Тайна третьей невесты - Кира Измайлова

– А я тебе говорил – бери жену из соотечественниц. Мало ли при дворе достойных девушек… Нет, захотелось иноземную диву!

– Но это выгодный союз, ты сам подтвердил! Мне напомнить? Ты мне об этом писал, а я подобные письма не уничтожаю… как раз на такой случай.

– Ты опять уводишь разговор в сторону, – пожурил его старик и кивнул мне: – Говори, девушка. Мы слушаем.

Я помолчала, собираясь с мыслями, потом сказала:

– Все началось, когда объявили о Королевском Испытании. За полгода, как принято…

Они слушали молча, а я старалась вспомнить обо всем в подробностях, как было велено. В том числе о спорах дома – тетушка настаивала, что другого такого шанса у нас с кузинами может не быть, дедушка считал это блажью и пустой тратой времени, матушка поддерживала его, а отец долго колебался, но все же встал на сторону сестры. Я случайно услышала, как он сказал матушке: «Достойного приданого для трех девушек нам не собрать, так пускай попытают счастья. Для Тессы, разумеется, мы найдем подходящего мужа, но оставить ее дома, отослав прочь остальных, не выйдет, сама понимаешь… Она разумная девочка и не наделает глупостей».

Только вот я, кажется, обманула его ожидания…

Грифон подал мне платок, и я утерла глаза. Сама не заметила, что по щекам струятся слезы… Достаточно было вспомнить о далеком доме, о том, что я могла отказаться участвовать в этой затее… Тетушка была бы недовольна, но не она принимала решения в Гаррате! И пускай бы она сколько угодно поджимала губы, фыркала и не желала со мной разговаривать, зато я осталась бы дома, с родителями! А может, она даже порадовалась бы: ведь соперниц у кузин оказалось бы на одну меньше…

А сами кузины… Лисса, наверно, позабавилась бы, меняя кавалеров, и успокоилась на этом. Вряд ли они сошлись бы с Иддой, и история не получила бы развития! Это я оказалась всему виной…

– Может, налить ей успокаивающей настойки? – встревоженным шепотом спросил Грифон.

По-моему, он из тех людей, которых пугают женские слезы. Мой дедушка был именно таким, и хотя всеми силами скрывал свою слабость, мы с кузинами с детства знали: он не станет строго наказывать, если расплакаться навзрыд… И сжалится, отпустит в замок Старой Птицы, чтобы не видеть изо дня в день наших печальных лиц и не слышать душераздирающих вздохов. Что ж, может статься, он нас вовсе уже не увидит!

– Уснет, – вздохнул Инна-Ро. – Ничего. Это из нее страх выходит. Пусть говорит дальше.

Когда я дошла до прибытия в замок и первой встречи с Грифоном, они снова переглянулись.

– Это было в тот самый вечер, когда ты ввалился ко мне и рухнул на пороге, перепачкав кровью мой любимый ковер? – осведомился Инна-Ро.

– Да, – с досадой ответил Грифон. – Можешь не повторять, сам знаю – не нужно было браться за охоту в дурной день. Да ведь я за той тварью не первый месяц охотился, не хотелось упустить!

– Ты жизнь едва не упустил!

– Скажешь тоже… Ну, шатало меня дня два, а так – зажило как на собаке.

– Если бы эта девушка тебе руку не перетянула, ты бы до меня не дошел, глупец! – Инна-Ро потянулся и постучал сухоньким кулачком по лбу Грифона. – Упал бы в тенях, и где бы я тебя искал?

– Я ведь извинился, – негромко сказал тот.

– Передо мной-то зачем? – проворчал старик. – О людях бы своих подумал… Нужны им твои извинения! Что бы случилось, не вернись ты наутро? Отворачиваешься? Не хочешь об этом думать? Э-эх… выучил на свою голову! Знал бы я, что из тебя вырастет, не взялся бы!

– Тогда меня давно не было бы в живых, – невозмутимо ответил Грифон. В глазах его плясали озорные огоньки. – И что бы сказали мои люди? Неужели поблагодарили бы тебя?

Инна-Ро досадливо фыркнул и повернулся ко мне.

– Не обращай внимания, Гара-Тесса, – сказал он. – Этот безумец вырос на моих глазах. Я, казалось бы, должен знать все его помыслы и чаяния, но ему всякий раз удается меня удивить!

«Даже учитель называет его безумцем, – отметила я. – И Грифон сказал о себе: неужели, мол, сошел с ума, как поговаривают? Может, я была не так уж далека от истины?»

Я продолжила рассказ и удивилась – Грифон мрачнел на глазах. В комнате, до того залитой солнечным светом, будто появилась грозовая туча, сделалось трудно дышать, так и казалось – еще немного, и разразится буря!

Заметил это и старик.

– Ну-ка, прекрати, – велел он Грифону. – Или пойди продышись. А лучше – пробегись вокруг замка. Как остынешь – возвращайся. Девушка и без того напугана, а от твоих выходок может вовсе заикой остаться.

– В самом деле, я отлучусь, – проговорил тот и поднялся. – Объясни пока, что не так с ее Испытанием. Но – только это, ясно?

– Иди уж, – махнул на него старик, дождался, пока закроется дверь, и вздохнул: – Весь в отца…

– А кто его отец? – осмелилась я спросить.

– Его уже нет в живых, – ответил Инна-Ро, помолчал и сказал, как ни в чем не бывало: – Я его убил.

– Что?..

– Иначе их обоих казнили бы, – добавил старик, заметил, что мне это ни о чем не говорит, и пояснил: – Его отец выбрал поединок. Он был силен, но я оказался сильнее. В награду за победу потребовал мальчика. Сама видишь, мальчик успел вырасти и возмужать.

– Но… он знает? Что это вы…

– Конечно, знает, – преспокойно ответил Инна-Ро. – Поединок состоялся у него на глазах. Он обязан мне жизнью.

– Он сказал, что и вы ему – тоже, – вспомнила я.

– Да, только это уже другая история, – усмехнулся Инна-Ро, и морщины на его лице изменили рисунок. – Если он захочет, расскажет. А я обещал говорить лишь об Испытании.

– А… что с ним?

– С Испытанием?

– Да нет же! Ну… с ним… – я кивнула на дверь.

– Просто нрав скверный, – пояснил старик, посмеиваясь. – Порой не может сдержаться, когда видит несправедливость, а уж если по отношению к самым беззащитным…

– Идда говорила точно так же, – вспомнила я. – О фамильном безумии. Но она просто… просто потребовала ответов, а не…

– Не разнесла половину замка? Ну, к этому мы еще вернемся, – сказал Инна-Ро. – А пока, напомню, я должен объяснить тебе кое-что насчет Испытания.

Я постаралась всем своим видом выразить готовность внимательно слушать.

– Кто-то нарушил порядок, – произнес старик после паузы. – Никогда девушек не отсылали ночью, тайно. Участие в Испытании – большая честь, а проигрыш – ни в коем случае не позор! Тех, кто выбывал из состязания, отправляли домой с богатыми дарами, а бывало, уже замужними – за девицами, которых выбрала Старая Птица, всегда выстраиваются женихи!

– Разве не любая девушка может участвовать в Испытании? Так объявляли на всю страну, и…

– Участвовать-то может любая, только те, кто сразу не пришелся по нраву Старой Птице, в замок даже не войдут. А если продержались хоть сколько-то, значит, имели шансы добраться до вожделенной короны, – высокопарно проговорил старик и ухмыльнулся. – Опять же, мужчины видят, когда именно выбыла девушка. Какая-то оказалась слишком гордой, какая-то – недостаточно хозяйственной… Ну да ты сама прошла через это, должна понимать.