Мистер Селфридж - Линди Вудхед

Поместье Хайклифф изначально принадлежало графу Бьюту, молодому премьер-министру при короле Георге III. Юный политик, женатый на очень богатой женщине и питавший слабость к красивым зданиям, поручил архитектору Роберту Адаму несколько проектов, в том числе поместья Лутон-Ху, Лэнсдаун-Хаус и Кенвуд в Лондоне и усадьбу Хайклифф на берегу моря, где в 1773 году он разбил экзотические ботанические сады. Граф завещал усадьбу своему любимому младшему сыну, генералу сэру Чарлзу Стюарту, но, к сожалению, не оставил денег на содержание. Наследник снес здание, продал обстановку и большую часть земель.

Его сын, тоже Чарлз, выдающийся дипломат, твердо вознамерился восстановить унаследованную вотчину и постепенно выкупил проданные отцом земли. Находясь на службе в Санкт-Петербурге, он заказывал древесину, в Испании выписывал кирпич, выполняя обязанности британского министра в Лиссабоне во время войны на Пиренейском полуострове – отправлял указания по покупке того, что осталось от здания, которое к тому времени превратилось в известный притон контрабандистов. Когда его командировали в Париж с поручением выбрать здание для резиденции лорда Веллингтона – британского посла во Франции, он, проявив безупречный вкус, выбрал hôtel принцессы Полины Боргезе на улице Фобур-Сент-Оноре. Британское посольство располагается в этом здании и по сей день. Сам впоследствии став послом, он с огромным удовольствием посещал аукционы, которые проводились в столице после падения наполеоновского режима. Помимо прочих сокровищ он приобрел мебель и ковры из усадьбы храброго маршала Нея, барельефы из нормандского бенедиктинского аббатства Святого Петра в Жюмьеже и целое окно с витражами XVI века из церкви Святого Вигора в Руане. Самым смелым шагом стало приобретение великолепного эркера из Гран-мезон дез Анделис, где Генрих IV прощался со своим умирающим отцом. Чтобы переправить все покупки в Англию, понадобилось двенадцать огромных барж. На постройку невероятно романтичного зам-ка Хайклифф ушли последующие пять лет – строительство было завершено в 1830 году. Получив титул герцога Стюарта де Ротсей, он жил поочередно в Хайклиффе и лондонском особняке в Карлтон-Хаус-террас, где он установил кровать, на которой, по преданию, умерла императрица Жозефина.

К тому времени как Гарри Селфридж взял Хайклифф в долгосрочную аренду, замок по наследству достался двоюродному брату герцога Ротсея, генерал-майору Эдварду Стюарт-Уортли, который воевал и прекрасно проявил себя в боях в Судане, Египте и Афганистане. Генерал-майора Уортли отправили обратно в Англию после первого же дня битвы на Сомме по той простой причине, что его полк потерял недостаточно солдат – руководство сделало вывод, что он проявил «недостаточно рвения» и каким-то образом не давал своим людям сражаться в полную силу. Остаток войны Эдди Уортли провел в ирландском тылу, тренируя новобранцев.

Гарри Селфридж не мог устоять перед историей Хайклиффа, в то время как для небогатого семейства Стюарт-Уортли замок был лишь дорогостоящей головной болью. Они с радостью приняли арендную плату в пять тысяч фунтов в год и были просто счастливы, когда Селфридж вознамерился установить в замке современные санузлы, центральное паровое отопление и полностью оборудованную кухню. Роза Льюис, эксцентричная хозяйка отеля «Кавендиш» и одна из самых востребованных в Лондоне кухарок по найму, после ремонта не узнала бы эту кухню. В 1907 году, когда Стюарт-Уортли наняли ее на время трехнедельного визита кайзера, ей пришлось привезти с собой переносные плитки.

По примерным подсчетам, за шесть лет Гарри потратил на обновление Хайклиффа в общей сложности двадцать пять тысяч фунтов (миллион в пересчете на современный курс). Семейство Стюарт-Уортли на эти годы переехало в расположенный неподалеку Клифф-Хаус – современную виллу в стиле короля Эдуарда, которая также принадлежала их семье. Селфриджи обожали Хайклифф, в котором – что имело особое значение для Гарри – Мэри Лейтер Керзон восстанавливалась после воспаления легких перед последней поездкой в Индию. Роуз и ее старшие дочери Розали и Вайолет вступили в Красный Крест и начали работать в госпитале Крайстчерча. Весной 1917 года, когда Америка вступила в войну, Роуз разбила на территории поместья палаточный лагерь – «Восстановительный лагерь миссис Гордон Селфридж для американских солдат». Тем временем Беатрис отправили в школу Святой Марии в городке Вантидж, а Гордон-младший, заканчивающий университет Винчестера, подал заявку на пост профессора экономики в Кембридже. Семья приезжала в Хайклифф на поезде – отправлялись с вокзала Ватерлоо, а сходили на Хинтон-Адмирал – крошечной станции неподалеку от замка. Станция была построена на территории богатого земле-владельца сэра Джорджа Мейрика, и у хозяина было право останавливать любой проходящий по территории поезд, чтобы его гости могли воспользоваться остановкой. Селфридж обычно приезжал на автомобиле в пятницу вечером – его шофер Артур Гарденер заправлялся все более дефицитным бензином из запасов универмага и нагружал машину продуктами.

Бодрящий морской воздух был полезен Роуз, которая часто страдала от воспаления легких. Но пока она в Хайклиффе выращивала свои любимые розы сорта «Либерти», ее муж в городе встречался с Габи Деслис и, поговаривали, собирался спонсировать аренду ее собственного театра. Габи участвовала в сборе пожертвований для Фонда помощи Франции и приглашала раненых солдат на чай в свой дом на Кенсингтон-Гор. Журналистам тоже были рады на этих чаепитиях. Верный своим привычкам, Гарри не ограничивал себя обществом одной только Габи. В театре водевиля Тедди Джерард восхищала публику шоу «Щебет», в котором одна из песен звучала так: «Меня зовут Тедди, Т – Е – две Д и И. Янки, стильная кокотка с манящим взглядом. Весь день звонит мой телефон: “Ты дома? Крошка мишка Тедди? Ах негодница Джерард!”»

От некоторых зрителей не ускользнул зашифрованный в песне телефонный номер – известный «Джерард один» универмага, – ведь ее уже видели рука об руку с Селфриджем. Но мисс Джерард не обходилась дешево – она питала слабость к мехам и, к сожалению, еще большую слабость к опиуму, который в конечном счете погубил ее карьеру. Одна из сцен в шоу называлась «Прощай, мадам Мода» – в ней хористки выступали в рабочих костюмах военного времени. По иронии судьбы дефицит текстиля положил начало карьере одной женщины, которая стала властительницей мира моды на несколько последующих десятилетий – в 1915 году Коко Шанель представила простые платья из трикотажа фирмы «Родьер» в своем магазине в Биаррице.

Когда в России свергли царя, семья Селфриджей следила за событиями с особым вниманием. Розали сблизилась с русским по имени Серж де Болотов, который вместе с семьей переехал в Париж до начала войны. Болотов называл себя «авиационным инженером», и в какой-то мере он действительно был изобретателем: в 1908 году он разработал чертеж огромного триплана, который затем построили на фабрике братьев Вуазен. Серж был знаком со всеми ключевыми фигурами в тесном мирке авиаторов – его наставником был Блерио, а финансовую поддержку обеспечивала группа богачей, включая адмирала лорда Чарлза Бересфорда. Перед войной де Болотовы переехали в Англию, где мать Сержа (ни о каком мистере де Болотов никогда не упоминали) теперь называла себя княгиней Марией Вяземской и один за другим меняла роскошные особняки, вначале поселившись в Кингсвуд-Хаус в Дулвиче, а позднее – в Киппингтон-корт в Севеноукс. Серж не оставлял попыток поднять свой самолет в воздух. Испытания проходили в Бруклендсе. При взлете у гигантского триплана отвалилось шасси, и он рухнул. Машину Болотова перевезли в амбар неподалеку, где она и простояла до начала войны, а впоследствии, когда Бруклендс перешел в распоряжение армии, исчезла.