По следам Марко Поло - Тим Северин

Относительно первой задачи было ясно: что бы мы ни предпринимали, мы не получим разрешения. Спор о границах между Афганистаном и Пакистаном слишком далеко зашел. Однако, даже приняв это во внимание, я провел несколько дней ожидания в правительственных учреждениях. Разрешение на посещение Вахана могли дать только король или первый министр, но с обоими было невозможно встретиться по причине политического кризиса. Моим единственным утешением было то, что американский посол, только что возвратившийся с охоты в Вахане, сумел описать сказочного ovis poli, великолепную рогатую овцу Верхнего Памира. Этих изумительных созданий после того, как Поло описал их первым из европейцев в путевом дневнике, никто не видел шесть столетий, потом они были опять обнаружены в отдаленнейших горных цитаделях, и эту разновидность овцы назвали в честь прославленного венецианца. Сегодня внушающий страх поток рогов, которыми бараны дерутся в весенних битвах и обороняются от медведей и волков, является главным охотничьим трофеем, но наилучшим описанием остается до сих описание Марко. «Здесь огромное число овец колоссальных размеров. Рога у них вырастают в длину на шесть ладоней, и никогда не бывают меньше трех или четырех. Из этих рогов пастухи делают большие миски, из которых они едят, и изгороди, где содержится стадо. Здесь тоже неисчислимое число волков, которые часто пожирают диких баранов. Рога и кости их находят в таком количестве, что местные жители наваливают их грудами вдоль дорог, чтобы зимой, когда выпадет снег, они служили вехами для путешественников».

Мысль относительно того, что мы, после того как зашли так далеко по следам Поло, не увидим этих удивительных созданий, была очень тяжела. Я, однако, не оставлял надежды, что афганские власти все-таки дадут нам разрешение въехать в запрещенный коридор, где «не видать ни одной’ птицы по причине высоты и холода. А по причине страшного холода огонь здесь не так ярок, и пища, приготовленная на нем, не так хороша».

Между тем Стэн и Майкл по крайней мере увидели часть «богатой провинции Бадахшан», в которой, как далее писал Марко, лошади происходят от Буцефала Александра Великого и стоят три горы, одна рубиновая, другая сапфировая, а третья лазуритовая. Горы эти принадлежали царю, и «никто не мог пользоваться ими, дерзкого же ожидала незамедлительная смерть, а сверх того, запрещено было вывозить драгоценные камни, найденные в пределах этих гор и добытые в них, за пределы царства, и виновных казнили и отбирали все, чем они владели».

По пути в Бамьян через южную часть Бадахшана Стэн и Майкл ехали к северу к Чарикару, а после, свернув с шоссейной дороги, поехали по направлению к долине Чардах. Это одно из прекраснейших мест Афганистана. Величественные горы, обрамляющие ее, носят магическое имя Гиндукуш. В долине течет река. Марко писал об этих местах: «Здесь горы очень велики, чтобы вскарабкаться от подошвы до вершины, человеку надо целый день, от рассвета до сумерек. На вершинах широкие плато, изобилующие роскошной травой, деревьями и источниками с чистейшей водой, которая льется по склонам в долину в виде небольших рек. В этих потоках водится форель и прочая редкая рыба. На горных вершинах воздух так чист и здоров, что, если человек, живущий в городах или в домах, построенных в окрестных долинах, заболеет лихорадкой, малярией или чахоткой, ему нужно только поехать в горы, и несколько дней отдыха прогонят болезнь и восстановят его здоровье».

Когда Стэн и Майкл углубились в долину Чардах, перед ними стал открываться настоящий Афганистан: тихие маленькие деревни, лежащие близ небольших лугов, и рассеянные стада овец на каменистых склонах. На сенокосных лугах крестьяне убирают траву вручную, подвигаясь на корточках рядами и срезая траву серпами. Сзади идут женщины, увязывая траву в тонкие снопики и складывая те в стога, которые оставляют на поле, чтобы ветер и солнце высушили траву. Трава становится сеном, которое перевозят домой большими копнами на крошечных ишаках, и, когда смотришь на это, кажется, что стога сами двигаются в деревенские амбары.

Это страна племен кочи, коренных афганских кочевников, которые бродят по этим местам небольшими группами, каждая из групп принадлежит к одному племени. Они перегоняют скот от пастбища к пастбищу. Группы кочи странствуют по своему усмотрению, подчиняясь только обычаям естественного права и установлениям племени. Они часто переходят границу с Пакистаном и проводят зиму на склонах тамошних гор, в это время года там теплее. Каждый член племени возит с собой снаряжение, состоящее из изогнутого кинжала, патронташа, который они носят, перекрещивая на спине и на груди, и винтовки, к которой относятся с чрезвычайным вниманием и которая всегда свисает с одного плеча. Кредо этих племен — независимость, и, по словам Марко Поло, «они — исключительно воинственные люди», а их жены «для одной пары штанов, или шаровар, с бесчисленным числом складок, используют сотни локтей хлопчатой материи. Это делается для того, чтобы создать впечатление, что они полны, ибо их мужчины тяготеют к полным женщинам».

Продвигаясь по дороге, покрытой гравием, которая ведет через долину Чардах, Стэн и Майкл все время встречали группы воинственных кочевников, идущие вдоль обрывистых берегов со стадами верблюдов. Впереди и на определенном расстоянии вдоль колонны, расстоянии, обусловленном тактическими соображениями, шествовали воины. Женщины вели нагруженных верблюдов, а все дети шли пешком, даже самые крошечные. Этот караван можно было смело поместить в «Описание вселенной» или на картинку средневековой рукописи, повествующей о всяких восточных небылицах.

Майкл, разумеется, не мог удержаться, чтобы не снять красочную процессию, и в один прекрасный момент, когда они проехали мимо такого каравана, он попросил Стэна остановиться. Вскарабкавшись на гору и отыскав самое лучшее место для съемок, он крикнул Стэну, чтобы тот ехал обратно и, обогнув утес, эффектно проехал между верблюдами. Стэн исполнил его приказание с большим размахом, так что испуганные верблюды разбежались по холмам, таща на уздечках своих владельцев. Но Майкл был недоволен. Он крикнул Стэну, что тот появился слишком рано. Стэн опять уехал за утес, но кочевники уже знали, чего им ожидать. Когда он показался из-за поворота, его приветствовали градом камней и палок. Сопровождаемый этими снарядами, свистевшими вокруг его избитого шлема, Стэн быстро пронесся сквозь ряды врагов. Кажется, чего еще требовать, но Майкл был взбешен. Его обязанностью было снять хороший фильм о путешествии, и он очень дурно думал о тех, кто мешал ему это делать.

Сбежав на дорогу, где Стэн ждал на мотоцикле, нервно газуя, готовый немедленно уезжать, Майкл пренебрег идеей отступления. Прошествовав мимо Стэна, который не сомневался, что незамедлительное отступление — наилучший выход, Майкл засунул камеру под мышку и, широко шагая, пошел к передовому отряду тяжело вооруженных кочевников, которые выглядели, как рой разозленных пчел. Одинокая фигура Майкла двигалась им навстречу, четко печатая шаг. Невероятно, но, когда Майкл приблизился, авангард замялся. Предусмотрительно положив руки на кинжалы, кочевники сомкнулись вокруг одинокого европейца. Совершенно не замечая опасности, Майкл выбрал главаря группы и схватил его за патронташ. Потом, сунув камеру под крючковатый нос ошеломленной жертвы, он произнес горячую речь о невозможности вмешательства в работу оператора, исполняющего свои обязанности. Кочевники удивленно шептались, слушая эту невразумительную инвективу, впрочем сопровождаемую гримасами, которые были достаточно убедительными, чтобы главная мысль стала ясна даже самому непросвещенному уму. Резкими выразительными жестами Майкл объяснил, что может снимать, где хочет, что хочет и когда хочет. Потом, к изумлению Стэна, Майкл приказал мотоциклисту проехать через караван опять и начал расставлять ошеломленных кочевников так, чтобы снять сцену наилучшим образом.