Дороги смертников - Артем Каменистый

Сегодняшнее послание секретарю передали маги, и теперь он маялся, не решаясь побеспокоить спящего принца. На эту должность молодой дворянин попал недавно и хорошо помнил о печальной судьбе предшественника, не желая ее повторять. В разгар душевных терзаний в приемную вошел Карвинс с охапкой бумаг, явно намереваясь в ожидании приема позаниматься своими важными делами. Зная, что Монк благоволит этому неприятному человеку, секретарь расцвел в неискренне-приветливой улыбке:

– Добрый день, господин советник. Вы ожидаете приема?

Карвинс, присев за стол для посетителей, отмахнулся:

– Я не тороплюсь. Как проснется, доложите, что я здесь, – он сам меня вызовет, когда сочтет нужным.

Но секретаря это не устраивало:

– Я могу пропустить вас прямо сейчас – в его спальню. Это, конечно, не принято, но вот, передайте ему заодно это послание. Оно особой срочности – очень важное. В любое время дня и ночи подобное должны приносить принцу немедленно.

– Я вам что, мальчик на побегушках? – поинтересовался Карвинс. – Ради чего мне вашу работу делать? Впрочем, давайте – чем сидеть здесь полдня, лучше сразу отделаюсь.

Строго говоря, Карвинс совсем не спешил – мог бы и целый день здесь просидеть. Но ему было любопытно – что же такое важное в этом конверте, если запуганный секретарь решил разбудить Монка? Любопытство когда-нибудь доведет до греха, но сдержаться Карвинс не мог. Самый ценный товар – информация. А в таких вот невзрачных серых пакетиках, передаваемых магами, как раз и прячется наиценнейшая.

Охранники пропустили Карвинса беспрепятственно – его сопровождал секретарь, да и личность советника была здесь хорошо известной. Ему доверял принц, а следовательно, и для людей принца он был своим.

Осторожно постучав в дверь, Карвинс ее приоткрыл, засунул нос:

– Ваша светлость, доброе утро. Простите за раннее вторжение, но дела не могут ждать.

Спальня принца была местом, достойным отдельного описания. Комнатенка длиной в десять шагов и шириной в восемь. Если не считать любимых Монком ковров, устилавших пол, стены и потолок, то ни украшений, ни излишеств не было. Из мебели – простецкая дощатая койка, сбитая Монком собственноручно. Спал принц на тощем матрасе, набитом высушенной крапивой, укрывался колючим шерстяным одеялом, подушкой и простыней не пользовался. А еще он любил, чтобы в спальне было холодно – для этой цели пришлось помудрить с вентиляцией, и для охлаждения воздуха иногда использовали слои колотого льда.

Великие люди тоже имеют право на странности.

Высунув голову из-под старенького потертого одеяла, принц уточнил:

– Карвинс?

– Да, ваша светлость, это именно я – ваш самый преданный слуга.

– Что случилось? Медь поднялась по цене до серебра? Не могу представить другой причины, заставившей бы тебя ворваться сюда в такую рань.

– Ну что вы, ваша светлость, даже поднимись она до цены золота – я бы не осмелился вас побеспокоить. Ваш секретарь, пользуясь оказией, решил через меня почему-то передать вам важное послание, полученное от магов.

– Если там опять окажется срочная заявка на овес, я кастрирую секретаря, и тебя тоже.

– Если это окажется действительно так, я секретаря самолично кастрирую, и себя – тоже.

– Договорились. Ну раз уж ты явился, давай читай, что там нам сегодня голубые плащи принесли.

Этого Карвинсу и было надо. Сорвав восковую печать, он развернул лист серой бумаги, прокашлялся, зачитал:

– «Маранаг передает из Тиона. У нас все плохо. Хабрийцы перешли границу в двух местах. Ночью атаковали лагерь армии маршала Хораса. Там большие потери. Армия рассеяна, остатки отступают к Тиону. Второе войско врага совершило очень быстрый марш в направлении Тиона. Останавливать их нечем – армия Хораса разбита, а армия маршала Нейка оказалась в стороне от ударов. Она теперь между ними. Остальные армии к бою не готовы – стоят лагерями, собирая подкрепления. Главнокомандующий, маршал Гирато, просит разрешения скомандовать отход. Под натиском хабрийцев он не может собрать все силы в один кулак – удары противника этому препятствуют. Он хочет собрать все силы южнее Тарибели и уже оттуда атаковать вторгшиеся армии. Он просит дать ответ быстрее, так как с каждым часом положение становится все сложнее. Армии Нейка, зажатой между хабрийцами, уже сейчас будет непросто отойти. Придется бросить «слово принято неразборчиво» и пожертвовать «слово принято неразборчиво». Иначе уйти на юг он не сможет».

Карвинс, взмахнув бумагой, добавил от себя:

– Это все. А что подразумевается под «слово принято неразборчиво», я не знаю.

– Да не надо строить из себя полного дурака. Они имеют шанс вырваться, если оставят обоз, бросят склады и пожертвуют несколькими полками, прикрывшись заслонами от хабрийцев. Да уж… веселенькое выдалось утро… Фока нас молотит просто блестяще – мы только проигрываем. С его стороны, конечно, огромная наглость вторгаться на имперские земли, но, учитывая, что наши войска там только начинали подготовку к вторжению и не готовы к обороне… Блестяще… блестяще…

– Ваша светлость, у нас всего два поражения: разгром бригады этого недоумка Кана Гарона – и это новое, с армией Хораса. Причем бригаду хабрийцы не уничтожили полностью – один полк, хоть и потрепанный, вышел. Да и армию Хораса вряд ли они серьезно пощипали. Наверняка большая часть успеет отойти к Тиону, под защиту городских стен.

Принц, вставая, задумчиво произнес:

– А ведь Кана Гарона теперь стоит объявить героем. Оказывается, никакой он не недоумок…

– Как это? Он же сжег мосты, которые должен был охранять.

– Да просто он первый понял, что будет дальше, и попытался этот момент оттянуть. Не думаю, что он задержал Фоку надолго, но все же задержал… В некотором роде это даже победа, вот только мы не сумели воспользоваться ее плодами… Королевский Совет состоит из идиотов, высшие офицеры идиоты почти поголовно… Зря я доверил эту войну им – надо было все брать в свои руки с самого начала. Карвинс!

– Да, ваша светлость?

– Что там слышно о союзниках? Они думают вести войска или как?

– Они собирают отряды, но на это потребуется время. Это дело невозможно провернуть мгновенно.

– Да за что мы им платим тогда? Пусть гонят кого попало, лишь бы побольше и побыстрее. Хабрия – это достойный противник. Пожалуй, впервые против нас выступил столь грамотный враг. Пока что он действует умнее нас… Мне нужно мясо. Побольше мяса. Пусть это будет сброд, почти безоружный, но мне они нужны сейчас. Помимо денег вышли нашим союзникам еще и тумаков – пусть пошевеливаются.

* * *

Утро выдалось холодным, и Ришак приказал принести в юрту жаровню. Ему вообще-то было не холодно – он просто выказал уважению «гостю». Молодой шаман, сидевший на толстом войлочном коврике, был «своим шаманом». Он не имел ничего общего с той кликой суеверных стариков, которые хотели очень многого, причем сразу, но при этом неспособны были даже штаны завязывать самостоятельно. От этого тормоза, давно мешающего степнякам проявить себя единой силой, сейчас начали избавляться, но борьба шла с переменным успехом: у потомков тупоголовых жрецов хватало сторонников, и открыто их перерезать – не самый лучший вариант.