Игра на вылет - Андрей Ильин

Боевики переглянулись.

— Надо искать заглушку, — сказал Инженер. — Надо пройтись по всем заглушкам в радиусе двадцати семи минут.

— Где может перекрываться эта труба? — вежливо спросили боевики.

— Эта? — почесал затылок сварщик. — Кажись, через улицу, в трех кварталах отсюда. Там насосная.

— В машину! — скомандовал Инженер. — Дыра такого размера не снизит давление воды в трубе.

— Мужики, а водка! — возмутился сварщик.

— Водка в машине.

В машине не было водки, в машине была мгновенная смерть. Улыбающегося и заговорщически подмигивающего бедолагу-сварщика убили ударом кулака в переносье. Он упал в ноги боевикам, лицом на еще горячий газовый резак. Он так и не узнал, за что его убили.

— У нас еще есть двадцать две минуты.

Офицер Безопасности, бросивший по требованию неизвестного телефонного собеседника свое рабочее место, чувствовал себя полным идиотом. Чем ближе подходил к насосной станции, тем больше чувствовал. Как минимум, за оставление боевого поста в момент проведения операции по обеспечению безопасности Президента его уволят с работы, лишив всех званий, наград, привилегий и надежд на получение квартиры и персональной пенсии. Как минимум! О максимуме даже думать не хочется. За максимумом маячат должностные расследования, подписанные прокурором ордера и прямоугольный забор с колючей проволокой.

И все только оттого, что какой-то сбежавший из психбольницы параноик, возомнивший себя мессией общенационального масштаба, умудрился вовлечь в свой маниакальный бред, в общем-то, совершенно нормального, трезво мыслящего офицера службы Безопасности. Так им и работать в паре — одному без царя в башке, другому без собственного мнения.

Надо вернуться. Вернуться немедленно, пока еще можно хоть как-то объяснить свое отсутствие. «Еще минута, две, три, и будет поздно», — уговаривал сам себя офицер. И… продолжал идти по указанному ему адресу.

Через одиннадцать минут он достиг искомого объекта и, согласно рекомендациям анонимного телефонного абонента, встал между дверьми близкого парадного подъезда. Сквозь заляпанные, захватанные стекла дверей, хоть и мутно, просматривалась улица, но совершенно не проглядывал сам наблюдатель. Ему надо было выстоять здесь еще полчаса, после чего быть свободным и отправляться на все четыре стороны. Хотя через полчаса ему идти уже было некуда. Через полчаса он автоматически превращался в бомжа и безработного. Но через пять минут с одной из четырех, куда ему следовало отправляться, сторон на бешеной скорости подкатил битком набитый людьми микроавтобус «УАЗ» с надписью «Ремонтная» на борту. Люди, одетые в оранжевые ремонтные жилеты, бегом вломились в насосную! Они очень спешили, больше, чем просто аварийщики, прибывшие на ликвидацию сантехнического прорыва.

Офицер вышел из укрытия и шагами скучающего прохожего направился в сторону насосной, к расположенным с противоположной стороны от двери окнам. Боевик, оставленный для наблюдения, смотрел в другую сторону.

Офицер ухватился за выступ подоконника и подтянулся к окну. Он увидел, как ремонтники, обступив бесчувственно пьяного слесаря, бьют его по щекам.

— Где вода? Почему нет воды?

— Я один… Целый район… Вот этими руками… — пытался объяснить свои должностные обязанности слесарь.

— Вода?!

— Там прорыв. На дорогу. Где Президент!

— Кто перекрыл воду?

— Я. Вот этими руками… — признался слесарь, опасаясь преследования за допуск постороннего к вверенным вентилям. Да он и не помнил, кто крутил задвижку. Может, и сам. Он вообще слабо что-либо помнил после второй бутылки водки и растворенной в ней капсулы мощного психотропного препарата. Он даже, как его зовут, не мог бы сразу, без подготовки, сказать. — Иначе нельзя было. Иначе потоп. А там Президент…

— Идиот! — не выдержал один из боевиков. — Задвижка где? Ну, быстро! — И ударил и так не стоявшего на ногах слесаря в лицо.

— Эй, мужики, что здесь происходит?

В проеме запасной двери стоял, дружелюбно улыбаясь, офицер.

Боевики мгновенно сместились, загораживая своими телами упавшего слесаря.

— Да так, мужик, ничего особенного. Просто мы к другу зашли. А он так набрался, что на ногах не стоит. Дома жена, дети волнуются. Вот думаем, как его теперь до места назначения транспортировать, — беспрерывно замолотил языком один из боевиков, плавно двинувшись навстречу вошедшему.

— Так что ж вы так не по-людски?

— Так пьянь же! Хорошего обращения не понимает, — продолжал говорить, медленно приближаясь, боевик. В его действиях главным была не речь — движение.

Остальные боевики, рассредоточиваясь, брали под наблюдение проемы окон и дверей, из которых должно было последовать нападение. Каждый свое окно и свою дверь. По строго разграниченным секторам. Они просто не могли предположить, что нежданный визитер, если он не случайный прохожий, пришел один.

Офицер правильно оценил маневры красножилеточных водопроводчиков, действующих в лучших традициях тактики боя в замкнутых помещениях. Он был достаточно опытным, чтобы понять, что за этим через мгновение последует.

— Всем оставаться на местах! Я офицер службы Безопасности! — крикнул офицер, демонстрируя одновременно пистолет и служебное удостоверение.

Он правильно рассчитал их действия, но он неправильно оценил степень их выучки.

— Так ты свой! Что ж ты, мать твою, нам операцию срываешь! Мы же из того же ведомства, — раздосадованно ахнул боевик. — А я-то думаю…

— Оружие на пол за три метра от себя. Руки за воротник, — скомандовал офицер.

— Ну ты даешь, полковник! — со смешком обратился боевик к офицеру, хотя видел на нем сугубо гражданские штаны и пиджак. — Ну опусти пушку-то, я же говорю, мы свои, из третьего отдела. Начальник у нас Петров. Ну ты чего комедию ломаешь? Не узнаешь, что ли? — И даже руками с досады развел. — Ну тогда я… — И тут же выстрелил. Без паузы. Как учили.

Именно так, не меняя выражения лица, оборвав на полузвуке слово, фразу или даже исполнение любовного романса. Чтобы противник не успел насторожиться, не успел заподозрить подвох. Не уловил смену действия. Полслова, и тут же пуля. Это надо уметь. Этому надо долго и настойчиво учиться. Такое доступно только суперпрофессионалам.

Пуля ударила офицера в бок. Но он тоже имел боевой опыт, в него тоже не однажды стреляли. В том числе в Афганистане. Падая, он успел выпустить в противников всю обойму. Он не промахнулся.

Две пули принял в себя ближний к нему боевик. Еще три — стоявшие за ним приятели.

Боевиков подвел профессионализм. Они действовали правильно. В данном случае слишком правильно. Они подготовились к отражению вваливающихся в следующую секунду в окна и двери до зубов вооруженных спецназовцев и упустили единственного своего реального противника. Их враг не был, как подумали они, разведавангардом основных сил, он был просто самоубийцей-одиночкой.