Пророчество - Василий Горъ

– Я вам что говорил, сукины дети? – озверел подполковник. – Щепкин, мать твою за ногу! – обратился он к последнему. – Опять твоя идея? Ну и как там твои яйца, Казанова хренов? Трахаться сможешь?

– Ну первую неделю вряд ли! – усмехнулся я. – А потом сможет наверняка! Да ладно, Савелий Иванович, ребята просто хотели познакомиться!

– Ну и как, познакомились? – желчно огрызнулся подполковник, щупая пульс у «охранника». – Что с ними двоими? – Он показал на валяющиеся тела и выпрямился.

– Придут в себя. Этот вот-вот. – Я кивнул в сторону охранника. – А второй – минут через десять…

– Понятно! – недовольно хмыкнул Кормухин и вдруг увидел на столе камеру. – Та-а-ак! И какая сука приволокла камеру на объект? Я тебя спрашиваю, Щепкин!!! Разжалую к чертовой матери, уроды!!! А весь наряд подразделения обслуги – уволю на хер!!!

Тут на полу захрипел пришедший в сознание «охранник», и внимание подполковника переключилось на него:

– Ребров!!! Что за наряд?...

Если бы не зазвонивший в самый подходящий момент мобильный телефон, подполковник, судя по всему, успокоился бы не скоро. А так он, глянув на экран трубки, весь подобрался и нажал на клавишу ответа. Несколько секунд послушав невидимого собеседника, он коротко сказал: «Есть!» и отключил телефон. Потом озадаченно посмотрел на меня, потом на своих бойцов и, добравшись до ближайшей табуретки, расстроенно сел на нее.

– Тренировочный вылет отменяется. В Хасавюрте похищена жена одного важного человека. Требуют выкуп – десять миллионов евро. Срок – сорок восемь часов! Послать некого. Так что готовьтесь – вылет через два часа. Марш собираться!!!

Щепкин и вставший на ноги Ребров поплелись в сторону небольшой двери за боксерским рингом, вслед за ними, кривясь от боли, поковылял парень в камуфляже.

– Коренев, что ты наделал! – схватился за голову подполковник. – Они же поссать самостоятельно не смогут!!! А им под пули лезть!!! Что делать, бля!!!

Я пожал плечами: своей вины в происшедшем я не видел никакой, а проблемы Кормухина меня, собственно, не особенно и волновали. Нет, похищенную женщину, конечно, было жаль, но помочь я ей не мог и поэтому не принимал близко к сердцу… Однако, как оказалось, зря: подполковник, немного подумав, встал с табуретки и, оценивающе посмотрев на меня, вдруг выдал:

– Что ж, проведем проверку на профпригодность в реальной боевой обстановке. Беги за ребятами, скажи, чтобы подобрали тебе снаряжение. А я сейчас откачаю Гарибальди и тоже к вам приду… – Он быстрым шагом добрался до комнатки с надписью «душевая» и скрылся за ней, чтобы через минуту выйти обратно с ковшиком воды…

– Что встал? Давай живее! Времени нет тормозить! – Потом немного подумал и, вылив воду на голову бойца, раздраженно добавил: – За дедушкой твоим присмотрят, обещаю. С Кирилловым твоим я тоже все решу. Как и договаривались, больше двух суток мероприятие у тебя не займет. Что еще?

– Я не умею стрелять! – сказал я. – Какой с меня толк, по-вашему?

– Не гони, парень! Беги, собирайся, а там посмотрим!

…В самолете, выруливающем на взлетную полосу, нас сидело четверо. Я, подполковник Кормухин, злой как собака, лейтенант Алексей Ребров по кличке Кость или Костян, всю дорогу от объекта мрачно щупавший свой затылок, при этом, как ни странно, глядящий на меня с уважением, и мулат Алонсо Гарибальди, отзывавшийся на кличку Гарик, в звании капитана. Два других бойца, признанные негодными к боевому выходу по причине травм, остались на объекте. Как по дороге на военный аэродром сказал Кормухин, еще два бойца подтянутся к нам уже в Хасавюрте…

В таком же камуфляже, как и у увешанных оружием офицеров, я чувствовал себя не в своей тарелке: мало того, что он сам по себе немного сковывал мои движения, так, кроме того, в разгрузочном жилете, надетом сверху, мне действовали на нервы гранаты и запасные магазины к автомату, лежащему рядом… Все равно, кроме как по телевизору, оружие я ни разу не видел и весьма смутно представлял себе, что с ним надо делать… Все мои попытки объяснить это Кормухину натыкались на глухое молчание, тоже меня порядком нервирующее… В итоге к моменту, когда взлетевший военно-транспортный «Ил-76 МД» лег на курс, я оставил эти бесплодные попытки и задремал, решив, что пару часов сна мне точно не помешают…

…Стоило нам приземлиться, как к рампе самолета подали внешне порядком помятый, но бодро рычащий двигателем наглухо тонированный джип «Тойота-Лендкрузер». Быстренько загрузив свои пожитки в багажное отделение, мы влезли внутрь, и машина резко взяла с места… А через два часа высадила нас на горной дороге километрах в десяти от ближайшего села… Подполковник, помахав нам рукой на прощание, тронул водителя за плечо, и джип, коротко рявкнув сигналом, быстро скрылся за поворотом…

К полевому лагерю Заурбека мы подошли через сорок часов марша по горам. Костян, Гарик и два бойца ГРУ, встретившие джип на месте высадки, в начале марша косившиеся на меня с плохо скрываемым презрением, постепенно переменили свое мнение: пусть автомат я нес как баба коромысло, но шел по лесу на порядок поувереннее, чем эти битые войной и жизнью волки. Да и выносливости мне было не занимать. Кроме того, я умел учиться… Гарик, в начале марша посвятивший пару часов разъяснению стоящей перед нами задачи, двигался за мной, замыкая маленький отряд. Один из бойцов ГРУ, отзывающийся на кличку Корень, шел метрах в пятидесяти впереди, а второй – быстрый, резкий, невысокого роста парень со шрамом на щеке, вообще никак не представившийся – двигался во главе отряда… Костян бесшумно пер за ним след в след, внимательно вглядываясь в местную растительность, именуемую почему-то зеленкой… А мне было скучно: судя по тем изменениям, которые на ходу внес в план, разработанный аналитиками Конторы в Москве Гарик, мне отводилась роль статиста: добраться, дождаться и не путаться под ногами. Что, скорее всего, было результатом моего заявления, что я не умею стрелять. Я, собственно, не протестовал: откровенно говоря, что-то доказывать в разговоре в мои привычки не входило… Но внимания к окружающему лесу я уделял ничуть не меньше моих товарищей… И держал себя на грани боевого транса…

Наверное, поэтому засаду у входа в ущелье, ведущее к лагерю, я почувствовал задолго до того, как мы оказались в пределах видимости грамотно засевших в невысоких, заросших лесом скалах по обе стороны от тропы боевиков. Замерев на месте, я жестом попытался объяснить удивленно вылупившемуся на меня Гарику, что впереди нас с нетерпением ждут, но моего запаса жестов на это не хватило. Пришлось шептать на ухо… Тем временем идущие впереди бойцы осторожно подошли к небольшой опушке в двухстах метрах от засады и, слившись с листвой крайних деревьев, принялись изучать открывшуюся перед ними панораму.

– Жди здесь! – шепнул мне капитан и легким шагом заскользил в направлении готового выйти на открытое место Корня… И успел буквально в последний момент: боец на миг оглянулся, увидел предупреждающий об опасности жест Гарика и превратился в статую… Гарибальди достал бинокль, минут пятнадцать внимательнейшим образом осматривал окрестности, а потом, непонимающе пожав плечами, так же осторожно вернулся ко мне.