Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

По словам английского исследователя Александра Даллина, была еще одна причина, сделавшая возможным развитие советской диверсионной борьбы: немцы «так безоглядно вели себя с мирным населением, что все больше людей предпочитало опасности партизанской борьбы “мирной” жизни под немецким господством»[351]. Третий рейх с помощью военной силы смог пошатнуть сталинский СССР, но из-за национал-социалистической брутальности и свойственной расистам недалекости (выражавшейся, в частности, в политической близорукости), «глиняный колосс» устоял.

Любопытно сравнить нацистские методы правления и антипар-тизанской борьбы с режимом, установленным на территории юговосточной Украины властями королевской Румынии, где у власти находились националисты. У ряда авторов присутствует едва ли не презрительное отношение к участию Румынии во Второй мировой войне. Возможно, что это вызвано неосознанной установкой, имеющей давние ментально-исторические причины. Безвестный бандеро-вец в «аналитическом» отчете характеризовал стиль правления румынских властей в 1940-х гг. как нелепый: «Кто не жил ни одного месяца в Румынии — тот никогда не сможет, хотя бы приблизительно, представить себе, что такое “Румыния” и “румыны”… У нас, украинцев, для них есть определение “цыгане” и “мамалыжники”. Я уверен, что это слишком сильные для румын комплименты… И этот “румын” пробивается во всем: в науке, политике, армии, прессе, ежедневной жизни и т. п… И поэтому характеризовать румынскую политику, в частности, теперешнюю, чрезвычайно сложно. Она и такая, и сякая, и все, и ничего. Найти в ней какую-то линию сложно. Она типично “румынская”… То, что делают румыны, нельзя назвать политикой — в лучшем случае глупой “румынской политикой”»[352]. Отвергая националистические стереотипы, можно отметить, что в отношении анти-партизанской борьбы румыны смогли добиться успехов больших, чем немцы.

Сотрудники спецслужбы «Сигуранца» трезво оценили возможную угрозу разрастания сопротивления на юго-востоке Украины (Транснистрии). В аналитическом докладе этой организации отмечались успехи советской власти в деле воспитания лояльного поколения: «Благодаря совершенно отличному способу мышления масс населения в СССР по сравнению с населением других стран — способа мышления, созданного специальным воспитанием на протяжении 23-х лет, НКВД удается еще выполнять порученное ему задание. С этой целью он использует террор против населения потерянных территорий, осуществляемый своими органами — “партизанами”»[353]. Специалисты «Сигуранцы» предложили руководству страны целый комплекс мероприятий: «Применение радикальных действий против партизан, о которых известно, что они партизаны», «интернирование в лагеря в зоны с полной безопасностью всех пассивных партизан» (т. е. помощников партизан и выявленных подпольщиков), «решительные пропагандистские действия во всех областях и любыми средствами» в сочетании с «конструктивными достижениями на оккупированных территориях для борьбы с коммунизмом и для привлечения некоммунистического элемента» на сторону оккупантов[354].

В целом в рамках указанных предложений румынские органы и действовали.

Никаких особенно сложных мер на юго-востоке Украины новой властью предпринято не было. Самое главное, что для подавляющего большинства населения румыны обеспечили вполне приемлемые условия существования. Как сообщал агент НКВД УССР «Активист» в конце 1942 г., «В селах, оккупированных румынами, население пускает ночевать прохожих без разрешения полиции и прима-рии. Охрана дорог румынами производится очень слабо… Проверка документов румынскими солдатами у всех прохожих производится поверхностно, если ходок будет обходить все посты, то можно без документов идти куда угодно. В базарные дни, т. е. в воскресенье. в связи с большим движением крестьян на базар, проверка документов не производится. (…) В селах у румын можно ходить и днем и ночью, играть на гармошке, устраивать пляски, песни. (…) На территории, оккупированной немцами, режим в тысячу раз жестче, чем у румын.

Вольному населению категорически запрещается появляться на улице позже 20 часов, за появление после 20 часов лица расстреливаются немцами без всякого предупреждения…»[355] Чтобы увеличить преданность аппарата и минимизировать возможность проникновения советских агентов в силовые структуры, в Бессарабии, Буковине и Транснистрии не создавалась вспомогательная украинская полиция на уровне отдельно действующих структур: ситуацию контролировали румынская полиция, жандармерия и спецслужба — «Сигуранца».

В ходе проведения антипартизанских операций не истреблялись все, кто попадался под руку в районе оперативной активности советских коммандос, а уничтожались непосредственно бойцы, диверсанты и разведчики. Помощники партизан и коммунистические подпольщики арестовывались и отправлялись в заключение, лишь в ряде случаев — расстреливались, а перед приходом Красной армии многие заключенные вообще освобождались[356]. Среди местных жителей румынские силовые структуры наладили систему осведомителей, которые моментально сообщали властям о появлении на территории красных, которых на юго-восток Украины преимущественно забрасывали с парашютами. Приезжавшая полиция или жандармерия, а с приближением фронта, т. е. с начала 1944 г. — и тыловые структуры Вермахта — уничтожали или брали в плен парашютистов[357]. Для последних едва ли не единственной возможностью выжить оставался пассивный стиль поведения — не проявлять пропагандистской, организаторской, боевой и диверсионной активности, да и это не было гарантией сохранения жизни. Как сообщалось в справке УШПД, в Буковине, где основная часть населения была украинцами, последние были лояльны властям: «Разведданные можно получать только лишь ведением собственной [войсковой] разведки [партизанских групп], т. к. приобрести агентуру совершенно невозможно… Местных партизанских отрядов в данном районе нет… На данном участке десантная группа в 10–12 чел. успешно действовать не может. Такие группы необходимо выбрасывать вглубь территории противника (т. е. непосредственно в Румынию. — А. Г.)… Чем глубже от линии фронта на территорию противника, тем лучше условия для существования партизанских групп»[358].