Баронесса, которой не было - Олеся Стаховская

Девушку, оказавшуюся на месте Тали, Виллем считал самозванкой. И, некогда добрый и отзывчивый, жаждал поквитаться с ней, обвиняя в трагедии, к которой та была непричастна. Воистину, не очаровывайтесь и не разочаруетесь!

– У вас, помнится, был яд. Такая красная склянка. Подмешаем ей в еду и устраним проблему.

Барон не одобрил идею.

– Виллем, успокойтесь! Нет никакой проблемы! И не нужно никого устранять. Одумайтесь! Придите в себя! Ступайте отдохните, отоспитесь. Вернемся к обсуждению, когда вы сможете рассуждать здраво.

– Нет, мы все обсудим сейчас! И не указывайте мне, что делать! Во-первых, мы совершили преступление…

– О котором никто никогда не узнает, – со скепсисом парировал барон.

– Я бы не был столь уверен! Ваши люди, убившие лазутчиков и взявшие в плен девчонку, могут проболтаться.

– Не переживайте, я придумаю, что им сказать. Совру, что девочка умерла после пыток.

– Врать необязательно. Она умрет, а значит, своим людям вы скажете правду.

Барон хлопнул ладонью по столу.

– Виллем! Вы не тронете ее! После того, как мы с ней поступили, она заслуживает толики милосердия!

– И мы милосердно поможем ей покинуть этот свет. Безболезненно. Она белоярская шпионка. Мы обязаны передать ее тайной канцелярии. Уж они-то едва ли вспомнят о милосердии.

– Мы никому не будем ее передавать! Это мое последнее слово! И потом, вдруг нужно время, чтобы душа Тали освоилась в новом теле и проявила себя? Вы не думали об этом? Некромант погиб, а мы не удосужились заранее поинтересоваться последствиями ритуала. Вдруг то, что мы сейчас наблюдаем, лишь начало? Вы готовы перечеркнуть все, через что нам пришлось пройти, только потому, что Тали вас не узнала? Ну так дайте ей время!

Виллем покинул замок через семь дней после памятного разговора в крайне скверном расположении духа.

– Три года, Гарет. У вас есть три года. Если вы не решитесь, я сам все исправлю, – бросил он на прощанье.

Они расстались едва ли не врагами, что крайне печалило барона. Виллем был ему как сын.

В отношении гостьи барон принял решение.

Всю неделю он присматривался к ней. Девушка делала первые несмелые шаги, как младенец, доверчиво цепляясь за его руку. Была настолько потерянной, беспомощной и жалкой, что лед в его сердце дал трещину, чтобы после разлиться полноводной рекой отеческой любви. Он сам поразился тому, что еще в состоянии испытывать подобные чувства.

Не это ли пусть и запоздалый, но ответ на его отчаянные мольбы, думал барон. Боги забрали у него одну дочь, однако взамен дали другую. А кто он такой, чтобы отвергать дар богов?

Огонь в камине догорал, и Дар подбросил поленья. Кувшин опустел, но Бран выглянул в коридор, и через несколько минут им принесли новый.

Братья молча слушали исповедь барона.

– Когда она пришла в себя, то была словно чистый лист. В том, что передо мной не моя Тали, я не сомневался. Но и от прежней личности не осталось следа. Понимаете? Совершенно другой человек. Больной, напуганный ребенок. Она так тянулась ко мне, радовалась каждому доброму слову, каждому ласковому прикосновению. Девочка нуждалась в заботе, а я мог ей эту заботу дать. Она была так очаровательна в своем стремлении угодить мне, вспомнить то, чего не могла знать. У меня умерла жена, затем дочь. Я остался совершенно один. И тут словно сама Макошь дала мне второй шанс. Мог ли я оттолкнуть бедняжку, причинить ей вред? В общем, я сильно привязался к девочке. Иначе как родную дочь не воспринимаю. Нет, она никогда не заменит Тали, ту, настоящую. Но я подумал, что у меня могло быть две дочери. Эта, старшая, и та, младшая, которую забрала смерть.

– Примерно в то же время белоярцами… кхм… была предпринята попытка диверсий на границе, – продолжил барон после небольшой паузы. – По известным вам причинам я не смог отследить их появление на нашей территории и проконтролировать ликвидацию. Это сделали мои соседи. Из-за того случая разгорелся крупный международный скандал. Но я абсолютно уверен, что моя Тали и ее спутники не имели никакого отношения к диверсии. Слишком разные методы.

– Белоярцы не замешаны в тех событиях, – сообщил Дар. – По долгу службы я несколько лет контролирую приграничную зону. Подобные действия мной не планировались и со мной не согласовывались. Наших там не было. Могу лишь предположить, что ту операцию спланировали графы д’Орреты. Недаром последний отпрыск этого рода столь настойчиво пытался избавиться от девочки. Уверен, корни происхождения Талиэн следует искать в империи.

– Я уже говорил вам, но повторюсь. Сопровождавшие Тали люди не были похожи ни на кого из прежде виденных мной. Она абсолютно точно не из империи. Вы позволите, я кое-что покажу?

Барон подошел к портрету, отодвинул его. Холст скрывал за собой сейф. Мужчина достал из него несколько предметов, выложил на стол.

– Скажите, вам доводилось такое раньше видеть?

– Что это? – нарушил тишину Бран.

– Оружие. Вот этим, – барон осторожно взял в руки маленький продолговатый предмет черного цвета, – убили нескольких моих людей. Оружие плевалось огнем и разрывало нагрудники. Солдаты, попавшие под прицел, умерли на месте. Края ран были словно оплавлены. Это никому не известное магическое оружие. Я о таком раньше не слышал. Скажите, у вас на вооружении есть что-нибудь подобное?

– Абсолютно точно нет. Мне непонятен принцип его действия. – Дар задумчиво повертел прибор перед лицом.

– Осторожно! Оно может сработать.

– Я должен его забрать. Надеюсь, вы не будете против?

– Поступайте, как считаете нужным, – махнул рукой барон. – Но еще раз предупреждаю: будьте осторожны. Непонятно, как оно работает, но сила у него убийственная.

– Гарет, по приказу короля я обязан доставить вас в Родгард как ценного пленника. Мы отправимся послезавтра. Я полагаю, мне не нужно вам объяснять, что этот разговор должен остаться между нами. Равно как факт пребывания вашей дочери в столице. Об этом, – Дар красноречиво посмотрел на неведомое оружие, – тоже распространяться не следует. Мне небезразлична судьба Талиэн, и я не хотел бы привлекать к ней лишнее внимание.

– Я собирался просить вас о том же.

Белоярское королевство. Родгард

Княжна Радич любила зеркала, и те отвечали ей взаимностью.

Эйлина придирчиво вглядывалась в отражение, но ее копия по ту сторону зеркала была безупречна. Изумрудный атлас платья сочетался с цветом глаз, делая их ярче и выразительней. Нежнейшее белое кружево ворота притягивало взгляд к глубокому декольте, в котором пышной груди, казалось, было тесно, и она стремилась вырваться наружу. Тонкая талия, утянутая вошедшим в моду корсетом, делала фигуру еще более соблазнительной. Все было прекрасно в ее облике. Вот только проклятый рост подкачал. Из-за него она в свои неполные семнадцать выглядела совсем ребенком, несмотря на вполне развитые женские прелести. Но, к счастью, это можно исправить с помощью каблуков. Она уже не дитя. Не «малютка Лина». Она красивая взрослая женщина.