Факты и реальность - Диана Ольховицкая

Шк-р-р! Адриан рубящим движением отшвыривает жалящее острие меча, летящее прямо в грудь. И-и-и… Выдыхаю. Какой-то дюйм оставался…

«Жаль парня, если так, — сокрушается второе сознание. — Год-полтора, и все. А у меня было для него интересное предложение».

Быстрее! Еще быстрее! Не успеваю следить… Тук-тук-тук-тук! Сердце мчится скаковой лошадью на последнем круге перед финишем. Рьяно, стремительно, все силы вкладывая в решающий рывок, но гордо и неумолимо, с огненно-сладким предчувствием скорой победы.

«Да, пора заканчивать, — соглашается внутренний голос. — Парочка красивых комбинаций публике на закуску и…»

Вот оно! Высшая точка! Финал! Итог! Зрители на трибунах умолкают. Поднимаюсь на цыпочки, тянусь, выглядываю за край ложи, стремясь приблизиться, приобщиться, стать частью не только мысленно…

Движения Адриана становятся резкими, тугими, словно внутри затаилась жесткая стальная пружина — плотная, сжатая до невозможности, вобравшая в себя огромный резерв силы. И-и-и-и… Лязг! Сдавленная спираль распрямляется, выстреливает, бьет наотмашь, раздирая пространство в мелкие клочья. Говорят: «Сталь плавится в руках». Да, это преувеличение! Но в данном случае — совсем крошечное.

Белор… он и впрямь хороший боец, но теперь и я вижу, что у него и в самом деле нет шансов. Рядом с Адрианом знаменитый чемпион выглядит простым деревенским парнем, влезшим в драку с легионером, пришедшем с войны.

Дзень! Снова! И опять! Удары сыплются на Белора со всех сторон, без остановки, без продыху, без снисхождения, словно на гладиатора неожиданно налетел целый рой огромных стальных ос, и теперь жуткие насекомые жалят, жалят люто и остервенело, не оставляя и надежды на спасение.

И опять! Взмах! Полет! Рваный серебристый зигзаг в воздухе… Хруп! Ой! Что это? От неожиданности вскрикиваю. Меч в руках Белора, принимая на себя ярость стали, вздрагивает и с жалобным звоном ломается на две половины — хрупко, гулко и до странности легко, будто сделанный из тонкого стекла.

«Тьфу ты, — разочарованно восклицает второе сознание. — Кто же лезвием парирует? Десятника моего первого на этого горе-чемпиона нет, некому научить бережному обращению с оружием! Эх, такой финал испортил!»

По трибунам бежит непонятная волна. Восторженные возгласы чередуются с недоуменным шепотом, а кое-где даже с ропотом возмущения. Зрители сомневаются, колеблются, строят догадки. Взгляды прикованы к арене, но в этих тысячах глаз… Нерешительность? Вопрос?

— Я все понял! — гордо заявляет Белор, потрясая в воздухе смешным обрубком меча. — Это заговор! Мне намеренно выдали оружие с дефектом!

Ы-ы-ы! Истошно взвыв, вскакивает с мест часть публики. Те, кто поставил сегодня на полуэльфа.

«Ох, как кто-то у нас не любит проигрывать», — презрительно тянет мой собеседник.

— Может ли новичок победить великого чемпиона?! — продолжает непревзойденная звезда арены, театрально раздувая щеки. — Нет! И еще раз нет! Подлец может выиграть лишь обманом, превратив соперника в безоружного!

У-у-у! Тяжелая грозовая туча накрывает ряды амфитеатра. Сводятся брови, гневно сжимаются кулаки, губы растягиваются в злобных ухмылках, нагнетая, сгущая, усиливая невидимую липкую дымку. Довольно лишь крохотной искры, чтобы…

— Ты думаешь? — недоверчиво и как-то слишком по-детски переспрашивает Адриан, слегка наклоняя голову набок. — А сам-то с безоружным справишься? Попробуй — это же мечта!

На лице у милого столько наивного простодушия… Но почему-то от последних слов Белор, резко вздрогнув, замирает как вкопанный.

— Лови! — Аккуратно-бережным движением перебрасывает Адриан свой меч чемпиону. — Коснешься меня, считай — победил!

На трибуны тяжелыми оковами ложится мертвая тишина. Сплошной, абсолютный, непробиваемый звуковой вакуум. Пробежавшись взглядом по зрителям, не могу отделаться от ощущения, что вижу перед собой одного человека. У разнополой и разновозрастной многотысячной толпы сейчас одно лицо: раскрытый рот и выпученные от изумления глаза. Жаль, не вижу себя, но боюсь, что идеально вписываюсь в общую картинку.

А Белор… Странно, но он вовсе не похож на чемпиона. Потухший взгляд, опущенные плечи, скованные, робкие движения. И словно с трудом превозмогая себя… Взмах! Удар! Еще один, уже чуть уверенней! Мимо! И опять! Адриан, плавно отступив назад, уклоняется в последний миг. И-и-и… Рука осмелевшего было полуэльфа красиво летит ввысь, готовясь… Вот теперь да! В этот миг! Точным броском наконец-то достать самоуверенного наглеца! Но… Я чувствую, как улыбается тот, с кем связана незримой нитью. Шаг, всего один… Но не назад, а неожиданно вперед. Легкое движение ныряющего в морскую глубину. Серая тень, почти невидимая на полуденном солнце, и… Оглушительный рев раненого зверя. Хотя, пожалуй, это больше напоминает душераздирающий вопль нахального кота, которому в конце концов наступили на хвост. Пальцы Адриана тисками сжимают запястье Белора. Плюх! Грозное оружие, стремглав проехавшись по арене, стыдливо зарывается в песок, будто юркая пугливая ящерка. Совершенно глупо и бесславно.

«Адриан, это невероятно… Ты — лучший! Во всем!» — шепчу я растроганно, чувствуя, как каменная тяжесть напряжения и страха за любимого осыпается к ногам дроблеными осколками, уступая место… Радости? Гордости за близкого человека? Воздушному ощущению истинного счастья?

«Если ты про бой без оружия, — смущается второе сознание, — то это не совсем так. Против настоящего умельца я не продержусь и десяти минут. Просто их мало, истинных мастеров. И не только в боевых искусствах. Вообще — их очень мало».

Белор, стиснув зубы, чтобы не взвыть от боли, бессильно опускается на землю возле ног Адриана.

— Я признаю… — плохо повинующимися губами шепчет бывший непобедимый чемпион. И, собрав все мужество, медленно поднимает взгляд, встречаясь глазами с тем, кто… Секунда… Еще… Будто капли раскаленной смолы льются с небес на беззащитную живую плоть. Кто сказал, что это легко? — Я признаю свое поражение, — твердо заявляет знаменитый гладиатор.

Ф-ф-ф-ф! Одновременный мощный, взволнованный вдох трибун. Во всем мире закончился воздух — он поглощен, впитан, заполнил собой тысячи легких, чтобы теперь, в один голос… А-а-а-ахххх! Единый трепетный, искренний выдох-возглас всеобщего признания.

У-у-у-у! Растерянно хлопаю глазами. Слов нет, чтобы описать эту кутерьму!

Музыканты, заиграв торжественный победный марш, неожиданно сбиваются на третьем такте и, будто повинуясь смычку невидимого дирижера, с чувством выдают разухабистую народную песенку. Юная красотка, задрав юбки — срамотища! — почти до самых колен, зажигательно отплясывает дикий танец. Зрители на трибунах обнимаются, целуются, признаются друг другу в любви и, чувственно вздохнув, лезут в карманы за кружевными платочками. Недалеко от меня плачет пожилой торговец, только что проигравший крупную сумму. Рыдает громко и, уже никого не стесняясь, по-детски всхлипывает, рукавом утирая водопад слез. Но это… Изумленно качаю головой. Да, это сладкие слезы восторга. Перевожу взгляд на брата. Мэт, не отрывая глаз от арены, только что прикончил последнее яблоко и теперь дожевывает огрызок.