Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е - Елена Александровна Осокина

частично подниматься, вздуваться. Если вовремя не заняться такими вздутиями, то осыпание красочного слоя неизбежно. Куратор музея Метрополитен, осмотрев иконы, в своем заключении писал, что за семь-восемь недель, прошедших после поступления икон в Метрополитен, музейный реставратор убрал более или менее серьезные «пузыри» по крайней мере на двадцати иконах. Когда после долгих странствий в феврале 1932 года иконы покидали Чикаго, «края некоторых из них облупились, некоторые образа были поцарапаны, а некоторые иконы были искривлены и потрескались». А впереди было еще длительное путешествие через океан назад в СССР.

Сохранность икон была серьезной проблемой, однако сокращение экспозиции объяснялось главным образом финансовыми трудностями американских музеев. Неясно, кто оплатил расходы по доставке икон в Америку; скорее всего, это сделал «Антиквариат», но упаковку, распаковку, развеску, издание каталогов, транспортные расходы и страховку при транспортировке икон внутри страны оплачивали американские музеи. На это нужны были немалые средства. Иконы были тяжелым грузом. Общий вес экспонатов лондонской выставки превышал шесть тонн! Влетала в копеечку и страховка стоимости ценного груза. Отвечая на запросы американских музеев, которые обязаны были страховать груз при отправке его в следующий музей, Амторг, советский куратор выставки в США, и Американский Русский институт оценили иконы в 200 тысяч долларов, при этом строго указав, что эта сумма не свидетельствует о намерении продавать и не является продажной ценой40. По требованию Амторга страховка по транспортировке этого ценного груза между музеями должна была покрывать по крайней мере треть общей стоимости экспонатов. В начале 1930‐х годов Америка пребывала в экономической депрессии, и музеям приходилось считать каждый цент, поэтому они «браковали» большие тяжелые иконы, произведения более позднего времени, считавшегося упадком иконописи, и те иконы, расчистка которых не была завершена. Таким образом, идея Грабаря показать на выставке работу реставраторов по расчистке поздних записей, которая осуществилась в Лондоне, лишь частично была реализована в США.

Архивы американских музеев свидетельствуют о том, что из Нью-Йорка, куда иконы и фрески прибыли из Лондона, на первую выставку в Бостон послали весь лондонский груз (157 экспонатов), несмотря на то что там показали только 110 экспонатов. Затем в полном составе груз вернулся в Нью-Йорк. После выставки в музее Метрополитен, как свидетельствуют документы Американского Русского института, было принято решение изъять из турне более двадцати икон и все фрески. Некоторое время они оставались в хранилище в Нью-Йорке, а затем досрочно были отправлены назад в СССР. Исключив из турне более двадцати икон и шесть фресок, музеи понизили общую страховую оценку стоимости экспонатов до 150 тысяч долларов, а вес груза – более чем на полтонны.

В июле 1931 года досрочно вернувшиеся в СССР 26 икон и шесть фресок уже находились на Ленинградской таможне. В начале сентября 1931 года их приняли на хранение в Русский музей. Среди них были иконы бывшей Троице-Сергиевой лавры, Исторического, Вологодского, Ярославского, Владимирского, Архангельского музеев, Антирелигиозного музея искусств в бывшем Донском монастыре (АМИ), а также иконы, посланные на выставку из ЦГРМ, и две иконы «Антиквариата» (прилож. 2).

После того как первая досрочная партия была отправлена назад в СССР, в США остался странствовать фонд, состоявший из 125 экспонатов (или 127 икон, если считать две пары царских врат как четыре иконы), что подтверждается транспортными документами по пересылке икон между музеями. Эти данные – еще одно неоспоримое свидетельство того, что в США прибыл весь лондонский груз, то есть 151 иконный экспонат и шесть фресок. В последующих каталогах американского турне, начиная с выставки в Вустере, эти 127 икон представлены как 123 экспоната: две пары царских врат (четыре иконы) составляли два экспоната и триптих работы Сапожниковых из ГИМ (три иконы) указывался как один экспонат.

Транспортные документы по пересылке экспонатов выставки между американскими музеями свидетельствуют, что до самого закрытия выставки ничего продано не было. Попытка продать, да не отдельные иконы, а всю оставшуюся выставку целиком, была предпринята в мае 1932 года, уже после закрытия американского и всего заграничного турне, когда ценный груз оказался в распоряжении Амторга. Продажей в Нью-Йорке занимался Александр Яковлевич Розеншейн. Позднее, осенью 1933 года, он станет заместителем председателя Амторга, но весной 1932 года Розеншейн, в то время председатель советско-польского торгового акционерного общества «Совпольторг», приехал в США всего на несколько недель. За это короткое время по заданию Наркомата внешней торговли он должен был найти покупателей на «уникумы», в их числе Синайский кодекс и шедевры западноевропейского изобразительного искусства, включая картины импрессионистов. Заодно ему поручили продать и иконную выставку.

По собственному признанию Розеншейна, антикварный рынок и сделки по продаже художественных ценностей были для него совершенно новой сферой. Биография этого человека свидетельствует о том, что он был профессиональным чекистом и контрразведчиком. С 1918 по 1923 год Розеншейн работал в органах ВЧК/ОГПУ, армейских особых отделах и военных трибуналах, в частности был начальником следственной части Всеукраинской ЧК и членом Коллегии военного трибунала Вооруженных сил Украинской республики, участвовал в следственных разработках по делу Бориса Савинкова во время работы в контрразведке ОГПУ в Москве. После ухода в 1924 году на хозяйственную работу, по его словам – по причине расшатавшейся за годы работы в карательных органах нервной системы, Розеншейн продолжал выполнять поручения своего бывшего ведомства.

В начале мая 1932 года Розеншейн из Нью-Йорка докладывал члену коллегии Наркомвнешторга Станиславу Адамовичу Мессингу, в прошлом высокопоставленному, но теперь разжалованному чекисту (сохранена орфография автора):

Согласно указания т. Ильина (глава «Антиквариата». – Е. О.), направленного мне с просьбой продать всю иконную выставку (выделено мной. – Е. О.) на базе от полутора до двух миллионов золотых рублей, я имел беседу с представителем американско-русского общества друзей – мисс Илизабет Кларк. Она даже изменилась в лице, когда я ей сказал, что мы думаем продать иконную выставку. Она сказала мне, что готова персонально всячески мне содействовать в этом вопросе, но с точки зрения американско-русского общества этого делать не следует, т. к. это произведет самое неблагоприятное политическое впечатление и, кроме того, может затруднить их работу, т. к. ввозя в США выставку икон, они обещали (видимо, таможне. – Е. О.), что эта выставка будет вывезена обратно в СССР или в Европу по минованию надобности. Мисс Кларк высказала серьезные сомнения по поводу возможности продажи этой выставки, приведя ряд аргументов, совпадающих с теми аргументами, которые мною получены и Вам отправлены от различного рода знатоков в области искусства. Основное и главное – частные лица купить иконы не смогут, все музеи, за исключением Сан-Франциского, никогда этим вопросом специально не интересовались,