Метро 2033. Крестовый поход детей - Туллио Аволедо

Джон, не понимавший, что происходит, поднял руки. Он почувствовал близость смерти. Увидел ее в безумном взгляде Ваганта.

Отделившись от тела Джона Дэниэлса, девушка-призрак вытянула руки вперед. Она приближалась к Ваганту. При этом она вовсе не парила, как привидение, — шла настоящими человеческими шагами. Только не оставляла следов на снегу.

Она положила бестелесные руки на плечи Ваганта.

Винтовка выпала из его рук.

В его сознании возникла черная тень. Сперва маленькая точка, она постепенно расширялась, пока не заполнила собой все поле зрения. На фоне этой черной завесы показалась звезда. Звезда тоже начала расти и превратилась в крошечную фигуру, приближавшуюся к нему из темноты.

Та самая девушка. Она медленно шла к Ваганту.

Ее голос звучал прямо в его сознании.

― Не бойся.

― Кто ты?

― Меня зовут Алессия.

― Ты привидение.

― Нет.

― Кто же ты тогда?

― Я не знаю.

В ней не было ничего призрачного. В глазах Дэниэлса и Ваганта она выглядела как обычный человек с обычным телом. Только ее шаги не оставляли следов, а ее тело не отбрасывало тени.

Бледное лицо было белым, как фарфор. Темные глаза сверкали, как звезды.

― Если я и дух, то дух будущего.

Эти слова, как заклинание, раскрыли сердце Ваганта. Он вспомнил сказки, которые Мама читала ему при свете свечи. Любимой сказкой Ваганта была «Рождественская песнь» Чарльза Диккенса.

Откуда об этом могла знать девушка-призрак?

― Не бойся, — прозвучал ее голос у него в голове.

― Я не боюсь.

― Ты больше не ребенок. Ты вырос. Ты должен думать, как взрослый. Совершать взрослые поступки. Не позволяй страху руководить тобой. Пришло время поверить в чудеса.

В сознании начальника разведки возникла площадь Города. Незнакомцы ходили по рядам автомобилей. Город казался покинутым. Затем в одном из углов Вагант увидел два десятка своих людей, сидящих на полу под охраной вооруженных часовых.

Он узнал каждого из них. Но многие из тех, кто оставался в Городе, отсутствовали среди пленных. А потом он увидел зрелище, от которого сердце охватил ледяной ужас.

Убежище детей, самое святое место в городе, превратилось в обгоревшие развалины. Каким-то непостижимым образом видению удалось передать ему тошнотворную вонь пепла и чудовищный запах горелого мяса.

― Это был несчастный случай.

― Молчи!

― Ты должен думать о будущем. Смотреть поверх руин.

― Чертова шлюха! — закричал Вагант, обрушивая удары в пустоту. Джон и остальные смотрели, как он месит кулаками воздух.

― Ты закончил?

Алессия больше не улыбалась. Она была серьезна и, кажется, обижена.

― В смерти детей виноват ты, а не эти люди. Вы не должны бы запирать их в таком уязвимом месте. Вместо того, чтобы обеспечить им убежище, вы своими руками посадили их в ловушку. Вы рассуждали, как дети...

― Заткнись, — захныкал Вагант.

― Нет. Это ты молчи и слушай меня. Если будешь слушать меня, я расскажу, что делать, чтобы не оказалось, что ваши дети погибли напрасно.

Джон удивленно смотрел, как Вагант шевелит губами, не издавая ни звука, как будто ведя немой разговор с невидимым собеседником.

Священник не видел стоящий между ними призрак. Он замечал только легкое колыхание воздуха. В этом месте со снежинками происходило что-то странное: они как будто таяли на невидимом теле. Джон сфокусировался — не глазами, а душой, каким-то неизвестным чувством — на фигуре, как будто соединив точки ребуса. Он узнал Алессию, и сердце его радостно заколотилось. Он не видел ее уже так давно. Буря эмоций захлестнула священника. Он даже почувствовал укол ревности, увидев, что руки Алессии лежат на плечах Ваганта.

Девушка-призрак и начальник разведки долго стояли, словно застыв в танце. Между ними тек поток информации, который Джон мог воспринимать только как отдаленный шепот, как холодное журчание ручейка.

Время от времени Вагант мотал головой, не веря тому, что говорила Алессия. Слова мертвой девушки раскрывали бездны безумия, изображали будущее мрачными красками отчаяния.

Наконец бестелесные руки девушки оторвались от Ваганта. Тот мотал головой, будто пытаясь сбросить с себя что-то.

Джон увидел, что в глазах юноши сиял новый свет. Прекрасный, но в то же время опасный, как блеск лезвия.

Вагант пересек пространство, где до последнего момента находилась Алессия, и встал напротив Джона Дэниэлса. Руки юноши дрожали. В левой он сжимал рукоятку кинжала, который всегда носил на ремне.

― И чем ты объяснишь это, священник? — прошипел он.

― Я не пытаюсь объяснить. Я просто стараюсь привыкнуть к ее присутствию.

― Она сказала обо мне вещи, которых не знает никто, кроме меня. Никто вообще.

― У нее есть особые способности.

― Как и у тебя. Как и у Монаха. Ее я убить не могу, но скажи-ка, почему бы мне не убить тебя и этого твоего дружка-монстра?

― Можешь сделать это. Но чего ты добьешься?

― Освобожу мир от мерзости. Даже от двух мерзостей.

― Мир полон тех, кого ты называешь мерзостью.

― Минус два — это уже кое-что.

― Тогда пожалуйста. Убей меня. С Монахом тебе придется посложнее.

На мгновение Дэниэлсу показалось, что Вагант действительно собирается сделать это. Но потом тот отнял руку от рукояти ножа. Глаза под стеклами противогаза по-прежнему оставались недоверчивыми, но стали гораздо спокойнее.

― Не бойся, — прошептала в сознании Джона Алессия.

― Конечно, тебе легко. Ты-то уже мертва.

― Это никогда не бывает легко. Думаешь, легко видеть смерть других?

Голос девушки исчез, оставив в сердце Джона пустоту. Вагант протянул правую руку. Пальцами стряхнул снег с воротника куртки Джона. Джон почувствовал скрытую угрозу в этом невинном с виду движении.

― Хорошо, священник. Возвращайся в Город и скажи этим убийцам, что мы принимаем перемирие, но нам нужно поговорить с ними лично. Скажи, чтобы прислали к нам своих представителей. Послов, или как ты их там называешь.