Очарованный дембель. У реки Смородины - Сергей Панарин

Проведя рядом с хладным телом часа два, Радогаст разрешил слугам забрать бедного старика для полагающихся омовений и переодевания.

У порога топтался воевода:

– Что народу-то скажем?

– Д-думаю, великий князь скоропостижно почил во сне, – через силу проговорил Федорин, которому нелегко давалось вранье.

– Я главного ценатора хотел вызвать, а он как нарочно здесь был, – многозначительно произнес воевода.

– Хм… – Сыскарь потер подбородок. – Любопытно. Весьма кстати, согласитесь.

– Во-во.

Старшой догадался, что главный ценатор враг усопшего князя.

К Радогасту подбежал мальчонка.

– Ваше господинство, вас желают видеть верховный волхв легендоградский. Оне домой хотят, а их накрепко не пущают.

– К-как?! И он здесь? – всплеснул руками Федорин. – Пойдем, Иван.

По пути сыскарь и дембель заглянули в комнату, где Егор охранял княжну. Дядька Почечуй сидел у дивана, на котором лежала Василиса, а ефрейтор сидел на скамье, барабаня пальцами по колену.

А потом Старшой окунулся в мир легендоградских интриг, плетущихся в самых высших слоях власти. Не успели он и его наниматель добраться до верховного волхва, как их перехватил главный ценатор. Рыхлый рыжий мужчина в дорогущем наряде схватил Радогаста за рукав и увлек в одну из боковых зал. Дверь закрылась перед носом Ивана, но он отлично слышал весь разговор.

– Федорин, – вкрадчиво и тем не менее непреклонно сказал ценатор. – Ты мне проклятого убийцу из-под земли достань. Цена вопроса – жизнь нашего княжества! И имей в виду, вчера наш Велемудр, да попади он в светлый Ирий, дал жрецам полный отлуп.

– От-откуда ты знаешь, боярин Гордей? – спросил сыскарь.

– Брось, Федорин, уж мне-то и не узнать, – хохотнул ценатор. – Так и объявил идолославу-вруну, к которому ты так торопился, мол, не бывать на моем веку собору волховному распущенным. И сколь краток стал его век…

Боярин Гордей вздохнул, причмокнул.

Радогаст почтительно выждал и сказал:

– Благодарю тебя за ценные сведения, боярин. Они будут тщательно проверены.

– Уж ты проверь, проверь, – ядовито просипел главный ценатор.

– Прости меня, н-но я обязан спросить: где ты был, когда нашего великого князя вероломно убили?

– Меня подозреваешь? – голос Гордея стал загробным.

– Служба моя такая, – извиняющимся тоном протянул сыскарь.

– Ладно, понимаю. Ожидал встречи с Велемудром. Слуги тебе подтвердят. Теперь изыдь!

Федорин вышел в коридор, прикрыл дверь и процедил сквозь зубы:

– «Слуги тебе подтвердят». Да они мне что угодно подтвердят.

– Не боишься, что он услышит? – поинтересовался Иван.

– Он? Нет, не боюсь. Ценатор не случайно выбрал именно эту залу. Она совершенно глухая. Ни звука не просочится.

Старшой хотел было сказать, что отлично подслушал беседу с боярином, но не стал.

Встреча с волхвом состоялась также в отдельной комнатке. Глава жрецов сидел в кресле, Радогаст с дембелем стояли напротив.

Верховный волхв удивил Ивана. Парень предвкушал встречу с древним патлатым старцем с пепельной бородой, опирающимся на волшебный посох, но лидер жрецов Легендограда оказался не пожилым гладко выбритым мужиком. Посох действительно был. Волхв повязал голову пестрым шнуром, чтобы не трепались каштановые волосы. Одеяния жреца отличались подчеркнутой скромностью, мол, мы на рюши не тратимся.

– Ох, не в срок беда пришла, – глубоким баритоном произнес жрец первые слова. – Богами тебя заклинаю, Федорин, отыщи мерзопакостного убийцу, посягнувшего на власть княжескую.

– С-стараемся, – коротко, но веско ответил Радогаст.

– Второго дня кумиры плакали, – сказал волхв. – Сварожич в два ручья да Лада, мать-заступница. А какие вечор перуны на землю пали? Какой силы грохот небеса сотряс? Боги, боги на худое указывали, токмо кто мы? Дети неразумные, знаки распознать не способные. Не сберегли князя-заступника, не сдюжили…

Хотя жрец изъяснялся как-то вычурно и былинно, Старшой видел полнейшую искренность. Федорин же не спешил попадать в капкан верховного волхва:

– Мою работу многие числят п-подлой, отче Рогволд. Вопросы вынужден задавать каверзные, подозревать всех и каждого. Н-не сердись, ради всего святого, служба заставляет… Где ты был, когда погиб наш князь?

Глаза жреца гневно вспыхнули. Пальцы, сжимавшие посох, побелели. Однако волхв Рогволд недаром был главным в Легендограде. Он погасил огни в карих магнетических очах, опустил напряженные плечи.

– Разумею тяжесть ноши твоей, сыскарь. Ясна мне и цель твоя. Воистину, в деле поиска злодея любого потребно проверить и либо обелить, либо покарать самым лютым способом. Велемудр одобрил бы твое рвение. Знай же, ожидал я своей очереди быть допущенным к великому князю, да не судьба… Слуга сказал, что передо мной были лишь воевода да позор града нашего – главный ценатор.

Рогволд еле удержался, чтобы не сплюнуть. Он нисколько не скрывал ненависти к боярину Гордею.

– А где ты его ждал, отче?

– В сей горнице. – Волхв обвел комнату широким взмахом руки. – Я с этим аспидом в одних покоях пребывать не в силах.

– Ты был здесь один? – мягко спросил Федорин.

Иван, которому перед встречей со жрецом сыскарь наказал не раскрывать рта, одобрил тактику ведения беседы. «Классика детективного жанра, блин», – хмыкнул про себя Старшой.

Волхв снова взял паузу, отчетливо понимая, куда клонит следователь. Потом вздохнул:

– Большую часть времени я коротал в одиночестве, но за дверью ждал слуга. Дважды заходила кухарка или кто она там, подавала кушанье.

– А что ты ел?

– Ну, знаешь ли! – пророкотал Рогволд. – Сие знание тебе вряд ли пособит. Яблоки, земляные орехи да кружка слабой медовухи. Доволен?

– Благодарю покорнейше, – поклонился Федорин и сделал шаг назад, намекая, что вопросы закончились.

Верховный жрец наклонился, словно стараясь сократить расстояние с отступившим Радогастом. Заговорил тихо и веско:

– Внемли же мне, сыскарь. Нет худшего аспида в стране нашей, нежели Гордей. Сей злокозненный боярин, оскверняющий наш Легендоград своим присутствием, был великому князю главнейший враг. Всяк тебе подтвердит, что первейшей задачею своей кощунственный ценатор положил искоренение власти княжеской да замену ее властью ценаторской. Образовавшаяся окрест него кучка смутьянов провозгласила девиз: «Мы за ценой не постоим». Вдумайся и устрашись. Более неугодной богам крамолы я не представляю. И коль спросят меня, хоть здесь, хоть посередь капища, скажу с чистым сердцем и ясными очами: за нынешним мерзостным деянием стоит изменник Гордей. Вот где расследовать надобно с полным тщанием и родниковой честностью.