Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Ничего нового, тайбань. Гегемонисты остаются гегемонистами. Царская Россия или советская — разницы нет. Эта история длится уже четыреста лет. Вот уже четыре века, как они вторгаются на нашу территорию и захватывают наши земли. Но, пожалуйста, продолжайте.

— Я считаю, что это в равной степени направлено и против Гонконга, и против Серединного государства. Мы — ваше единственное окно в мир. Первым это понял старый Зеленоглазый Дьявол, и это действительно так. От любого разлада между нами выиграют лишь гегемонисты. Ко мне в руки попали кое-какие бумаги, часть документов особого подразделения. — И Данросс стал дословно цитировать перехваченный доклад АМГ, где речь шла о формировании «Севрина»; складывалось впечатление, что он просто озвучивает текст, который без малейшего усилия с его стороны всплывает в мозгу. Он сообщил Типтопу все существенные сведения о «Севрине», его агентах и о «кроте» в полиции.

Пораженный Типтоп молчал.

— А какая дата стоит на основном документе «Севрина», тайбань?

— Он утвержден неким Л. Б. четырнадцатого марта пятидесятого года. Послышался продолжительный вздох. Очень продолжительный.

— Лаврентий Берия?

— Не знаю. — Чем больше Данросс обдумывал свой ход, тем больше приходил в возбуждение. Теперь он был уверен: когда эта информация и убедительные доказательства окажутся у нужных людей в Пекине, это вызовет настоящий взрыв в советско-китайских отношениях.

— Можно ли взглянуть на документ?

— Да-да. Это возможно, — подтвердил Данросс. На спине у него выступил пот, и он похвалил себя за то, что предусмотрительно снял копии с тех частей доклада АМГ, где речь шла о «Севрине».

— И на документ чехословацкой СТБ, о котором вы упомянули?

— Да. На ту часть, которой я располагаю.

— А каким числом он датирован?

— Шестым апреля пятьдесят девятого года.

— Значит, наши так называемые союзники всегда были «сердцем волка и легкими собаки»?

— Боюсь, что так.

— И почему только Европа и эти капиталисты в Америке не хотят понять, кто их настоящий противник, хейя?

— Трудно сказать. — Теперь Данросс уже играл в ожидание.

Типтоп выдержал ещё одну паузу.

— Я уверен, что моим друзьям захочется получить копию этого… этого документа о «Севрине» и любые относящиеся к нему бумаги.

Вытерев с лица пот, Данросс спокойным голосом продолжал:

— Как Старый Друг считаю своей привилегией помогать, чем только могу.

Снова молчание.

— Мне тут позвонил один общий друг, который выступил в поддержку вашей просьбы о выделении наличности Банком Китая, а несколько минут тому назад меня уведомили, что один очень важный человек из Пекина распорядился оказать вам любую помощь, какая только может быть предоставлена. — Снова молчание. Данросс почти видел, как Типтоп и остальные, кто, вероятно, слушает этот разговор, взвешивают сказанное, кивают или качают головами. — Извините, я на минуту, тайбань, кто-то пришел.

— Может, я перезвоню? — тут же предложил Данросс, чтобы дать им время подумать.

— Нет, это совсем не обязательно. Подождите минуту, если не возражаете.

Данросс услышал, как трубку положили. Где-то по радио раздавалась музыка. Какие-то неопределенные звуки, возможно приглушенные голоса. Сердце колотилось как сумасшедшее. Казалось, ждать пришлось целую вечность. Потом трубку взяли снова.

— Извините, тайбань. Пришлите, пожалуйста, эти копии как можно раньше. После вашего утреннего собрания будет удобно?

— Да-да, конечно.

— Когда приедет мистер Дэвид Мак-Струан, прошу передать ему мои наилучшие пожелания.

Данросс чуть не выронил трубку, но вовремя пришел в себя.

— Я уверен, что он попросил бы меня передать вам свои. Как поживает мистер Юй? — наудачу спросил он, а самому хотелось крикнуть в трубку: «Как насчет денег?» Но в переговорах с китайцами такие вещи не проходят. Наступила решающая стадия, и надо было действовать с предельной осмотрительностью.

Снова молчание.

— Прекрасно, — проговорил Типтоп, уже другим тоном. — О, вот что я вспомнил. Сегодня днем мистер Юй звонил из Кантона. Он хотел бы, если можно, перенести вашу встречу на более ранний срок. Через две недели после завтрашнего дня, понедельника.

Данросс задумался. Через две недели нужно быть в Японии — вести переговоры с «Тода шиппинг» по всей схеме покупки и обратной аренды, которая теперь при поддержке Первого центрального будет иметь огромные шансы на успех.

— В тот понедельник вряд ли получится. Следующий за ним меня устроил бы больше. Могу ли я подтвердить дату к пятнице?

— Да, конечно. Ну, не буду больше вас отрывать.

Теперь, когда переговоры вышли на завершающий этап, напряжение Данросса стало почти невыносимым. Он вслушивался в приятные, дружелюбные интонации этого голоса.

— Благодарю за информацию. Надеюсь, этот бедняга будет доставлен на границу в Ло-У к заходу солнца. О, кстати, если завтра в девять ноль-ноль мистер Хэвегилл, вы и губернатор представите лично необходимые банковские документы, полмиллиарда долларов наличными могут быть немедленно перевезены в «Викторию».

Данросс тут же понял, что к чему.

— Благодарю вас, — непринужденно откликнулся он. «Этот номер у вас не пройдет». — Мистер Хэвегилл и я там будем. К сожалению, насколько я знаю, губернатор получил указания из канцелярии премьер-министра оставаться в Доме правительства до полудня для консультаций. Но вместе со мной прибудет его доверенное лицо с печаткой, чтобы гарантировать заем. — «Куда это годится, чтобы губернатор являлся туда лично, в роли просителя, как простой заемщик? Это создаст нежелательный прецедент». — Полагаю, этого будет достаточно.

Типтоп уже не говорил, а чуть ли не мурлыкал.

— Я не сомневаюсь, что банк готов подождать до полудня, чтобы позволить губернатору выполнить свои обязанности.

— До и после полудня он будет на улицах вместе с полицейскими отрядами по борьбе с уличными беспорядками и армейскими подразделениями, мистер Тип, чтобы не допустить бесчинств тех, кто введен в заблуждение гегемонистами. Он ведь, как вы знаете, главнокомандующий в Гонконге.

В голосе Типтопа появились резкие нотки.

— Конечно, но даже главнокомандующий может уделить несколько минут своего драгоценного времени тому, что, очевидно, является вопросом первостепенной важности?

— Я уверен, что он с удовольствием пошёл бы на это, — глазом не моргнув, соврал Данросс. Он знал, как ведутся переговоры в Азии, и был готов к всплескам негодования, сладким речам и всему остальному, что лежит между этими крайностями. — Однако на первом месте для него стоит защита интересов Серединного государства, равно как и интересов Гонконга. Я не сомневаюсь, что ему, к сожалению, придется отказаться от личного присутствия, пока не будет улажена эта чрезвычайная ситуация.