Эланус - Урсула Познански

– Просто не повезло.

– Не повезло? Скажи просто – не сумели! – Голос Сильвии достиг нового уровня резкости. – В любом случае, я больше не играю. Его нужно убрать отсюда. И неважно как.

– Конечно. – В голосе Мартина звучали одновременно раздражение и усталость. – Ты думаешь, что я не знаю? Эрих сказал мне уже, что он позаботится об этом. А Эрих знает, что делает. Еще пару дней, и мы избавимся от него. Эрих – профи. Он не оставит никаких следов».

Йона не мог поверить тому, что услышал. Одновременно краем глаза он увидел приближение света фар, осветивших деревья перед его окном. Недолго думая, он поднял Элануса выше – на десять метров, на четырнадцать…

Действительно, остановилась машина. Кто-то открыл дверь, затем снова закрыл. Машина осталась стоять с включенным двигателем.

Йоне стоило больших усилий, чтобы не подойти к окну и не посмотреть, не наблюдает ли кто-то за домом. Или за ним. А может, этот кто-то ждал, как что-нибудь вылетит из окна или, наоборот, залетит в него…

Йона взглянут на компьютер. Времени было еще достаточно – целых тридцать семь минут. Эланус мог все это время висеть высоко в воздухе над домом. Даже если кто-нибудь будет специально его высматривать, то ему нужно будет напрячься, чтобы обнаружить дрон.

Вот только Йона не сможет дальше подслушать разговор о том, каким образом они собираются устранить его…

Десять минут, прошедшие до того момента, пока снова не заработал двигатель машины, показались Йоне вечностью. Затем он снова услышал, как открылась и закрылась дверь и машина уехала.

Йона рискнул выглянуть из окна. Все спокойно. Но его сердце, тем не менее, все время стучало как сумасшедшее. Он направил Элануса к окну Хельмрайхов как можно скорее, надеясь услышать и понять немного больше. Что же все-таки происходит? Почему они так быстро хотят избавиться от него?

Но в спальне уже было все тихо, хотя свет еще горел. Приблизив Элануса, Йона понял почему – окно было закрыто. Вероятно, им помешал звук включенного двигателя.

Вот не везет, так не везет.

Его нужно убрать отсюда. И неважно как.

Кого они имели в виду? Неужели действительно его? Что такого он сделал, сам того не осознавая? Может, он увидел то, что не должен был видеть? Все выглядело не так, как если бы он им просто надоел. Скорее так, словно Сильвия боялась его. Но почему? И почему они тогда не нашли какой-нибудь предлог, чтобы выкинуть его? Это ведь просто было сделать. Стоило только позвонить его родителям и сообщить, что он не смог вжиться в семью, что он мешал их жизни, и вопрос был бы решен. Мама и папа не сомневались бы ни секунды, что именно так все и было. Опять проблемы с социальным поведением.

Но то, как сказала об этом Сильвия и как отреагировал на ее слова Мартин… Не похоже, что после этого ему удастся просто съехать от них. Вместо этого о нем должен позаботиться какой-то Эрих. Который был профи и не оставлял никаких следов.

Йона проверил, закрыл ли он дверь, а затем свернулся калачиком на кровати.

Это связано с Эланусом, другого объяснения он не мог найти. Они знали, что у него есть дрон и что он запускал его, чтобы следить за другими людьми. Они догадывались, что он мог узнать информацию, которая была бы тем или иным образом опасной для них.

Ты прекрасно знаешь, что поставлено на кон.

Но не только для них, так как не они одни были задействованы в деле – так подчеркнул Мартин.

То, что услышал Йона, было подтверждением слов, сказанных ему сегодня Линдой. Он явно наступил кому-то на мозоль, сам того не заметив.

Это каким-то образом должно быть связано со смертью Лихтенбергера. Это было то единственное, что показалось Йоне вполне логичным, по крайней мере, вначале. Может быть, кто-то видел, как Эланус летает возле дома Лихтенбергера, а до этого видели Йону, вытаскивающего почту из почтового ящика. И этот кто-то мог подумать, что Йона сделал из всего этого соответствующие выводы, ведь он же был гением. Черта с два!

Он сжал веки. Гений. Гении, как известно, отличаются изменчивостью, иногда депрессией. Часто эксцентричностью. И может быть, даже… склонностью к суициду?

Вероятно, Мартин и Сильвия, говоря о нем, имели в виду самоубийство а-ля Лихтенбергер? Может, этот Эрих, не оставляющий никаких следов, слегка помог преподавателю?

Йона сжал одеяло своими пальцами. Он позвонит своим родителям. Завтра же. И разъяснит им, что ему необходима комната в общежитии. И неважно, что они при этом будут говорить. Как же жаль, что ему еще нет восемнадцати и что он не может позаботиться о себе сам…

Но даже если у него получится переехать, он навряд ли останется в безопасности. Разве существовала гарантия, что этот Эрих не найдет его и в общежитии?

Полночи Йона не мог уснуть, ворочаясь в кровати. Если он здесь нигде не будет чувствовать себя в безопасности, то ему придется прервать свою учебу в этом университете. Есть много других учебных заведений, в которых спят и видят, как бы им заполучить Йону.

Но… сбегать? Внутри Йоны вели ожесточенную схватку гордость и страх. Он был умным, умнее, чем кто-либо из всех, кого он встречал на своем пути. С точки зрения логики и математики – точно. Но ведь принцип логики можно было применить и по отношению к тем странным событиям, которые происходили здесь.

И у Йоны было большое преимущество. Оно заключалось в том, что его соперники считали его несведущим. По крайней мере в том, что его хотели… убрать с дороги.

Он выяснит, кто такой Эрих. И попытается выяснить причины смерти Лихтенбергера. И еще, например, что кроется за этим конвертом с десятью тысячами евро?

На улице уже почти взошло солнце, когда Йона наконец заснул. Но уже через два часа он моментально проснулся, как только зазвонил его будильник. У него впереди было много дел.

19

– Привет, пап! Что у вас новенького? – Беззаботный тон, намного дружелюбней того, к которому привыкли его родители.

– Йона! Как хорошо, что ты позвонил. Нет, у нас все по-прежнему. Правда, бабушка два дня назад была в клинике из-за почечной колики, но сейчас ей уже лучше.

– А, понятно. Передавай ей привет от меня, хорошо?

– Конечно. А как у тебя дела?

Так, сейчас главное – не быть слишком навязчивым.

– У меня все отлично. Намного лучше,