Империя Звезд - Элисон Бэрд

Цветочный лес сменился открытым пространством. Там стояли дома, построенные из мрамора и алмаза. Они вполне могли быть творением рук человека, но Аурон объяснил, что их построили драконы. Эйлия вздохнула. Как аристократы играют в крестьян, напяливая на себя сермягу и проводя каникулы в сельских домиках, так и лоананы, очевидно, играют в людей: вряд ли это для них больше, чем досужее занятие, снисходительная забава. Зачем им принимать людской облик, если их разум помещен в такое прекрасное, огромное, сильное и грациозное тело? И что они думают о том человеческом облике, который временно принимают? Их забавляют эти голые, нескладные, неуклюжие тела, такие маленькие, слабые и невзрачные по сравнению с их настоящими? Ей вспомнилась лекция в Королевской Академии на Мере, и как живой зазвучал занудливый голос магистра Севера, цитирующий слова философа Элониуса: «И я заявляю, что Человек есть не менее чем Образец для Природы: ради суверенной Красоты его Формы, ради Благородства его Внешности и Достоинства его Осанки, но главным образом — за его владение Разумом, коий поднимает его до уровня Ангелов». Эйлия никогда не испытывала особой видовой гордости, особенно если ею оправдывалось жестокое обращение с животными. Но сейчас она не могла не ощутить некоторый укол этой гордости.

— У вас, лоананов, столько всего, — заметила она с некоторой горечью. — Интеллект, магия, сила, умение летать. Зачем вам вообще принимать наш облик?

— Потому что мы завидуем вам, — просто сказал Аурон.

— Завидуете людям? У нас же ничего нет такого, чего вам могло бы хотеться.

— Большие пальцы.

Эйлия споткнулась и остановилась.

— Прости, ты сказал: «большие пальцы»?

— Именно так. Противостоящий большой палец — вещь чудесная. Он позволяет держать орудия, строить — что-то создавать своими руками. Ни одно другое существо этого не может, и даже мы, лоананы, должны принимать ваш облик, если хотим строить. По этой причине мы называем вас Создателями.

— Но ведь архоны умели строить…

— Они тоже научились этому у вас. Они ведь умели точно предвидеть будущее, и еще до того, как вы зародились в своем родном мире, вы уже существовали как возможность — то, что может стать реальностью. Архоны в те времена часто одалживали ваш облик, но никогда не могли сделать его полностью своим. Они лишь открыли его, а с ним — все те вещи, которые вам позже предстояло сделать. Например, вот такие.

Он показал на многоцветное небо. Эйлия тоже подняла глаза, и перед ней предстала еще одна ожившая легенда: корабль, плывущий в небе, как в море. Между облаков повис сияющий золотом киль, и держали корабль в воздухе холщовые паруса с каркасом, похожие на крылья. Они то медленно ходили вверх-вниз, то застывали расправленные, и корабль парил, как чайка. Теперь до Эйлии дошло, сколько предметов, летающих вдали, она приняла за драконов, а это на самом деле были вот такие корабли.

Аурон тихо засмеялся:

— Вы, люди, никогда не перестаете нас удивлять. Отсутствие крыльев, сказывается, не препятствует полету! Вы просто делаете себе крылья!

— Корабль, Который Плывет над Сушей и Морем! — выдохнула Эйлия. — Значит, здесь искусство строительства таких кораблей не было утрачено!

— Да, и эти корабли могут входить в порталы Эфира, отправляясь к другим мирам.

— Как бы мне хотелось на таком покататься! Я всегда мечтала уметь летать, мне даже спится это иногда.

Он посмотрел на нее внимательно.

— Я думаю, принцесса, в тебе может быть доля крови лоананов.

— Во мне?! — воскликнула она, пораженная.

— Да. Твоя жажда полета, умение вызывать бурю — это некоторые указания. И действительно, в давно ушедшие времена многие из нашего народа принимали людской облик и смешивались с твоими предками. Тело помнит то, чего не может знать разум. Твоя сущность, дитя, записана в крови и в костях. Твоими предками со стороны отца вполне могут быть лоананы. В далекие дни на Арайнии вместе с людьми жили обратившиеся в людей драконы, и у многих представителей ее народа есть в предках один-другой дракон. У большинства это родство настолько далекое, что уже практически не сказывается, но в тебе, потому что от матери ты получила такую силу, любая примесь драконьей крови усилится и обретет истинную мощь.

— От матери… Аурон, я все никак не могу с этим смириться — с тем, что о ней говорят!

На это Аурон не ответил, а сказал совсем другое:

— А вот с кем тебе надо обязательно познакомиться, принцесса!

Что-то непонятное лежало в тени цветочного дерева: какое-то огромное животное, по крайней мере с виду. Сделав несколько шагов, Эйлия разглядела, что это, и глаза ее, и без того пораженные чудесами, расширились в благоговении. Ее не было с Дамионом и его спутниками, когда их спасали на Мере херувимы, и она никогда не видела ни одного представителя этой замечательной расы, прославленной в священных скульптурах и мифах под именем грифонов. Херувим был великолепным созданием с львиным телом, с крыльями и клювом большой хищной птицы. На голове между совиными ушами возвышался гребень из золотистых перьев. И он не выглядел нелепым, как горгулья: птичьи и звериные элементы тела гармонировали друг с другом. Сложенные крылья плотно прижимались к бронзовым бокам, перья остроконечных ушей оттеняли перья гребня. Херувим поднялся, расправляя крылья, захлопал ими, и белый свет солнца высветил маховые перья, будто они сами засверкали.

— Это один из Стражей Камня, — сказал Аурон. — Его имя, Фалаар, переводится на ваш язык как Охотник-За-Солнцем. Он здесь, чтобы охранять Камень, пока его носительница будет занята своими уроками.

Огромное создание приблизилось величественной львиной походкой. Херувим посмотрел вниз, на алебастровую шкатулку в руках девушки, и издал серию трубных кличей, которые тут же сами по себе перевелись у нее в голове в официальное приветствие:

— Радуйся, Носитель Камня. Я прислан защитить тебя и то, что несешь ты.

— Это честь для меня, — ответила она, склоняя голову. — Я никогда не видела никого из твоего народа, Фалаар, но я в глубоком долгу у него за спасение жизни моих дорогих друзей на Тринисии.

— Я был среди них, твое высочество, и я отнесу эти слова тем, кто был со мною на Мере. Но это был всего лишь наш долг: ради таких деяний создали нас архоны. Мы творение их, а не дети природы.

В трубном голосе херувима звенела гордость.

— Это объясняет ваш причудливый вид, — заметил чей-то голос откуда-то сверху. Все подняли глаза и увидели что-то вроде весело раскрашенного детского бумажного змея, застрявшего в ветвях цветущего дерева.

— А, вот и ты, Талира! — воскликнул Аурон.

Огненная птица слетела с ветки и встала рядом с ним.

— Причудливый? — У херувима встали дыбом перья на шее, мех на спине ощетинился. — Это ты нас называешь причудливыми?

— Э-э… гм! — вмешался Аурон. — Очевидно, Талира имела в виду, что ваше анатомическое строение очевидным образом не могло получиться путем естественного процесса приспособления.