Как только ты поешь, Эм, мы поедем в город, найдем священника и обвенчаемся, — поспешил заявить Клауд.

На лице Эмили появилось выражение беспокойства и упрямства. Заметив это, Вулф и Джеймс не сговариваясь выскользнули из кухни, оставив Эмили наедине с Клаудом, который принялся раскачиваться на стуле, готовясь отвергнуть любые возражения, если Эмили соберется таковые выдвинуть.

— Может, вчера я неясно выразилась? Я пришла сюда вовсе не за тем, чтобы принуждать тебя жениться на мне.

— Ты напрасно беспокоишься — еще никому не удавалось заставить меня делать то, чего я не желаю.

— Ах так? — Эмили нахмурилась. — Значит, ты сам решил жениться?

— Ты мне не веришь? Не веришь, что я хочу жениться и завести детей? Но по-моему, в этом нет ничего удивительного.

— Верно, — согласилась Эмили. — Однако сперва ты должен понять, что женитьба налагает на человека определенные обязательства.

— Это какие же?

— Такой человек уже не вправе заводить интрижки во всех городах от Сан-Франциско до Нью-Йорка.

В ответ Клауд лишь снисходительно улыбнулся:

— Поверь, я отлично понимаю, что женитьба подразумевает постоянство, и собираюсь вести себя соответственно. — Заметив сомнение в глазах Эмили, он покачал головой. — Ты думаешь, я не смогу?

— Что ты! Я уверена, ты сможешь сделать все, что захочешь. — Эмили вздохнула, стараясь придумать, как бы ей высказать свои опасения так, чтобы не выдавать себя.

— Может быть, ты имеешь в виду эту проклятую сделку? — вывел ее из задумчивости голос Клауда.

— Что-что?

— Я спросил, ты все еще считаешь, что я был способен бросить тебя с Торнтоном на произвол судьбы?

— Конечно, нет! — Эмили не собиралась говорить Клауду, что его порядочность давным-давно перестала быть для нее секретом.

— Но ты все равно на меня злишься! — Клауд был полон решимости покончить с ее сомнениями раз и навсегда.

— За что? Ты хотел меня и получил то, что тебе требовалось. Быть может, кто-то и осудит меня за мое поведение, но я спасала себя и Торнтона от верной смерти. Разве я могла поступить иначе?

— Что за вопрос: конечно, нет, детка! С того момента, как я положил на тебя глаз, ты была обречена. Если бы даже мне было известно заранее, что ты девушка, все равно я заставил бы тебя лечь со мной в постель. Я решил тебя получить и добился бы своего, чего бы мне это ни стоило.

— Но значит ли это, что ты всегда будешь мне верен? — слегка задыхаясь, спросила Эмили.

— Я сделаю все возможное. — Клауд смотрел прямо в ее расширившиеся глаза. — Конечно, я далеко не святой, и у меня, как у любого мужчины, полным-полно всяких слабостей. Но я постараюсь быть тебе верным, клянусь.

— Этого достаточно.

Он опустил взгляд и улыбнулся:

— Пойду-ка чем-нибудь займусь, иначе забуду о том, что собирался не трогать тебя до свадебной ночи.

— Тогда почему ты вчера не… — начала было Эмили и, вспыхнув, осеклась.

— Ты разочарована? — тихонько поддразнил ее Клауд.

— Конечно, нет. — Она поднялась и принялась убирать со стола.

Клауд снова взглянул на нее, и сердце Эмили затрепетало.

— Пойду запрягу коляску.

— Мы едем прямо сейчас?

— Разве я непонятно выразился?

— Но мне надо сначала переодеться, — как можно мягче проговорила Эмили и повернулась к двери.

— А чем тебе не нравится это платье? — подозрительно спросил Клауд.

— Оно, конечно, тоже ничего, но я хочу надеть самое лучшее.

Белое бальное платье, которое Эмили выбрала для венчания, действительно очень шло ей. Конечно, девственницей она уже никогда не станет, и все же ей нечего стыдиться.

— Ну, ты готова? — Клауд, как всегда без стука, вошел в комнату.

Бросив взгляд на Эмили, он застыл на месте. Когда они ужинали в форте и Эмили принарядилась для этого случая, он счел ее очень милой, однако сейчас, в белом шелковом платье, отделанном кружевом, она показалась ему просто красавицей. Он чуть не лопнул от гордости. Ему хотелось, чтобы весь город поскорее увидел его невесту и позавидовал ему.