Вид транспорта - мужчина - Людмила Милевская

Денисия, вопреки логике, почувствовала к нему жалость, новопрос задала холодно, пожалуй, даже презрительно.

— Если вы порядочный человек, то, может, облегчите мне задачуи назовете имя убийцы? — сказала она, и Воровский взорвался.

— Как вы не поймете, — завопил он. — Зою и ваших сестер убилне Карлуша!

— А кто?

— Система! Наша страна — это огромная банда, живущая попонятиям и вопреки писаным законам.

Каждый член банды обязан, понимаете, просто обязан нарушатьзаконы. Чем больше законов нарушил, тем выше поднялся, но нарушать обязаны все,абсолютно все. Каждый, живущий здесь, должен соблюдать правила игры. Тот, ктопопытается жить честно, из Системы выпадает, а тот, кто против Системы пойдет,— погибнет. Зоя пошла, точнее, собиралась пойти.

Денисии стало страшно. Это был не тот страх, в котором онажила все последние дни. Новый страх был замешан на одиночестве.

Если все так, как говорит банкир, то куда идти?

Как спастись? Где искать правду? Система — это нашегосударство, которое банкир назвал бандой. Воровскому видней: раз сказал, так иесть. Тогда и суд, и милиция, и прокурор, и депутаты, и все-все слуги народабудут против нее — они защищают сильных, так повелела Система. Карлуша вСистеме. Он защищает не только свои интересы. В этой банде он человек непоследний, значит, защищает интересы своих главарей, но кто поможет ей, обычнойпростой девчонке?

И кто в таких случаях обязан помогать попавшим в беду? Должныже быть такие, иначе зачем люди сбились в общество? Зачем придумалигосударство?

Банкир говорил еще что-то, но Денисия не слушала его. Онанапряженно искала ответ: «Кто?! Кто от смерти спасет?»

Ответ отрезвил: никто. Ей показалось, что общество накрылоее невидимым стеклянным колпаком, отделяющим обреченных от тех, которые имеютправо жить. Она обречена. Она не вписалась. Что-то сделала не так и теперь ненужна, опасна Системе, а значит, и обществу.

— И как мне быть? — растерянно спросила она, у Воровского.

Он вздохнул и сердито ответил, снова переходя на «ты»:

— Не знаю. Не знаю, девочка.

Она заскулила, а Боровский взорвался и закричал:

— Ты же не слушаешь меня, ты же упрямая. Ты же делаешьглупости, играешь не по правилам. У тебя земля под ногами горит, а ты ищешьКарлушу. Тебе невозможно советовать.

— Пожалуйста, — всхлипнула Денисия, — посоветуйте мне ещеодин раз, один только разик, последний. Я никого не буду искать, ну его на фиг,Карлушу, я очень, очень не хочу умирать. Мне страшно.

Моя душа разрывается от горя и боли. Мои сестры погибли.Все. Все-все. Я осталась одна. Совсем одна.

Я не знаю, что мне делать. Я в отчаянии.

— Бедная девочка, — ужаснулся Воровский. — Впрочем, я тожеодин и тоже не хочу умирать, но, видимо, мне-то как раз умереть и придется.Сердце совсем ни к черту. А вот ты будешь жить. Я уверен.

— Правда? — воспряла Денисия. — Думаете, Карлуша оставитменя в покое?

— Нет, он не оставит, но ты должна быть умней, ты обязанаего переиграть. Если жить хочешь.

— Хочу! — закричала Денисия. — Я вам верю!

Я вас во всем буду слушать! Говорите, что я должна делать?

— Э-хе-хе, — сокрушился Боровский.

Он завидовал наивности своей юной родственницы и слишкомхорошо знал этот мир. И все же Воровский не стал разочаровывать Денисию, апопробовал взглянуть на ее будущее с оптимизмом.

— Вас, говоря языком классика, спасет только заграница, —сказал он, почему-то вновь переходя на «вы». — В нашей стране вы пониманиянигде не найдете, да и опасно искать.

— Неужели во властных структурах совсем нет порядочныхлюдей? — ужаснулась Денисия и, вспомнив своих кумиров, Эльдара Валева и МариюДобрынину, загорячилась:

— Есть же общественные и правозащитные организации, есть жечестные люди, которые не отмахнутся, не оставят без помощи сироту!

— С чего вы взяли? — удивился Боровский. — Все живут попринципу: своя шкура ближе к телу.

Она рассердилась и, горячась еще больше, закричала:

— Не правда! Я сужу по себе. Если я сама стараюсь житьчестно, то почему я должна думать, что другие хуже меня? Если бы я поступила наслужбу людям, я забыла бы о себе и жила бы только проблемами простого народа. Впротивном случае нечего и наверх карабкаться со своими идеями. Конечно, вездеесть плохие люди, но к ним я не пойду. Потому у вас и прошу совета, что выбольше меня знаете. Есть же хорошие общественные организации. Вы толькоподскажите, где их найти? Как к ним попасть? Как к ним добраться?

— Боюсь, что в вашем вопросе ответ и содержится, — добил ееБоровский. — Если эти организации пекутся о правах и благах народа, то почемународ о них и слыхом не слыхивал? Спрашиваете у меня, как к ним добраться?Разве это не странно? Ведь бутылка «Клинского» или «Сникерс», или «Памперс» тамкакой — все эти «незаменимые» сообразили, как дойти до народа. Уж здесь народточно знает, куда свои денежки нести, рассказали, сто раз объяснили, а вот ктодолжен народ защищать, не доложили. Тут, извините, сами, товарищи, соображайте,ищите днем с огнем. Все равно не найдете. Вот что такое все ваши общественные иправозащитные организации.

— Вы хотите сказать, что хороших людей там нет? — ахнулапотрясенная Денисия.

— Да есть, — успокоил ее Боровский. — Хорошие люди вездеесть: и выслушают, и успокоят, и помогут, если добраться до них успеете. Ведьвсе эти организации со злом борются по закону, а не по понятиям, следовательно,там одна бюрократия: на любой шаг вперед горы бумаг. Вы кричите: «Убивают!» — авам в ответ: «Извольте подкрепить документиком, как убивают? Под какуюподпадают статью?» Но даже если произойдет чудо, если вам повезет: прошибетебюрократическую стену и живы останетесь, то и здесь пользы — ноль. Не помогутвам общественные деятели в борьбе с Карлушей. Найдется добрая душа, захочет завас заступиться, и ее за собой на дно утянете. Слишком опасна Система. Она когоугодно сметет. Вам нужно исчезнуть, на какое-то время затаиться, а потом, когдастрасти улягутся, я переправлю вас за границу. Вот оттуда можно и повоевать.

— Куда отправите? — испугалась Денисия.

— В Англию.

— А если во Францию? По-французски я говорю свободно.

— Во Францию? — Боровский задумался. — Не очень мне этонравится… Впрочем… Хорошо, можно и туда. Бертран… Мой приятель, господинМашикули, думаю, поможет вам и делом, и мудрым советом.

— Бертран Машикули? Знакомое имя. Он приезжал в Россию?