Сгорая от любви - Клаудиа Дэйн

– Что ж, она подарит тебе сильных сыновей!

Вулфред скрестил руки на груди и самодовольно улыбнулся.

Мелания посмотрела сначала на Вулфреда, а затем – на Хенсу. Последний внешне выглядел куда предпочтительнее. Но…

Но тут она вспомнила, что Вулфред никогда не унижал ее перед своими единоверцами. Более того, он уважал ее и заставил с таким же уважением относиться к ней всех своих воинов. И она без колебаний отдала предпочтение своему незаконно-законному мужу.

Нет, она не станет позорить Вулфреда в глазах Хенсы и его воинов. Особенно теперь, после того как он проявил такое великодушие и благородство (конечно, в сакском понимании) по отношению к ней. Она докажет ему, что ее римское благородство стоит больше. И что оно куда справедливее его, сакского! Несмотря на те многочисленные баталии, которые часто случались между ними, несмотря на скрытую постоянную борьбу, она никогда не предаст их ссоры гласности. Ибо такой поступок был бы несправедливым и даже бесчестным. Особенно перед Хенсой, который, насколько Мелания поняла, был старше Вулфреда по чину. И унижение последнего в глазах начальника вряд ли можно было бы расценить как свою победу над ним.

Мелания встала вплотную к Вулфреду и прижалась к его плечу.

Воины Вулфреда наблюдали за молчаливой схваткой двух предводителей, положив руки на рукоятки мечей. Каждый из них был готов пожертвовать жизнью за честь своего начальника. Но очевидная верность Мелании своему супругу сдерживала их. На сей раз она подтвердила, что действительно стала его женой.

Теперь, когда назревавшая ссора улеглась, хозяйке дома надо было решать, как накормить новую группу пришельцев (Мелания даже в мыслях не хотела называть их гостями!), да так, чтобы они оценили настоящее римское гостеприимство.

Мелания послала Тераса выбрать продукты и распорядиться, как их приготовить. Пришельцы расселись за большим столом. Мелания, как всегда, опустилась на стул, откуда ей было все видно и не составляло труда следить за ходом пиршества. Ее глаза тут же подмечали все, включая жадные взгляды, которыми пожирал римлянку Хенса. Между ними (и, очевидно, намеренно!) разместился Вулфред.

Когда пришла очередь приниматься за второе блюдо, Хенса поднялся и произнес тост, не сводя глаз с Мелании, хотя первые фразы были адресованы Вулфреду:

– Позволь тебя поздравить, Вулфред, и выпить за твой успех. Ты нашел богатую плодородную землю. Для того чтобы ее освоить, нужны всего лишь сильные мужчины. А среди саксов они составляют большинство.

– Согласен! – отозвался Вулфред, поставив на стол чашу и намазывая маслом хлеб. – Земля действительно обширна. Правда, чтобы она давала обильные урожаи, надо потратить немало сил и много лет. Но дело того стоит.

– Может быть, это произойдет и гораздо раньше, чем ты думаешь, Вулфред, – возразил Хенса. – Посмотри, ведь здесь так много рабов, которых ты можешь использовать.

– И все же разрушения жилищ и огромный вред, нанесенный самой земле, не дают особого оптимизма для надежд на быстрое восстановление хозяйства. Поэтому надо приготовиться к тяжелому и многолетнему труду.

Мелания хотела было возразить, что ее дом никогда не был в ветхом или полуразрушенном состоянии. А стал таким только после прихода сюда саксов. Но Вулфред положил ладонь ей на колено. Она совершенно правильно поняла его жест и решила попридержать язык. На время…

– Строение, где вы живете, – продолжал Хенса, – находится в хорошем состоянии. В наше время, если говорить о римских постройках, такое встречается редко.

«А кто в этом виноват?» – подумала Мелания. Но промолчала, почувствовав усиление давления ладони Вулфреда на своем колене, которая уже в следующее мгновение сдвинулась на бедро. Ладонь была тяжелой и горячей…

– Фактически повреждены все комнаты дома, – сказал Вулфред. – Хотя и в разной степени. Ни стены, ни сам дом не годились для обороны в случае атаки. Они слишком пахли Римом, чтобы не вызвать озлобления у наших воинов.

Мелания отвернулась, чтобы скрыть негодование, вспыхнувшее на ее лице. Конечно, Вулфред имел причины для столь неприятных для нее слов. Но все же…

Она обвела взглядом стол. Сидевшие за ним саксы были заняты тем, что облизывали тарелки и допивали содержимое бокалов. Другие, уже покончившие с трапезой, разбрелись по комнатам, осматривая дом. Они смотрели на ее слуг, как будто те были вылиты из золота. Ибо саксы славились своей преданностью системе рабства, благодаря которой имели возможность пользоваться всеми благами земной жизни. Хенса же говорил о ее доме, как будто бы уже стал его хозяином. Неужели Вулфред согласится? Неужели допустит, чтобы грязный сакс наложил руку на жилище, в котором она родилась и выросла?

– А ты оказалась не только очаровательной женой, но и превосходной хозяйкой! – с гордостью сказал ей по-латыни Вулфред.

Вот и похвала, подумала Мелания. Похвала от грубого, неотесанного сакса?

И все же она почувствовала, что слова Вулфреда доставили ей удовольствие. Одновременно она с удивлением отметила, что переполнявшее ее в последние минуты негодование куда-то улетучилось. Она нахмурилась. Что бы сказал ее отец на подобное проявление слабости? Римляне не должны позволять себе такого! Они должны всегда контролировать свои поступки и чувства, подчиняя их логике, а никак не эмоциям! А она была римлянкой! Вулфред – саксом! А потому его одобрение или неодобрение ничего не должны были для нее значить.

Между тем Хенса все же услышал слова Вулфреда, тихо сказанные жене.

– Ах вот оно что! – воскликнул он. – Ты, оказывается, говоришь по-латыни, Вулфред! И к тому же как-то очень странно ухмыляешься. Знаешь ли, твое поведение шокирует меня даже больше, нежели твое исчезновение на целое лето, которое ты провел в таком убогом, жалком месте!

«Так, теперь мой дом и место, где он находится, стали для него жалкими и убогими! – подумала Мелания. – Интересно, своими словами он, по-видимому, хотел уколоть меня? Что ж, тогда понятно, почему Вулфред ведет себя так осторожно!»

– Я уже порядком подзабыл латынь, – ответил Вулфред. – Решил освежить в памяти!

– Вероятно, потому, что тебе нравится место, населенное римлянами. Но я не понимаю, почему их осталось здесь так много после твоего прихода? К тому же я никогда бы не подумал, что ты женишься на римлянке. Она что, действительно, твоя жена?

– Да. Моя законная жена. И у меня есть свидетели.

– И свидетели – твои люди. И ты хочешь, чтобы я им поверил?!

– Ее слуги лгать не будут! Спроси у них.

– Зачем? Я ведь знаю, что ты мне не станешь лгать.

Вулфред ничего не ответил.

Его ладонь еще крепче сжала под столом ногу Мелании. Она плохо понимала словесный поединок двух военачальников. Но в тоне Хенсы чувствовался вызов Вулфреду. И она заволновалась.