XVII. Де Брас - Игорь Александрович Шенгальц

когда вы скажете: «Уходи! Ты больше не нужна!» — я уйду, но не раньше. Кстати, тогда, по дороге в Гавр, я понесла от вас ребенка. Думаю, родится сын!..

Она встала с постели, потянувшись всем телом, и быстро оделась, а я все лежал, ошарашенный ее последними словами, и не знал, что сказать в ответ.

Сын! Ребенок! Только этого не хватало! Да это же… не вовремя, некстати, невпопад… выбери любую «не» — всякая будет к месту. Пусть это звучит грубо и жестоко, но зачем мне, чужаку в этом времени, такая обуза? Если бы представилась возможность вернуться обратно, я бы несомненно вернулся. Это означало, в том числе, бросить всех и все в этом времени. Включая Лулу, замок, друзей и ребенка… эх, рыжая, ты опять сделала, что хотела сама. И, конечно, ты слишком горда, чтобы о чем-то просить и, тем более, требовать. Но все же… я бы хотел, чтобы все случилось иначе…

— На роль вашей супруги я не претендую, и денег от вас мне не нужно. Мне достаточно и того, что у моего сына будет течь благородная кровь. И все же, я хотела вам сообщить обо всем лично, и вот, сообщился. Да, кстати — это для вас! — Лулу положила на постель связку писем, потом подумала, глубоко вздохнула, и выложила сверху еще один запечатанный конверт. — Это от нее… ей нужна помощь, я это вижу… вы любите ее, вы ее спасете!..

После этих непонятных слов девушка резко отвернулась и выбежала из комнаты.

Я еще с минуту лежал, ошеломленный случившимся, и реально растерялся. Потом поднялся, оделся и выглянул в окно. Погода стояла спокойная. Судя по слугам, которые уже давно исполняли свои обязанности, за эти часы ничего более не случилось.

Пачка писем тревожила меня, и я долго не решался открыть первое — то самое, которое Лулу положила поверх остальных.

Наконец, я собрался с мыслями и разорвал конверт. Запах ее духов, который ни с чем не перепутать. Вдобавок, белоснежный локон, как видно, на память. И один единственный лист бумаги, лежавший внутри.

«Милый друг! Новости у меня для вас дурные, жаль, что иных не предвидится. Я узнала, что вскоре меня вывезут из того места, где я сейчас нахожусь, и отправят на чужбину, в иную страну с целью выдать замуж, а наследство мое, завещанное отцом, присвоить. Боюсь, более мы не увидимся. Поэтому с последней оказией посылаю вам это письмо, как знак моей симпатии и… нежности. П.С. Уже написав эту записку, мне удалось узнать название места, где меня держат. Это небольшая усадьба «Карок» в окрестностях Орлеана, а владелец ее и мой похититель — граф де Рошфор. Ваша R.L.»

Прочитав письмо до конца, я сразу же перечитал его еще раз, а потом еще. Ребекка — моя девушка с картины может пропасть навсегда. Я не допущу этого! И я был прав, именно Рошфор увез ее из Парижа. Мой счет теперь к графу вырос стократно, когда я на сто процентов убедился в его роли в этом деле.

Обдумывая ситуация, я вскрыл второй конверт. Хм, личная печать кардинала. Любопытно, но ничего нового. Ришелье напоминал, что мне стоит поторопиться с возвратом предмета, слегка угрожал в конце, а потом завуалировано предложил хорошую награду. Что же ты, Атос, возишь с собой, что сам великий кардинал спит и видит, как бы эту вещь поскорее заполучить?..

Следующим номером шел краткий отчет от Перпонше, из которого следовало, что каретный бизнес развивается по запланированному графику. Сортирный же бизнес так же начал делать свои первые шаги. Перпонше нашел подходящего человека, зиц-председателя, а теперь активно скупает небольшие земельные участки в самых ключевых точках Парижа, где планируется в скором времени обустройство платных туалетов по принципу вип-уровня подобных заведений в Риме. С павлинами, фонтанами, мраморными полами и живыми музыкантами — это, конечно, для богатых посетителей. Для бедных попроще, но тоже будет красиво. Народу должно понравиться, но сначала надо сделать поход в туалет модным, иначе никто попусту не будет платить за вход. У меня имелись кое-какие мысли и по этому поводу, но сейчас голова была забита иными вещами, так что это письмо я быстро отложил в сторону.

А вот в самом низу связки лежал конверт от адресата, которого я вовсе не ожидал увидеть. Мой коллега, человек из будущего, аббат де Бриенн.

Что же, почитаем, очень и очень интересно:

«Добрый мой друг и соратник, ваша милость, господин де Ла Русс! Спешу сообщить вам, что здоровье у меня нынче в порядке, чего и вам желаю. Слышал, что вы обзавелись новыми землями. Я вам очень завидую: в старых замках много секретов. Вот недавно в одной из книг вычитал такую фразу: «Иногда достаточно надеть маску и перчатки, чтобы мертвецы не волновались». Каково? А дьявольским тварям зачастую бывает достаточно лишь божьего слова и немного Gift*. Ваш товарищ, де Бриенн».

*(нем.) яд

Вот так письмо, черт меня дери! Да тут миллион скрытых смыслов! Во-первых, пожелание здоровья — это призыв к осторожности. Хорошо, учту! Второе, блондинчик пишет про замковые секреты и тут же заводит речь о маске и перчатках. Несомненно, он знает про кладбище в холме. Но откуда? Эх, как жаль, что нет возможности поболтать с ним лично. В письме он явно пытается говорить иносказательно, на случай, если записка попадет не в те руки. Значит, маска и перчатки, как при эпидемии. Что же, надеюсь, этого будет достаточно. Ну и третье, упоминание о яде. Это уже касательно зверя, если я правильно разобрался. Хороший совет, эта мысль и сама пришла мне в голову. Всякую живую тварь можно убить, и ничто не умертвляет надежнее качественного яда. Значит, так и поступлю. Смажу острие клинка сильным ядом и устрою повторную охоту на зверя. Сейчас, когда он ослаб, действовать надо быстро и решительно.

Больше всего на свете мне хотелось бросить замок со всеми его проблемами на сильные плечи Лулу, оседлать коня, зарядить пистоли и мчаться на выручку Ребекки. Кто знает, как долго она еще пробудет в усадьбе. Ведь в любой момент ее могут увезти туда, где я ее уже никогда не найду.

Это сложный выбор. Решить, что важнее: долг или чувства.

Победил долг. Я не мог уехать, не разобравшись со всеми замковыми секретами, не прикончив зверя и не схватив его хозяина. Люди, пришедшие ко мне на зов, ни в коем случае не должны пострадать. Достаточно смерти Ива. Кстати, надо