Верховная: по тропе из еловых веток - Лина Рейхарт

скулы. Будь она не сокрыта кожей, на подушечке остался бы порез. В высшем обществе ценились как узкие талии, так и нежные, худые лица. Однако то, что видела Кэролайн, не походило под определение нежности.

Маленькие губы растянулись в печальной улыбке. Маркиза схватилась за кулон, глядя себе прямо в глаза, но обращаясь к совершенно другому человеку:

— Ингрид, — прошептала она. — Моя дорогая Ингрид, зачем?.. Ты, верно, полагала, что я смогу справиться с этой силой, но мне так страшно…

Леди вздохнула, смаргивая непрошенные слезы. Она сутками напролет думала о том, чем её наделила покойная подруга.

Многое с тех пор изменилось, хоть и прошло всего несколько дней. Кэролайн не понимала, как ей стоило жить в новой ипостаси. В этом доме никто, кроме Ингрид, не был ей другом. Поведать хоть одному живому существу её тайну — означало попасть либо в дом для душевно больных, либо быть скоропостижно проданной в публичное заведение мадам Лазетты.

Лишь Хельга, пришедшая к ней на помощь, знала правду. Однако сразу после первой встречи все их планы пошли крахом, поэтому Кэролайн боялась, что новый луч света, их вторая встреча и договорённость, могли обернуться тем же.

Почему сейчас?.. Когда все её маски пошли трещинами из-за Ингрид? Когда она почти нашла человека, который смог бы помочь подруге бежать?

Девушка знала, какая молва о ней ходила, какими ужасными словами клеймили ее злые языки.

Начало всему положил её отец.

Когда Кэролайн исполнилось шестнадцать, над ней надругался мужчина. Маркиз Орнелл, узнав обо всём, пришёл в ярость, но не из-за обиды на подлеца, что посмел совершить такое злодеяние. Просто теперь он лишился возможности выгодно продать дочь герцогу или даже королю. Но тогда нашёлся иной выход — сделать Кэролайн элитной светской куртизанкой, что смогла бы добывать ему сведения. И никто не захотел помешать ему воплотить задуманное. Ни уехавшая много лет назад в летнюю резиденцию маркизата мать, ни кто-либо еще.

Так леди дома Орнелл стала марионеткой в руках собственного отца.

Кэролайн помнила всю несправедливость, унижения и побои, которые пришлись на её долю. Запуганная, никому не нужная, девушка лишь пыталась угодить отцу, стать ценной в его глазах. Однако сколько бы они ни пыталась, холод по отношению к ней не сменялся теплом. И постепенно до маленькой маркизы дошло — она просто бездушная кукла для удовлетворения чужой похоти и поиска информации.

Со скрипящими зубами приняв реальность, леди создала свои маски и стала спать не только с теми, на кого указывал отец.

Заводила выгодные связи, игнорировала попытки других леди её задеть. Больнее клинка от собственного отца для неё не существовало. Будь то нарочно опрокинутая на платье чашка чая, нелестное обращение, даже пощёчина — всё это было мелочами. По крайней мере, со временем они ими стали.

— Ингрид, прошу, подай знак, что я смогу это вынести, — прошептала Кэролайн, глядя в зеркало. — Я потеряла себя. Снова, родная. Только пожалуйста, не злись…

Или она никогда себя не находила? Обретя подругу в этом ужасном месте, девушка впервые подумала, что сумела расправить крылья. Но маркиз обрезал их со всей жестокостью, на которую был способен. Рядом с Ингрид Кэролайн могла искренне улыбаться, могла забыть, что о ней говорят и не притворяться загадочной незнакомкой, чтобы привлечь нужное внимание.

А теперь всё это кануло в небытие.

Пусть даже тогда маркиза играла чью-то роль, подобная партия ей нравилась.

— Ингрид…

Стоило ещё раз повторить это имя, как в покои ворвался ветер. Он распахнул двери и взъерошил золотистые кудри Кэролайн, проникая под халат и кружевную сорочку. Холодя и без того ледяную кожу.

Обернувшись, девушка заметила промелькнувшую в комнате тень. Она будто звала её, и Кэролайн подчинилась. Босыми ногами прошла к распахнутому проходу на балкон. Замерла, но лишь на миг. А потом оказалась около перил, чуть царапая белое покрытие и забивая его под ногти.

Одна из звёзд на небосклоне подмигнула ей серебристым светом и стремительно упала. Маркиза вновь схватилась за кулон.

— Ингрид, ты говоришь мне бороться, — прошептала она. — Ты даровала мне силу. Пусть я и страшусь этого, но как я могла позабыть, что никогда не буду одна, даже если вокруг никого не станет. Ты всегда будешь в моём сердце.

Слезы сорвались с девичьих ресниц, как первые капли дождя. Чистые, невинные. Кэролайн не стала стыдливо утирать их рукой. Напротив, она вскинула подбородок, уверенно глядя в небо.

— Я не предам твоей любви и оказанного мне доверия хранить частичку тебя. Я стану сильнее, чем когда-либо. Больше никто не сможет помыкать мной.

Улыбнувшись небу, леди почувствовала, как ужас и боль понемногу её отпускают. Теперь всё будет иначе. И если Хельга не поможет ей выбраться, Кэролайн Орнелл сделает это сама.

16. Проклятый король

Джерте, королевский дворец, утро

«Не каждому проклятью под силу сломить человека, как и не каждому человеку под силу сломить проклятье».

Мы приехали во дворец под утро. В карете мне так и не удалось поспать из-за тряски и очень тревожных мыслей. Виконт и остальные члены семьи несколько раз испражняли содержимое своих желудков прямо на ходу, и мы останавливались, чтобы рыцари могли в спешке привести в порядок своих лошадей. Так же никто не мог игнорировать естественную нужду короля и леди, поэтому мне дважды позволяли под присмотром женщин из сопровождения отойти в ближайшие кусты.

По приезду Лойд доверил меня заботе нескольких служанок, которые уже подготовили и ванну, и роскошные покои. Несмотря на то, что я много лет жила в поместье виконта, мне впервые посчастливилось ощутить себя особой голубой крови.

Вежливые вопросы, нежные руки, чистая постель, свежий воздух из распахнутого окна…

Оставив Рунольва сторожить мой сон, я с наслаждением утонула в облаке одеял и подушек.

Проснуться удалось лишь около полудня, когда мои покои навестила старшая горничная. Попросив прощение за внезапный визит, она предложила принять ванну перед обедом и объявила, что меня ожидают король и принцесса. Лишь после этого сон окончательно ушёл в ночь. Усталость, конечно, как и боль в