Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах - Светозар Чернов

— А что же твоя нареченная?

— Не могу знать, ваше высочество! — гаркнул Курашкин. — С тех пор я ее не бачив. Поди, уже замуж моя Оксана выйшла. До ней коваль сватався.

— Вот и к моей Аликс Эдди сватался. Но она дала ему от ворот поворот, — цесаревич облизнулся. — А кто тут на корабле водкой заведует?

— Ревизор Петров, ваше высочество. А еще есть баталер, який горилку выдает.

— И часто ее вам выдают?

— Раз в день.

— Кошмар! — расстроился Николай. — Я так не сумею. А не мог бы ты, Курашкин, у ревизора ключик от ахтерлюка на денек одолжить, слепок сделать? Я бы брата попросил, только неудобно. Царем буду, за мной не пропадет. Я тебя, может быть, дядькой к своему сыну приставлю. Куда мне теперь идти?

— Так от сюды, ваше высочество, через салон мимо кают и библиотеки да прямо до балкону, — показал Курашкин, открыв дверь в кают-компанию. — Його императорское величество назад не выходыло, выдать, так с ее величеством с балкону на воду дывляться. Це само прыемно заняття — на воду дывытися, а вода-то за бортом пенытся, як горилка бродыть, и так в нее плюнуть хочеться, просто сил немае. А ще можна на далекисть плювать.

— Дальше моего папа никому не плюнуть. Он на всю Россию наплевать может, — сказал наследник, выходя в столовую, прошествовал по коридору мимо кают адмирала, командира, и еще трех, предназначенных для свиты, и затем через устроенную среди орудий «библиотеку», снабженную массивным столом, узенькими диванчиками и книжными полками подошел к балкону, в дверях которого была видна мощная фигура Александра III.

— Где ты был, Ники? — спросила его императрица. — Мы тут с папа и Мишей смотрели на воду, она так приятно пенится.

— Осматривал свою каюту, — ответил матери наследник. — И кто из вас дальше плюнул?

— Чего?! — переспросил царь.

Николай струсил и быстро пробормотал, боясь навлечь на себя гнев отца:

— Мама, вы уже уходите? Я тоже уже иду, только скажу несколько слов папа.

Он нырнул под руку Александра и выскочил на адмиральский балкон, с которого был виден Кронштадт и вдали в дымке проглядывал Петербург, блестя куполом Исаакиевского собора. Взявшись за обтянутый шелком леер, чтобы не поскользнуться на клеенчатом полу, Николай взглянул на воду. Она действительно пенилась, у самой воды из какой-то трубки вывалилось дерьмо и весело затанцевало на сверкающей в лучах солнца волне, отираясь коричневым боком о красную полосу ватерлинии. Император все еще стоял на балконе, повернувшись спиной к сыну, и курил папиросу, задумчиво глядя вдаль. Николай украдкой плюнул, но в дерьмо не попал, поэтому обратился к отцу, воодушевленный разговором с простым русским матросом, так хорошо понявшим волновавшие его чувства:

— Боже! Папа! Как мне хочется поехать в Ильинское, там теперь гостят Виктория и Аликс. Иначе, если я не увижусь с нею теперь, то еще придется ждать целый год, а это тяжело.

— Ты опять за свое, Ники? — обернулся Александр и бросил недокуренную папиросу за борт. — Я же сказал тебе, что эта Алиска — форменная селедка. И потом, Ники, через три дня ты отбываешь на маневры в Волынскую губернию. А вот после маневров посмотрим. Там останется совсем мало времени до твоей отправки в путешествие. Пошли, Минни с Мишей и дядей Алексеем нас уже ждут.

Через предназначенную для главы свиты Барятинского каюту, шедшую по левому борту параллельно каюте наследника и лишь немного уступавшую ей размерам, император с сыном вернулись в адмиральское помещение и присоединились к остальным, которых Басаргин провел на обшитую деревом батарейную палубу, чтобы взглянуть на судовой образ Георгия Победоносца в маленьком алтаре, прилегающий к перегородке, отделявшей «чистых» от «нечистых». Слева от алтаря, по другую от выхода из адмиральского помещения сторону, стоял навытяжку часовой, старательно поедая проходившее мимо высочайшее и августейшее начальство.

— Папа, а лошадей мы с собою повезем? — спросил Николай, осматривая громадное пространство почти не освещенной палубы, в котором темными непонятными силуэтами чернели исполинские шестидюймовые орудия. — Вон там между пушками можно было бы устроить денник для моего Ворона.

— И ты будешь совершать на нем каждое утро прогулки верхом вокруг мачты, — сказал Александр, похлопав по маслянистой поверхности казенник ближайшего орудия. — Научи его плавать. Адмирал, покажите мне, где будет жить Георгий.

— Нам нужно будет для этого вернуться в библиотеку и оттуда спуститься на жилую палубу, ваше величество, — сказал Басаргин.

На жилой палубе в кормовом кубрике кроме положенных по проекту кают младших офицеров и кондукторов, занятых теперь выселенными свитой старшими офицерами, была устроена выгородка на двадцать кают из каютных щитов, еще одна выгородка включала временную офицерскую кают-компанию и несколько устроенных прямо позади кают-компании кают, в том числе для Георгия, устроенной прямо позади кают-компании.

— Вот видишь, папа, а ты смеялся надо мной! — сказал Ники и похлопал рукой по фанерной стене выгородки. — Здесь уже сделали денники для лошадей. А вот в той отдельной я поставлю Ворона!

— Нет, ваше высочество, в той каюте будет проживать ваш брат, его высочество великий князь Георгий Александрович, — смущаясь императора, подобострастно сообщил Басаргин.

— Ты, Ники, мне про свою Алиску талдычишь, — сказал Александр, заглядывая в каюту Георгия, — а твой брат будет целый год в деннике жить! Да у него тут даже нужника нет.

— Но почему Ники сделали сортир, а Георгию — нет? — возмутилась Мария Федоровна. — Александр, скажи им, ты все-таки император!

— Почему в каюте у великого князя нет нужника? — повинуясь просьбе жены, спросил царь.

— Это невозможно, ваше величество! — вытянулся Ломен. — Технически невозможно.

— Алексей, когда ты плавал на кораблях, у тебя был свой нужник? — спросил император у своего брата.

— Какой, к черту, нужник! — воскликнул генерал-адмирал. — Когда я плавал в Атлантике на фрегате «Александр Невский», мне приходилось пользоваться горшком, а матросы гадили прямо в море, повиснув на гальюнных сетках. И на «Светлане» срали, кто как может, некоторые даже с реи. Потому она так и называется — «рея». Простите, ваше величество.

Алексей Алексеевич улыбнулся императрице и пошевелил завитыми вверх усами.

— Ну что я могу сделать, Минни? — развел руками Александр III. — Вот видишь, технически невозможно. Даже Алексей говорит об этом.

— А какие еще удобства предусмотрены для моих сыновей? — спросила императрица.

— Первоначально предполагалось во всех каютах установить телефоны системы лейтенанта Колбасьева, — сказал Басаргин. — Однако на испытаниях они оказались слишком сложными и ненадежными. Приходилось посылать вестового к тому, кому звонишь, чтобы он снял трубку. Зато в каждой офицерской каюте есть электрический звонок, чтобы в любой момент можно было вызвать к себе вестового.