Роман в утешение. Книга первая - Татьяна Герцик

Но реакция Пронина меня изрядно удивила. Я всегда думала, что так остро можно реагировать только на угрозу потери близкого человека. Но я же не близкий для Романа человек. Или я ошибаюсь и в этой истории всё гораздо серьезнее и глубже, чем мне представлялось?

Решив больше не лезть в дебри психоанализа, в этом смутном деле никогда не знаешь, до какой гадости сможешь докопаться, я постаралась расслабиться и заснуть. Приступ и в самом деле вытянул из меня столько сил, что я уснула быстро, несколько раз почти просыпаясь от чьего-то внимательного взгляда.

Возможно, заходила Марина, убедиться, что со мной всё в порядке, возможно, это же делал Роман, но я не просыпалась.

Пелена дремы соскользнула только к вечеру, и то лишь потому, что мне зверски захотелось есть. Едва я встала, как в каюту тут же залетел Пронин. С такой скоростью появиться можно было, только подслушивая у дверей. Но выяснять это я не стала, не желая выдавать ему мои дедуктивные способности.

Лучше всего остаться в его глазах и в глазах его верного оруженосца сексапильной, но не слишком сообразительной дамочкой. Думаю, в будущем это мне очень пригодится.

– Ты в порядке? – он заглянул в мои еще сонные глаза и растерянно улыбнулся.

Ответила я строго, не желая растаять от его нежного тона.

– Могло бы быть и лучше.

Он взял меня за руку и горячо поклялся:

– Больше никто не посмеет курить рядом с тобой! Или будет иметь дело со мной!

У меня не было никаких сомнений в том, что иметь с ним подобное дело никто не пожелает. Тем более после его сверхинтенсивных утрешних воплей. Наверняка вся его команда, как один, постановила вести здоровый образ жизни и дружно бросила курить.

Подтверждая мои мысли, Роман заявил:

– Тем, кто курить перестанет, я буду выплачивать надбавку – десять процентов к окладу. А тех, кто не бросит, штрафовать на десять процентов от зарплаты.

Я поняла, что мои прогнозы вполне оправданы. К тому же он, как истый бизнесмен, все очень правильно рассчитал – штраф был раз в пять больше надбавки. Экономия, однако.

– А ты не думаешь, что после этого демарша вся твоя команда примется меня дружно ненавидеть?

В этом был смысл, но Пронин сердито возразил:

– Пусть только попробуют!

Да уж, что хозяин страшен в гневе, он продемонстрировал сегодня вполне наглядно. Вряд ли еще кто-либо осмелится выказать мне свое пренебрежение таким же образом, как Вадим.

Приведя себя в порядок, я отправилась с Романом на ужин, который из-за меня задержали на пару часов. За столом мы были только вдвоем, поэтому я без всякого стеснения смела всё, что там было. Чуть покачав головой, Роман распорядился принести мне побольше фруктов.

Хрустя сочной грушей, я бездумно смотрела в окно. Начинало стремительно темнеть, так, как темнеет только в южных широтах – раз – и свет уже сменился полнейшей темнотой. Я внезапно озадачилась, а какой же сейчас день недели? Спросила у Романа, и, услышав, что суббота, категорично потребовала:

– Дай мне мой телефон!

Он заартачился:

– Зачем? Мужу будешь звонить?

Вот ведь ревнивец нашелся! С досадой на него посмотрев, так, что он покраснел от возмущения, мягко уточнила:

– Нет, сыновьям. Им, между прочим, уже по восемнадцать лет, так что в папочки им ты никак не годишься!

Роман покусал губы, как застенчивая девочка.

– Ну, им-то, возможно, и нет, но вот другим, – тут он кинул многозначительный взгляд на мой живот, – вполне.

Меня обдало жаркой волной. И в самом деле! Он же не предохраняется, а у меня нет таблеток, чтобы быть уверенной в завтрашнем дне. Но зачем он это делает? Он смотрел на меня с уже хорошо знакомым мне выражением «догадайся сама», и я, сделав вид, что меня его заявление отнюдь не взволновало, снова потребовала:

– Давай телефон! Я всегда звоню детям по субботам!

Он помедлил, но решил не провоцировать меня на более решительные действия. Вытащив из кармана сотовый, скомандовал:

– Вадим! Принеси Ритин телефон!

Через пару минут в каюту вошел ехидно ухмыляющийся охранник. Подал телефон Пронину, подчеркивая, кто здесь главный. Роман молча передал его мне и я шустро набрала телефон мальчишек.

Ответил мне Артем. Голос у него был недовольный и обеспокоенный.

– Мама, у тебя всё нормально? Мы несколько раз звонили тебе и на сотовый, и домой, но ты не брала трубку! Папа тоже очень беспокоится! Ты где?

Я укоризненно взглянула на Романа. Тот неловко поежился, видимо, впервые осмыслив, что у меня своя семья, своя жизнь, в которой ему места нет. Вадим нахмурился и подвинулся поближе, намереваясь выхватить телефон из моих рук, если вздумаю заявить о том, что меня похитили.

Но мальчишкам я этого сказать не могла. Вот если бы они могли мне помочь, а так…

Мягко пояснила:

– Просто я сейчас у берегов Греции. Отдыхаю. А телефон с собой на пляж не беру, чтобы он не испортился на солнце. Здесь очень жарко.

В разговор вступил пораженный Антон.

– Как в Греции? Что случилось, мама? Вы что, поссорились с отцом?

Я поспешно опровергла его обеспокоенные слова:

– Нет, конечно, нет. Просто мне подвернулась возможность отдохнуть практически бесплатно. – При этой фразе у Вадима на лице появилась злокозненная усмешка, вполне правомочная, признаю. – Разве я не могу позволить себе немного отдохнуть без отца? Думаю, он и без того за столько лет изрядно от меня устал. – В последней фразе прозвенела невольная горечь, хотя я и пыталась произнести это совершенно нейтрально.

Эта тирада натолкнула моих умненьких сыновей на некие размышления, и они поспешно согласились, что отдохнуть в одиночестве я имею полное право. После этого последовали стандартные вопросы и ответы про жизнь и здоровье. Когда я закончила разговор, у меня на лице блуждала обычная нежная улыбка, которой я всегда улыбаюсь своим детям.

Еще не остыв от разговора, я посмотрела на Романа, не успев ее спрятать, и он вдруг улыбнулся мне в ответ так нежно и беззащитно, что у меня сердце перевернулось. В себя меня привел голос Вадима:

– А сейчас отдай мне сотовый.

Я попыталась воспротивиться.

– С чего бы это? Это мой телефон!

Он молча подошел ко мне и, несмотря на мое недовольство, вытащил у меня из ладони телефон. Отключил его, спокойно опустил в свой карман и вышел из каюты.

Я рассержено повернулась к Роману, молча требуя объяснений. Тому поневоле пришлось говорить мне неприятные вещи:

– Ты же понимаешь, что мы не можем оставить тебе телефон.

– Почему это?

– Ну, – он с трудом подбирал нейтральные слова, – ты можешь позвонить тому, кому не надо.