Я – маг огня! - Викки Латта

Я жива, здорова и даже нахожусь не на каком-нибудь кладбище, а в своей комнате, – поспешила заверить стража. – Мне только нужно знать: ты при отработке в оранжерее надевал перчатки?

– Что-о-о? – в голосе Дэна было столько удивления, возмущения и желания меня придушить, что я искренне порадовалась разделявшему нас расстоянию. – Ты позвонила в первом часу ночи, чтобы меня спросить об… оранжерее?

– О перчатках, – поправила я. – Ты мой единственный знакомый аристократ. И меня сейчас интересует вопрос: как ты полол сорняки? Голыми руками или в перчатках?

– В перчатках! Если без них, на руках остается травяной сок. И если сорняки были магическими, то такой очищающие заклятья не берут. Нужно ждать, пока сам сойдет, – выдохнул Дэн, видимо уже смирившись: таким ненормальными девицами, как я, лучше ответить. Тогда в подарок можно получить еще пару часов спокойного сна. Но не факт.

– А вот Магнус Элрой полол без. – Я представила, как сын канцлера на светском приеме прячет руки за спину, потому что те в бурых пятнах от сорняков. И что-то мне мало верилось в такую картину. – У него еще ладони в мозолях. И ногти прям под корень стриженные. И он руками работал очень споро, как будто привык к тяжелому труду…

– Стоп! – перебил меня страж и насторожился: – Кто такой еще этот Магнус?

Я, коротко глянув на мирно спавших соседок, все же решила, что конспирация не будет лишней, и зашептала в артефакт, больше не называя имен. Получилось, правда, слегка по-идиотски, но, как говорится, береженого пульсар бережет, а не береженый переваривается у демона в желудке.

– Один из тех троих кандидатов. Я с ним сегодня отрабатывала в оранжерее.

– Ясно, – с неудовольствием заметил страж. И, видимо окончательно проснувшись и проанализировав услышанное, задал очень точный вопрос: – Но если ты хотела узнать про перчатки, значит, у тебя были сомнения по поводу того, кем является этот твой Магнус. Почему?

– Он не мой, он наш с тобой общий, – фыркнула я, напомнив, что подслушивали мы в библиотеке вместе. – А сомнения… Просто мне показалось, что он неплохо, не понаслышке знает тех, кого простой человек знать как бы не должен…

– Так хорошо или лично? – уточнил Дэн. – Если речь идет о ком-то из высшего света, то многие наследники великих династий – люди публичные. Их не обязательно знать лично, чтобы знать хорошо. Достаточно светской хроники и скандалов в желтой прессе.

Я машинально побарабанила пальцами по подоконнику. Возможно, страж прав. Может, мой Магнус просто в курсе, что за фрукт Принцесска? Скажем, графенок был участником какой-нибудь скандальной вечеринки, новость о которой растиражировали столичные газеты? Просто я не в курсе.

– А ты знаешь сына графа… – тут я поняла, что без понятия, какая фамилия у Принцесски. Да и у Пирата… «Не, определенно, надо ближе познакомиться с коллективом, даже если коллектив этого не хочет», – подумала я про одногруппников.

– Какого именно? – устало выдохнул Дэн.

– Никоса. Блондинчик такой – чистая принцесска… – сказала и поняла, какую глупость сморозила.

Но самое удивительное ждало меня впереди: оказалось, по столь скудным сведениям Стилл смог идентифицировать личность адепта.

– Кажется, похож на Никосиса Фаута. А что?

– Он в новости не попадал? – продолжала допытываться я.

– Да наверняка попадал, – обреченно, словно распрощавшись с мыслью, что сегодня ему удастся выспаться, выдохнул Дэн. – Он заезды ночные любит, насколько я знаю…

Хм, а у Магнуса отец механик…Что ж, тогда есть вероятность, что тот, с кем я сегодня полола грядки, вполне мог и лично знать Принцесску…

И я со спокойной душой вычеркнула имя Магнуса Элроя из мысленного списка подозреваемых, но решила, что приглядывать за ним все же стоит.

– Что ты еще хотела знать? – меж тем спросил Дэн.

– Да вроде бы пока… ничего, – я растерялась и предложила тем тоном, который обычно слышала от нашкодившей сестренки, когда та, высунувшись из-за угла, опасливо уточняла, стоит ли уже вступить в переговоры, или пока я еще однозначно права: – Может, тогда спокойной ночи?

– А как же продолжить наш романтический ночной разговор? – иронично предложил Дэн. Это прозвучало бы куда эффектнее, если бы не широкий зевок в конце. Он был такой заразительный, что мне самой захотелось открыть рот пошире. Еле удержалась.

– А может, в другой раз? – Я все же зевнула.

– Ну раз дама настаивает…

– Это рябину на коньяке настывают, а я вношу конструктивные предложения, – все же не смогла удержаться от встречной подколки. А то какой отборный дипломат выискался, прям сортовой. Интересно, в каких питомниках таких разводят? Потому как не может же на ровном месте такой талант передергивать фразы появиться. Тут явно не обошлось без тщательной селекции…

– Хорошо, тогда конструктивное предложение принимается, – в голосе Дэна прозвучала усмешка.

Но нельзя было просто так после этого сказать «спокойной ночи» и, услышав ответное «сладких снов», а затем взять и нажать «отбой».

Мы проговорили с Дэном еще не менее получаса, уверяя друг друга, что полны бодрости и сил. И при этом непрестанно зевая. Я так еще и глаза почти закрыла, и стояла, прислонившись к стене, чтобы, случайно задремав, не упасть. Подозреваю, что и страж был в примерно таком же состоянии.

Может, мы бы болтали и дольше, но в какой-то момент оба поняли: еще немного – и рассветет.

– Может, еще немного поговорим? – в шутку спросил Дэн.

– Нет, я хочу утром проснуться.

– Амбициозно, – прокомментировал он мой самоуверенный ответ. И мы попрощались.

На этот раз до утра. Я отключила магофон, завела будильник и легла в постель. И когда уже накрылась одеялом и прижалась щекой к подушке, поймала себя на мысли, что улыбаюсь. Широко и счастливо. А потом провалилась в сон, как в черный бездонный колодец.

Глава 15

От пробуждения я увиливала в лучших традициях профессионального призывника-уклониста: накрывалась с головой одеялом, забиралась под подушку от противного звона будильника. Но потом сквозь сон ко мне в мозг пришла мысль и начала упорно искать выход. И была она о том, что первое занятие по зельеварению. А преподавательница, если верить Дрону, не выносит опоздунов. И неимоверным усилием воли я эксгумировала себя из кровати.

Как раз в этот момент Дара приоткрыла один глаз и тоном палача, который зачитывает смертный приговор, прокаркала:

– Или ты вырубишь его, – взгляд на будильник, – или я вырублю тебя. И его тоже.

Я прихлопнула сверху звонок, обрывая трель, и Дара тут же, притворилась своим рабочим материалом – трупом, чей сон настолько крепкий, что почти вечный (до появления наглого некроманта – так точно!).

Лори лишь повозилась